Дозор и дозорные
Если вам не доводилось видеть автомобильные пробки в новогоднюю ночь, в то время, когда всем добропорядочным гражданам положено сидеть дома за праздничным столом, пить шампанское и потреблять салат «Оливье», то вам стоило бы между часом и двумя этой новогодней ночью оказаться в центре столицы на Новом Арбате. Уж там бы вы в пробке постояли! И потолкались бы в очереди, сплошь состоящей из персон, которые в очередях стоять отвыкли. А если бы далее вы успешно миновали строгих охранников и мерзнущие толпы жаждущих лишнего пригласительного билетика, то открылся бы вам путь в мир «иных».
«Иных», потому что избранных, удостоившихся приглашения на главную премьеру сезона. «Иных», потому что фильм, созданный фантазией писателя Сергея Лукьяненко, рассказывает о мире «светлых» и темных», в общем, «иных». «Иных», потому что в стильном – сам по себе произведение искусства — пригласительном билете было сказано, что вы — «те, кого избрали дозоры», и что «именно вам предстоит осуществить самые светлые мечты и переписать свою судьбу».
Для цели «переписывания судеб» на входе каждому приглашенному выдавали в особом конвертике «мел судьбы». Он фигурирует в фильме, который представлен своими создателями как «первый фильм года». «Первый» по времени выхода на экраны: два часа новогодней ночи — первее не придумаешь! «Первый» по бренду главного создателя, «Первого канала». «Первый» по замаху на первенство в российской киноиндустрии. По крайней мере, на первенство кассовое. Чего стоит один только кадр в новом фильме, когда герой насквозь пробивает билборд с рекламой «9-й роты»! Посыл ясен: кассовый успех конкурента будет побит!
Первую ночь нового 2006 года модное московское общество начало с премьеры «Дневного дозора». И проще перечислить, кого в том обществе не было – были все. Чуть стыдясь своего присутствия в новогоднюю ночь на, казалось бы, «всего лишь кинопремьере», они списывали собственное появление в зале кинотеатра «Октябрь» на каприз детей, но сами не без удовольствия перечисляли в трубки мобильников присутствующих: слева Кобзон, сзади Сорокина, Венедиктов, Канделаки, справа Дибров, через ряд Макаревич, дальше Малахов с Кориковой, вон-вон Земфира пошла…
Кроме неистребимой жажды вечно быть в числе избранных, всех этих людей на ночную новогоднюю премьеру привела грамотная, точнее сказать, уникальная для нашего кинорынка рекламная кампания «Дневного дозора». Еще в ноябре, когда на московских улицах только-только появились первые елки, вместе с ними появились и первые рекламные растяжки и билборды. Они напоминали подарок в блестящей упаковке. Знаешь, скрыт в ней какой-то сюрприз, но до Нового года открывать нельзя. А хочется! И любопытство разбирает: стоящим ли окажется сюрпризец или какую-то ерунду в красивой обертке тебе под елку положили.
Дни шли, под «елкой» зрительского интереса завлекательных приманок становилось все больше. Появились принципиально новые для нашей рекламной индустрии теневые билборды, не видные днем и светящиеся ночью. И всю высь в двадцать с чем-то этажей четырех высоток Нового Арбата покрыли вертикальные растяжки с портретами главных представителей «света» и «тьмы». В эфире «Первого канала» замелькали озвученные ворожащим голосом Анатолия Максимова проморолики «другого Дозора».
Венцом рекламной кампании и стала эта на удивление точно просчитанная новогодняя премьера. Ведь это только принято думать, что Новый год — семейный праздник. На деле же на семейные торжества вполне хватает последних часов старого и первого часа нового года, а к двум ночи даже самые отъявленные поборники семейственности уже не прочь рвануть куда-нибудь на поиски приключений. Взрослым в Новый год ужасно не хватает живости детских впечатлений. Взрослым жаль, что они выросли и вот еще одна новогодняя ночь пройдет без чудес…
Но в эту новогоднюю ночь чудеса им были предоставлены. В кинотеатре «Октябрь» чудеса обнаруживались еще до вешалки, с которой, как оказалось, теперь начинается только театр, ибо кино начинается еще на улице. Горящие факелы, выстроившиеся в ряд рыцари в доспехах, патрулирующие проход зрителей конные всадники в форме не милиционеров, а «иных воинов» света и тьмы, таинственный туннель, составленный из телеэкранов и уводящий оторвавшегося от домашнего стола отмечателя в иную реальность.
В ту ночь «Дневной дозор» шел во всех девяти залах кинотеатра «Октябрь». В большом зале началась главная премьера, а после с двадцатиминутным интервалом в остальных залах фильм показывали для тех, кто дольше других отрывался от праздничного стола. Правда, в отместку за опоздание им не досталась та часть шоу, которая происходила только в большом зале.
Премьера началась с того, что с потолка вниз низринулись канаты, по которым в зал спускались сотрудники «дозоров». Занавес с логотипом фильма загорелся, но огромное белое полотнище выгорело точно по кругу, через который на сцене появились продюсеры фильма Константин Эрнст и Анатолий Максимов и члены съемочной группы.
Вся эта уникальная, обошедшаяся «Первому каналу» и компании-прокатчику «Гемини-фильм» в 2,5 миллиона долларов рекламная обертка так бы и осталась всего лишь дорогостоящей шелухой, если бы в ней оказалась пустышка. Но фильм получился. Причем, получился даже на удивление тех, кто первый из двух «Дозоров» не видел или категорически не полюбил.
Если первый «Дозор» полтора года назад пробивал барьеры американского кино в российском зрительском сознании, и его главная задача была именно пробить, то второй «Дозор» уже мог поставить себе задачу просто быть. Оттого и оказался более художественным, более многослойным.
И несравнимо более энергетичным. С первых кадров, где воинство великого Тамерлана несется на покоряемый им Самарканд, и до последних кадров полного уничтожения, которому на наших глазах подвергается такая узнаваемая Москва в ходе великой битвы света и тьмы, поток этой необъяснимой, но легко впитываемой энергии подхватывает и несет зрителя до того уровня глубины, на которую каждый из смотрящих способен погрузиться. Не случайно Анатолий Максимов говорит о нескольких «точках глубокого бурения» в фильме, в коих обнаруживается залегание энергии, в свою очередь открывающей новые глубины.
Кто-то «донырнет» лишь до верхнего слоя сюжета. Кого-то восхитят уникальные спецэффекты. Рухнувшая Останкинская башня, сорвавшееся с остова, все сминающее на своем пути колесо обозрения, разрушенный каркас здания МИД с уцелевшим старым советским гербом, лихой проезд автомобиля по отвесной стене гостиницы «Космос» и еще 40 минут потраченного на спецэффекты экранного времени, право, стоят того. И по уникальному для российского кино качеству, и потому, что являются необъемлемой частью атмосферы фильма.
Кто-то, более начитанный и «насмотренный», распознает цитаты из культовых произведений мирового кинематографа. Так, известный кинокритик и социолог Даниил Дандурей насчитал не менее четырех десятков таких цитат. Кто-то задумается об особенностях цвета и после будет долго разгадывать, чья же цветовая палитра послужила первоосновой фильма – Сезанна? Фалька?
Ну а кто-то пойдет на следующий уровень, и задумается о добре и зле, о светлом и темном начале не где-то вовне, а внутри каждого из нас. И о вечной жажде отыскать тот мел судьбы, которым можно переписать набело неправильности в наших жизнях. Только надо еще, чтобы отыскалась для этого мела правильная стенка, какую все же нашел Антон Городецкий. Сыгранный Константином Хабенским главный герой двух «Дозоров» лет 12 назад (а для нас — в начале «Ночного дозора») пошел на сделку с темной силой. Сделка сорвалась, но темнота его жизнь изменила. И хоть сам Антон оказался «светлым», да только сын его Егор теперь должен быть коронован как великий «темный»… А любящая Антона Светлана должна стать великой «светлой». И каждый из них тянет Антона в свою сторону, тянет на разрыв. И ни одну из двух бесконечно любимых рук Антон бросить не в силах…
Впрочем, если вам безразличны мистические трактовки, вы можете увидеть в фильме совсем другую реальность. Константин Эрнст и Анатолий Максимов утверждают, что «Дневной дозор» не о вампирах, что «это кино о горожанине, которому немного за тридцать, живущем в январе 2006 года в Москве, 12 лет назад он развелся с женой, у него есть сын, который ненавидит его новую девушку». Что ж, вполне жизненная ситуация, без всякой мистики. Или – еще один уровень восприятия – кино о том, как «герой от стрессов проваливается в свое подсознание и чудом из него возвращается».
Продюсеры изначально подчеркивали, что «Дневной дозор» — принципиально иной фильм, нежели его приквел «Ночной дозор». Месяц назад в моей программе «Телехранитель» на радио «Эхо Москвы» Анатолий Максимов говорил, что в первом «Дозоре» создатели работали на молодежную аудиторию, а во втором уже на всех. А Эрнст уже после премьеры в этой же программе 1 января назвал «Дневной дозор» «вполне ин-яньской картиной», которую хорошо восприняли женщины, потому что фильм «вообще-то про любовь».
Пожалуй, множественность трактовок – главное, чем радует «Дневной дозор». Ведь он в отличие от «Ночного дозора» может себе позволить уже не столь истово биться за кассу (касса будет, и зрители на русское кино пойдут еще и потому, что первый «Дозор» им эту дорогу проложил), а быть просто фильмом.
