О Черноморском флоте и зяте покойницы
Министр обороны Сергей Иванов тоже решил вмешаться в судьбоносный газовый скандал между Россией и Украиной. Он пригрозил, что изменение условий русско-украинского соглашения по Черноморскому флоту может повлечь за собой пересмотр границ.
Надо сказать, что-то я не поверила в апокалиптическую картину вторгающихся во Львовщину российских танков. Не поверила даже в присоединение Крыма или Донецка к России. Вряд ли донецкие променяют Ющенко на Путина: на Украине есть правила игры, а в России их, хоть и бывших союзников, обдерут как липку.
И когда я думала, а что же мешает мне верить словам министра Иванова, я вдруг поняла что. Уголовное дело на зятя Светланы Беридзе, сбитой его сыном.
Как сбили Беридзе и летела она, мертвая, на три метра вверх с такой силой, что ключи у нее погнулись в сумочке, помнится, я съехидничала: сын-то, конечно, будет кругом невиновен, наехав на пожилую женщину, а вот на покойницу дело заведут: мол, бросалась шахидкой под колеса в надежде убить сына министра. И тогда еще подумала, что хватанула через край. Не такие у нас еще власти.
Выяснилось – не через край: завели-таки уголовное дело. Не на покойницу, а на зятя. Не шахидкой обозвали, а обвинили, что он самого сына министра избил. Вокруг сына министра стояли двадцать человек охраны, а он, негодяй, кинулся и избил.
Может, лучше охрану уволить?
Задави сын министра старушку где-нибудь в Америке, вопросов нет – сидел бы как миленький. По закону.
Случись такое на Кавказе – тоже, в принципе, есть способы урегулировать конфликт. И не обязательно кровная месть. Найдутся посредники, помирят, примут извинения вместе с деньгами.
Но то, что происходит в современной России, – это отсутствие тормозов у системы. Нет ни закона, как на Западе, ни обычая, как на Востоке. Есть только верх, которому позволено все, и низ, который все позволяет. До поры до времени. Потому что опять же Россия, может, и не Европа, но она и не Узбекистан. Нет в российском народе глубинного врожденного понимания, что начальник может шеи топтать и головы рубить и это его священное право. Стенька Разин и Емелька Пугачев – свидетельство отсутствия такого понимания.
Трудно воспринимать отдельно Сергея Иванова на экране, и отдельно – уголовное дело на зятя покойницы.
Ведь вопрос о зяте – это уже вопрос к министру.
Когда сын задавил женщину – министр за это не в ответе.
Даже если женщина была пожилой – то есть относилась к медленно передвигающимся пешеходам, которых сбить может только либо пьяный, либо наркоман, либо тот, кому все по-фиг. Не отвечает министр за сына.
А вот за зятя покойницы – отвечает.
Это универсальное правило: систему характеризуют не ошибки, которая она совершает. Ошибки совершает каждый. Систему характеризует реакция на ошибки.
Знаете, что самое удивительное во всей этой истории?
Я не очень-то верю, что это сам Сергей Иванов требовал оградить его сына от подлых посягательств родственников покойницы. Сергей Иванов у нас не курирует силовые ведомства. Их у нас курирует Игорь Сечин, который страшно Сергея Иванова не любит как потенциального преемника и который понимает, что история с сыном и зятем Иванова компрометирует.
В этом смысле очень возможно, что история с угловным делом на зятя – это история с романовским фарфором. (Если кто не помнит: секретарь ленинградского горкома партии Романов считался вероятным преемником Брежнева; Романов праздновал свадьбу дочери, и кто-то (кто его знает, кто?) подал идею забрать на свадьбу царский, романовский фарфор из Эрмитажа. А потом кто-то (кто его знает, кто?) хватанул на пьяной свадьбе тарелкой об пол, - «горько!» - и пьяные гости перебили весь фарфор. История эта поставила на вероятном преемнике крест.)
Но это лишь добавляет в историю оттенков. А вовсе не оправдывает министра. Потому что ему достаточно рявкнуть, чтобы дело прекратили. Сыну сказать: иди и дай показания, что тебя никто не бил. Над ментами отец не властен – над сыном-то властен?
Значит, не считает нужным. Видит министр Иванов зорким оком все страшные последствия пересмотра договора по Черноморскому флоту, видит все благие последствия для поставок Ирану «Торов» - а ничего страшного в том, как прессуют семью убитой его сыном женщины, не видит.
И у меня закрадывается подозрение: а может, нет ничего всего этого? Ни стратегии относительно Украины, ни стратегии относительно Ирана?
А все тривиальнее: просто поставили Сергея Иванова вице-премьером, то есть отдали ему еще и ВПК, и поставки «Торов» Ирану – это большой денежный кусок, это свое, родное. Как не сказать, что они нужны?
И нет никакого Черноморского флота, а есть просто совместное предприятие «Газпром-Кремль», которое вышибает свои деньги из Украины, - и опять же, это свое, родное, - как они смеют там рыпаться, если получили почти пять ярдов за «Криворожсталь» и не делятся?
И нет никакой стратегии, а есть лишь Ющенко, который обидел президента Путина не меньше, чем покойница Беризде обидела сына министра Иванова. И вся наша внешняя политика – на уровне возбуждения дела против зятя убитой женщины.
Обсудить "О Черноморском флоте и зяте покойницы" на форумеНадо сказать, что-то я не поверила в апокалиптическую картину вторгающихся во Львовщину российских танков. Не поверила даже в присоединение Крыма или Донецка к России. Вряд ли донецкие променяют Ющенко на Путина: на Украине есть правила игры, а в России их, хоть и бывших союзников, обдерут как липку.
И когда я думала, а что же мешает мне верить словам министра Иванова, я вдруг поняла что. Уголовное дело на зятя Светланы Беридзе, сбитой его сыном.
Как сбили Беридзе и летела она, мертвая, на три метра вверх с такой силой, что ключи у нее погнулись в сумочке, помнится, я съехидничала: сын-то, конечно, будет кругом невиновен, наехав на пожилую женщину, а вот на покойницу дело заведут: мол, бросалась шахидкой под колеса в надежде убить сына министра. И тогда еще подумала, что хватанула через край. Не такие у нас еще власти.
Выяснилось – не через край: завели-таки уголовное дело. Не на покойницу, а на зятя. Не шахидкой обозвали, а обвинили, что он самого сына министра избил. Вокруг сына министра стояли двадцать человек охраны, а он, негодяй, кинулся и избил.
Может, лучше охрану уволить?
Задави сын министра старушку где-нибудь в Америке, вопросов нет – сидел бы как миленький. По закону.
Случись такое на Кавказе – тоже, в принципе, есть способы урегулировать конфликт. И не обязательно кровная месть. Найдутся посредники, помирят, примут извинения вместе с деньгами.
Но то, что происходит в современной России, – это отсутствие тормозов у системы. Нет ни закона, как на Западе, ни обычая, как на Востоке. Есть только верх, которому позволено все, и низ, который все позволяет. До поры до времени. Потому что опять же Россия, может, и не Европа, но она и не Узбекистан. Нет в российском народе глубинного врожденного понимания, что начальник может шеи топтать и головы рубить и это его священное право. Стенька Разин и Емелька Пугачев – свидетельство отсутствия такого понимания.
Трудно воспринимать отдельно Сергея Иванова на экране, и отдельно – уголовное дело на зятя покойницы.
Ведь вопрос о зяте – это уже вопрос к министру.
Когда сын задавил женщину – министр за это не в ответе.
Даже если женщина была пожилой – то есть относилась к медленно передвигающимся пешеходам, которых сбить может только либо пьяный, либо наркоман, либо тот, кому все по-фиг. Не отвечает министр за сына.
А вот за зятя покойницы – отвечает.
Это универсальное правило: систему характеризуют не ошибки, которая она совершает. Ошибки совершает каждый. Систему характеризует реакция на ошибки.
Знаете, что самое удивительное во всей этой истории?
Я не очень-то верю, что это сам Сергей Иванов требовал оградить его сына от подлых посягательств родственников покойницы. Сергей Иванов у нас не курирует силовые ведомства. Их у нас курирует Игорь Сечин, который страшно Сергея Иванова не любит как потенциального преемника и который понимает, что история с сыном и зятем Иванова компрометирует.
В этом смысле очень возможно, что история с угловным делом на зятя – это история с романовским фарфором. (Если кто не помнит: секретарь ленинградского горкома партии Романов считался вероятным преемником Брежнева; Романов праздновал свадьбу дочери, и кто-то (кто его знает, кто?) подал идею забрать на свадьбу царский, романовский фарфор из Эрмитажа. А потом кто-то (кто его знает, кто?) хватанул на пьяной свадьбе тарелкой об пол, - «горько!» - и пьяные гости перебили весь фарфор. История эта поставила на вероятном преемнике крест.)
Но это лишь добавляет в историю оттенков. А вовсе не оправдывает министра. Потому что ему достаточно рявкнуть, чтобы дело прекратили. Сыну сказать: иди и дай показания, что тебя никто не бил. Над ментами отец не властен – над сыном-то властен?
Значит, не считает нужным. Видит министр Иванов зорким оком все страшные последствия пересмотра договора по Черноморскому флоту, видит все благие последствия для поставок Ирану «Торов» - а ничего страшного в том, как прессуют семью убитой его сыном женщины, не видит.
И у меня закрадывается подозрение: а может, нет ничего всего этого? Ни стратегии относительно Украины, ни стратегии относительно Ирана?
А все тривиальнее: просто поставили Сергея Иванова вице-премьером, то есть отдали ему еще и ВПК, и поставки «Торов» Ирану – это большой денежный кусок, это свое, родное. Как не сказать, что они нужны?
И нет никакого Черноморского флота, а есть просто совместное предприятие «Газпром-Кремль», которое вышибает свои деньги из Украины, - и опять же, это свое, родное, - как они смеют там рыпаться, если получили почти пять ярдов за «Криворожсталь» и не делятся?
И нет никакой стратегии, а есть лишь Ющенко, который обидел президента Путина не меньше, чем покойница Беризде обидела сына министра Иванова. И вся наша внешняя политика – на уровне возбуждения дела против зятя убитой женщины.
