Если бы какой-то человек, не знакомый с российскими реалиями, на прошлой неделе впервые посмотрел российский телевизор, он бы решил, что российские государственные медиа находятся в жесткой оппозиции к российскому президенту.

Путин, вместе с лидерами Германии, Франции и Украины, вроде бы прилагает усилия для прекращения войны. Сразу после завершения минских переговоров, да, собственно, и во время самих переговоров, российские СМИ прилагают сверхусилия для того, чтобы война не прекращалась ни на минуту.

Партия войны сегодня включает в себя практически всех игроков трех смежных полей: журналистского, политического и экспертного. Причем поскольку за прошедший год игроки всех трех категорий непрерывно участвовали в одном бесконечном соловьев-киселев-норкин-толстой-пушков-мамонтов-шоу, то практически уже составляют единую сыгранную команду, умеющую играть в пас.

Тактическая схема, которую использует эта «команда войны», больше всего напоминает тотальный футбол, при котором стирается грань между нападающим, полузащитником и защитником. Так и в российской «команде войны» грань между политиком, журналистом и экспертом стерта, и понять, кто есть кто, можно, лишь прочитав титры напротив фамилии выступающего в очередном шоу. Тем не менее, эти три сферы имеют разную логику функционирования, и события прошедшей недели наглядно проявили некоторы детали этой логики.

Журналистика: псы войны и проблемы репутации

На минувшей неделе шекспировское выражение «псы войны» было наполнено новым содержанием. Если до минского саммита этими словами обозначали наемные войска, то после событий 11-12 февраля термины «псы войны» или «лающие журналисты» вполне могут стать нарицательными для сотрудников российских СМИ.

Сначала сотрудник «ЛайфНьюз» в общении с украинскими журналистами перешел на собачий лай. Потом репортер «Вестей» Павел Зарубин стал орать из толпы на идущего на саммит Порошенко, зачем его армия убивает мирных жителей. То есть человек, аккредитованный в качестве журналиста, вел себя как вульгарный политический клакер. И уже после завершения саммита, когда Порошенко приближался к выходу из Дворца независимости, другой сотрудник «Вестей», Ольга Скабеева, кинулась на него с криком «Господин Порошенко…». Возможно, она хотела все-таки выяснить, зачем он, Порошенко, убивает мирных граждан, или задать еще какой-нибудь столь же содержательный вопрос. Это теперь неизвестно, поскольку один из охранников, видимо, предупрежденный о странном поведении российских журналистов, приобнял сотрудницу «России 1» и, успокоительно приговаривая «Ну, все, все», позволил украинскому президенту выйти наконец из помещения.

Последний эпизод действительно выглядел как затыкание рта и воспрепятствование свободе СМИ. Никоим образом не оправдывая чрезмерную ретивость охраны, стоит лишь отметить два обстоятельства. Во-первых, как уже было сказано, в деятельности сотрудников российских медиа, аккредитованных на саммите, прослеживалась некоторая тенденция. Один пугает коллег громким лаем. Второй с воинственным криком бросается на президента другой страны, мирно идущего на переговоры о мире. И когда наконец коллега и соотечественница этих двух странных людей кидается с криком на того же президента Порошенко, можно понять разволновавшуюся охрану.

Кроме того, возможно, сыграл свою роль фирменный голос Скабеевой. Есть такое понятие в журналистике «язык вражды». Вот у Ольги Скабеевой — «голос вражды». Вне зависимости от того, о чем она говорит в кадре, ее голос обличает, металлические модуляции как штык протыкают объект репортажа, а заодно и зрителя. Наблюдатели давно обратили внимание на весьма специфическую манеру ведения репортажа Ольги Скабеевой, а кажется, Навальный назвал ее «железной куклой путинского ТВ». Поэтому трудно строго судить охранника, который, услышав этот агрессивно-напористый голос, обращенный к объекту охраны, испытал тревогу и решил оградить объект от возможной угрозы.

Событием, связавшим нынешнюю путинскую журналистику с журналистикой времен первой холодной войны, стало 90-летие Валентина Зорина, которое широко отмечалось в прессе. Юбилей автора «Владык без масок», «Некоронованных королей Америки» и прочих «Противоречивых Америк» был представлен в «Вестях недели» Дмитрия Киселева как событие всенародного масштаба. «Его теплые, подкупающие интонации…»… «надолго заложили журналистский стандарт»… «образец политического анализа»… Вступив в мир пропаганды в 1948 году, в самом начале холодной войны, Валентин Зорин отравлял концентрированным антиамериканизмом сознание советских людей до конца 80-х. Ветрами перестройки его сдуло, но с началом путинских времен «выдающийся представитель» (это цитата из приветствия Путина) вновь материализовался на главных ресурсах государственной пропаганды. И теперь молодые сотрудники могут из первоисточника перенимать все эти «на берегах Потомака», «американская военщина вновь бряцает оружием», «акулы Уолл-стрит вновь замышляют недоброе» и прочий «журналистский стандарт» и «образец политического анализа».

Впрочем, ученики, как и положено, намного превзошли учителя. В лидеры по разжиганию войны уверенно вышли Соловьев и Норкин. Соловьев берет объемом (свыше семи часов эфира в прайм-тайм в неделю), изощренностью и опытом, Норкин — концентрацией ада. Перед «Списком Норкина» от 13.02.2015 была интрига: кто из представителей условно «либеральной» стороны придет к Норкину после того, как Ксения Собчак убежала от него с проклятиями, отряхиваясь от кургиняновских слюней и площадного хамства теток из массовки.

Интрига разрешилась просто: пришел Алексей Венедиктов, который вполне успешно конкурировал с господином Ж. на поле имперского великодержавного шовинизма, причем позиции Венедиктова были явно сильнее, поскольку он через слово вставлял «как правильно говорит наш президент» или «что и подтверждают действия Путина».

Стоит Ж. заявить, что сценарий войны утвержден в штабе, состоящем из «Парижа, Лондона, Берлина и Вашингтона», что это «страны-убийцы», а также что необходимо «Киев уничтожить, сжечь напалмом», как Венедиктов, и не подумав возразить своему оппоненту, идет дальше, побивая врага его же оружием.

«Нет никакой Украины, — делится географическим открытием Венедиктов. — Война идет между Россией и Америкой».

До сих пор этот тезис вот именно в таких формулировках приходилось слышать от Дугина и Проханова. Трудно сказать, насколько появление в лагере имперских геополитиков Венедиктова способно данный лагерь усилить, но в команде Норкина позиция Венедиктова посеяла растерянность и некоторое уныние. Дело в том, что эта команда, вдохновленная триумфальным затаптыванием Ксении Собчак, приготовилась к повторению подвига с новой жертвой. И дежурные тетушки в зале, и заметные персоны, начиная от Ж. и кончая главой МИД ДНР Кофманом, уже приготовили копыта для затаптывания, уже раскрыли рты в готовности возложить всю ответственность за убиенных донецких младенцев персонально на Венедиктова. И тут Венедиктов все испортил, совершив элегантный пируэт и встав в строй рядом с Ж., Кофманом и Ко. И даже оказался впереди этого строя, поскольку прикрылся со всех сторон иконами с изображением Путина и свитками с его цитатами.

Чтобы у аудитории «Эха Москвы» не возникло ощущения, что Алексей Венедиктов сам принимает такие важные решения, автор данного действа решил, а точнее, решила выйти из-за кулис и опубликовать свои мотивы на сайте «Эха». Автором сценария, как и многих других изумительных сценариев на «Эхе», оказалась помощница главреда Леся Рябцева. Вот что она пишет: «Поход на нтвшный эфир Норкина — это все-таки вклад в себя и в Эхо. Я согласилась на этот эфир, потащила туда Алексея Алексеевича. И мне не пришлось наступать на свое горло, идти туда через силу, через чувство рвоты, потому что Эху нужен был этот эфир».

Объяснив аудитории «Эха», кто в действительности на радиостанции принимает важные политические решения, Леся Рябцева сочла необходимым поделиться мотивами, приоткрыла, так сказать, кухню. «Когда мне говорят о том, что на НТВ ходить не нужно, что там страшно, пошло и кусаются злобные люди, то я обычно ничего не говорю в ответ. Ну иногда, бывает, смеюсь. Я очень глупа, наивна и надеюсь такой и остаться, и верю, что в том числе на НТВ работают прекрасные люди».

А теперь немного о канонах журналистики от Леси Рябцевой, ведь надо же знать устои человека, который, как выяснилось, реально руководит самой популярной радиостанцией страны. «Да, врать плохо. А когда врет журналист — это плохо вдвойне. Но ненавидеть людей за неправду, за пропаганду, не давать им шанса, не подавать руки – это глупо и пошло. Потому, что не вам судить. Не вам и не нам». Конец цитаты. «Не вам судить» — это, видимо, к аудитории «Эха», чтобы она, аудитория, знала свое место.

В той передаче у Норкина Леся Рябцева принимала участие в качестве эксперта, лично побывавшего на конференции в Мюнхене. Отвечая на вопрос, как там смотрелся Лавров, Леся Рябцева снисходительно поделилась знанием пружин кремлевской власти: «А что Лавров, он же не сам по себе, что ему Путин скажет, то он и говорит».

Россиян трудно удивить назначением на ключевые посты в медиа молодых перспективных девушек. Из последних решений такого рода — Алина Кабаева во главе Национальной медиа группы. Чуть раньше Светлана Курицына, более известная как Света из Иванова, получившая авторскую программу в прайм-тайм на федеральном канале. Теперь вот Леся Рябцева. Все правильно, молодежь надо выдвигать, особенно дам…

Леонид Никитинский, член Совета по правам человека при президенте РФ, опубликовал в «Новой газете» свои зарисовки с круглого стола по проблемам смешения журналистики и пропаганды. Там было, в том числе, и про институт репутации. Николай Сванидзе сказал, что «в современной журналистике утрачен механизм репутации». Сам Леонид Никитинский полагает, что «это не так, репутация существует, но она важна среди единомышленников, информационное пространство распалось на замкнутые информационные контуры, никто не слышит друг друга».

Заочно вставлю свои пять копеек. Доля истины есть и у Сванизде, и у Никитинского. Но картина, полагаю, сложнее. Институт репутации возникает в упругой среде гражданского общества или в жестко структурированном сословном обществе, где есть понятия офицерской чести, купеческого слова и пр. В современной России чахлые ростки института репутации пробиваются в среде независимых СМИ, правозащитных организаций. В квазисословной части информационного, политического и экспертного поля, которое абсолютно доминирует в современной России, никакого института репутации быть не может. Здесь бал правит статус и место в табели о рангах. Именно в этой части на вершине иерархии расположились все эти киселевы-соловьевы. Именно туда устремился Алексей Алексеевич Венедиктов, заботливо направляемый, как оказалось, Лесей Рябцевой.

Политики и эксперты: в борьбе за медийный капитал

Наблюдение за поведением политиков, экспертов и журналистов в эфире и на полосах массовых изданий может привести к убеждению, что большинство из них страдают некоторым слабоумием. Это глубочайшее заблуждение, хотя отсутствие конкуренции, а точнее, несколько специфический характер конкуренции, приводит к определенной деградации. И все же это в основном довольно образованные, а порой и неглупые люди. Которые, как правило, ведут себя как слабоумные.

Нет, есть, конечно, клинически чистые случаи, например, сенатор Саблин возмущается на пресс-конференции «Антимайдана» в ТАСС: «Антироссийские настроения сильны, например, нам пытаются доказать, что императрица Екатерина Великая — немка»… Но в основном дело именно в специфической конкуренции за медийный капитал, доступ к которому возможен, только если ты притворяешься злобным идиотом.

Вот очередной «Вечер с Владимиром Соловьевым», в котором, как всегда, отличился Ж., как всегда, запустивший спираль милитаристской истерики. Соловьев на очередную эскападу Ж. отвечает вопросом: «И что, поэтому взаимный ядерный удар?». Ответ Ж. стал хитом в социальных сетях: «Удар будет один. Они уже ничего не успеют сделать».

Следующий, уже «Воскресный вечер с Соловьевым». Опять Ж., опять ад. «Никаких выборов на Украине больше не будет. Год-два диктатуры. Потом туда войдут войска ополчения, и над Киевом будет российский флаг». Соловьев поддерживает, говорит, что предсказания Ж. всегда сбываются. Год-два, это недолго, но люди из телевизора точно знают, что через год никто не спросит, что там с вашими прогнозами, где российский флаг над Киевом?

И Ж. уверенно продолжает: «На всей территории (Украины) все мы построили, мы вам все построили, всю технику, все заводы…». Потом запнулся, ищет слово, как назвать Яценюка, наконец находит: «О, пархатый!». Соловьев несколько растерянно поправляет: «Нет, пархатый нехорошо, плохое слово…».

Статьи 354, 280, 282 Уголовного кодекса РФ так и порхают в студиях федеральных телеканалов, мотыльками вылетают из уст участников, садятся на голову ведущему. Причина — полная безнаказанность и борьба за медийный капитал, который распределяется в зависимости от уровня концентрации ненависти и агрессии, приходящихся на одну минуту речевого потока.

В студии Соловьева Руцкой. Обращается к украинскому журналисту: «Я дождусь, когда вы будете визжать, когда вас будут судить и приговорят к пожизненному». И не переводя дыхание: «Если минские соглашения будут выполнены, я съем этот галстук». Далее: «Надо немедленно признать эти две республики, ввести войска и посмотрим, как вы будете переплывать Днепр!».

Бывший депутат Верховной рады Украины, чтобы понравиться российской аудитории, а главное, тем, кто распределяет медийный капитал и может позвать еще раз, а лучше два раза в эфир, рассказывает анекдот. По итогам Минских соглашений Франция отошла к России, Германия отошла к России. Вопрос: а что с Украиной? — Она отошла к Новороссии. Аудитория некоторое время молчала, видимо, ждала продолжения, но Соловьев, как самый сообразительный, первый понял, что продолжения не будет и, сдержанно засмеявшись, вызвал отдельные смешки у послушной аудитории.

Чтобы получить абонемент в эфир российских телеканалов и таким образом приобрести необходимый для политиков и экспертов капитал медийной известности, эти люди должны обязательно выглядеть злобными идиотами. Думать и делиться мыслями в эфире российского телевидения строго воспрещается. «Ядерный удар первыми. Чтобы не успели ответить». «Ввести войска и смотреть, как вы будете переплывать Днепр». «Если будет мир, то съем галстук». Главное и единственное достоинство этих фраз в том, что они как доза для прикормленной аудитории диванных агрессоров и империалистов. То, что, став частью массового сознания, эти фразы могут воплотиться в реальность, правда, не совсем так, как они сформулированы авторами, похоже никого не волнует.

Единственным нормальным человеком в студии «Воскресного вечера» был Яков Рогалин, директор благотворительного фонда «Доброта» из Донецка. Он пытался объяснить собравшимся, что Украина никуда не денется, призывал следить за речью, объясняя, как именно их слова отзываются и в России, и в Украине, и в Донецке. «Война началась в головах, — объяснял российским политикам Яков Рогалин из Донецка, — и остановиться должна в головах, в том числе и в головах присутствующих здесь, в этой студии».

Прежде чем стать директором благотворительного фонда, дончанин Яков Рогалин был проктологом. Видимо, поэтому он так хорошо понял и почувствовал проблемы российского общества. Кому как не ему должны быть знакомы типично российские методы решения любых проблем.



Коллаж ЕЖ