Давно Европа не знала такой дипломатической суеты. Общий нервный фон накануне минских переговоров глав четырех стран — Украины, России, Германии и Франции (так называемый нормандский формат), — намеченных на среду, подогревается прессой и телевидением. Словосочетания типа «последний шанс» или «мир на пороге большой войны», обрушивающиеся на телезрителей, читателей и слушателей, призваны подчеркнуть драматизм момента. Впрочем, почему именно этот шанс последний и что действительно свидетельствует о скором приближении «большой войны» в Европе, никто толком объяснить не может и не пытается…

В последние дни даже профессионалам политической экспертизы порой бывает не просто уследить за многочисленными переговорными форматами, предшествующими минскому саммиту. В самом Минске во вторник заседает контактная группа, противоборствующие стороны обмениваются меморандумами, расходятся на перерыв, но так больше и не собираются. В Берлине заседают главы внешнеполитических ведомств. Меркель летит в Америку, где проводит переговоры с Обамой, по итогам которых стороны заявляют, что у них единый подход к «украинскому кризису»… Наконец, в ночь со вторника на среду Обама звонит Путину. В прессу просачиваются слухи, что базой для будущего перемирия стали договоренности по созданию внушительной (до семидесяти километров) демилитаризованной зоны, прекращение боевых действий и отвод тяжелой боевой техники. Но это — на поверхности. Ключевые вопросы, обсуждаемые на предварительных переговорах, не разглашаются.

«Время акцентирования внимания на морально-нравственном аспекте этого конфликта прошло, — рассказал в беседе с обозревателем «ЕЖа» один из западных дипломатов, работающих в Москве, — никто больше не будет пытаться объяснить российскому руководству, почему в современном мире недопустимо использовать инструментарий, позаимствованный из прошлого столетия. Теперь разговор станет вполне конкретным, без эмоций. Вы делаете то-то и то-то, а мы тогда поступаем следующим образом. Если вы этого не делаете, то последствия наступают такие-то и такие-то. То, что Москва транслирует для внутреннего потребителя, — ее личное дело. Если граждане России верят, что российских войск в Украине нет и Кремль не нарушает территориальной целостности соседней страны, то это внутреннее дело России. Подобные высказывания министра Лаврова на международных площадках впредь будут демонстративно игнорироваться. Мы считаем их ничтожными и оскорбительными».

Понятно, что в Кремле не готовы к разговору в подобном тоне и политика «принуждения к миру» неминуемо повлечет за собой ответную реакцию. Впрочем, надо отдавать себе отчет в том, что детали этой новой «ультимативной фазы» отношений между Россией и Западом все рано останутся за кадром. Мы сможем лишь по внешним признакам судить о том, имеет она успех или нет. Другими словами — по тому, как будет развиваться «мирный процесс».

Тут еще важно понимать, что санкционный арсенал далеко не исчерпан и перспектива отключения России от банковского коммуникационного сервиса под общеизвестным нынче названием «Свифт» — вовсе не самая страшная угроза. Например, со стороны Запада еще ни разу в публичном пространстве не прозвучало слово «эмбарго». Но вряд ли стоит сомневаться в том, что, если Россия продолжит экспансию в отношении Украины, Запад всерьез задумается о применении этого инструмента давления.

Так чего же Запад потребует от Путина прямо в среду? Думаю, основным вопросом станет не увеличение размеров демилитаризованной зоны или отвод тяжелой техники… Ключевая проблема, решение которой действительно может остановить войну на Донбассе или, по крайней мере, остановить ее эскалацию — установление международного контроля над всеми пунктами пропуска вдоль российско-украинской границы. Без этой меры любые договоренности будут носить чисто декларативный характер.

А о том, насколько успешными окажутся переговоры в Минске, судить можно будет очень скоро. И не только по ситуации непосредственно в зоне боевых действий. А еще, например, по тому, начнут ли США в ближайшее время поставлять оружие Украине. При этом военные эксперты говорят о том, что сами по себе такие поставки совершенно бессмысленны, если к боевой технике не будут придаваться инструкторы. Почему не предположить, что в армии США найдутся добровольцы, которые захотят провести отпуск в Украине?..

Фото: президент Франции Франсуа Олланд, канцлер ФРГ Ангела Меркель, президент Украины Петр Порошенко и президент России Владимир Путин. ТАСС/ Михаил Метцель