(Или как математика помогает рассуждать о политических материях)

Вот тут на «Эхе Москвы» нынче очередной опрос проводят: «Есть ли у любого какого-либо возможного соперника Путина шанс победить его на досрочных президентских выборах?» Примерно так. Они даже не понимают, как это смешно. Сейчас поясню, прибегая к несложным математическим понятиям. Коль скоро речь идет о шансах, мы будем опираться на помощь теории вероятностей.

Победа Буша над Гором в США на выборах 2000 года была одержана (в голосах выборщиков) со счетом 271:268. «Каковы были шансы победы Гора?» Когда выборы проходят честно, то на конечный результат в той или иной степени влияют всевозможные случайности. И чем ближе по политическому весу соперники, тем больший вклад в конечный результат вносит случайность. В этих условиях поставленный выше вопрос имеет смысл, и вот почему. Мы можем говорить о шансах или вероятностях, если можно определить совокупность испытаний (как бросание монеты). В нашем случае – это множество попыток провести выборы по тем же правилам и при том же исходном соотношении сил между соперниками. В данном случае мы вправе сказать, что шанс Гора стать победителем можно оценить, как 0,497. Воспользоваться простым способом определения шансов позволяет предположение о постоянстве правил, суть которых – честность выборов. Конкретнее: подсчитываются только свободно поданные голоса и подсчитываются честно.

Теперь вернемся к нашим выборам. В 2012 году Путин победил на выборах в первом туре, набрав 63,6% голосов. Значит ли это, что существует некоторая отличная от нуля величина, характеризующая шанс победы Путина в первом туре? Да. Она равна 100%, и она никак не связана с числом 63,6. Мы ведь обязаны себя спросить: что значит «правила, по которым проходят выборы»? И они, конечно, не имеют отношения к честному подсчету свободно поданных голосов.

Наши правила, вкратце, таковы. Самое главное: победитель известен заранее. Причем всем, включая его ярых противников. (Отсюда мой ответ – 100%.) Затем, «светлые головы» в окружении президента прикидывают – с каким результатом будет прилично и полезно одержать победу. Например, в 2000 году Путин набрал в первом туре всего 53%. Скромно, но достойно. И больше назначить было нельзя человеку еще малоизвестному людям, но победа которого была просто обязательна. А вот в 2004 году у Путина уже больше 71 процента! А что вы хотите? Все схвачено! И вот 2012 год. Протесты. Нехорошие социологи снижают рейтинг (но не смертельно, а то как побеждать-то?). Признайтесь: если бы вас попросили назначить проценты Путину, вы бы тоже назначили что-то в интервале от 60 до 65. Вполне политкорректно.

Итак, промежуточный вывод, еще раз, но в другой форме: «Каковы шансы победы Путина на ближайших досрочных выборах?» Ответ: 100%. «А зачем нужны досрочные выборы?» Ответ: чтобы можно было провести их по тем же правилам, что и три предыдущих раза. Отсюда и мой уверенный прогноз.

И вот теперь мы переходим к главному. Сейчас у Путина растет все, включая предсказываемые шансы на победу на ближайших президентских выборах. У него и должно расти все, когда в стране становится хуже и хуже. Если у него перестанет все расти – это крах. Но при подготовке к выборам перед «светлыми головами» в Кремле встанет вопрос: с каким процентом Путин победит в первом туре? Уже сейчас социологи состязаются в жанре «Кто больше». Если вы наберете в Гугле «готовность проголосовать за Путина», то получите 75, 80 и даже 82. Я думаю, что социологи стремятся довести этот процент до уровня не меньше чем «За Крымнаш» (тогда сразу обоснованно появляется главная тема кампании). Но «светлые головы» с ужасом думают о том, что эти гигантские цифры не имеют никакого отношения к политическому действию, коим является голосование. И что реальная поддержка существенно ниже. И это «существенно» тем больше, чем выше они задирают свои прогнозы. А ведь к выборам надо подходить только на фанфарах. Значит, там может маячить и нечто большее 90. Что же это значит?

Видны два исхода. Первый: если цифры не уменьшать, то власть будет загнана в условия, когда для их достижения на выборах придется вытворять нечто нигде и никогда не виданное. Но тут появляется риск нового всплеска политического протеста в условиях малоблагоприятных для власти. Второй исход: чтобы не мучиться на выборах, начнут снижать проценты. Но это другая задница, поскольку такая отрицательная динамика может подать обществу нехороший сигнал с непредсказуемыми последствиями. А если не обществу сигнал? А если элитам? Цугцванг.

Правда, это цугцванг, если играть по прежним правилам в 100% на «выборах». Если можно получить шахматной доской по голове в ответ на скраденного с доски ферзя, надо менять правила. Конечно, не в сторону проведения честных выборов. Поэтому не удивляйтесь, если вслед за Кудриным у Путина появится другой дружок, который другое скажет: «В условиях кризиса, когда на счету каждый миллиард, нельзя сорить деньгами. Ведь у Владимира Владимировича нашего и так несомненная поддержка народа. Не надо нам выборов. Мы не Запад».


Фото ТАСС/ Алексей Павлишак