Неотложный разговор о завтра - 4. О приоритете приоритетов
Я не случайно начал детальный разбор с «налога содидарности», который мы должны договориться собирать (и платить! — что чуть труднее) ради пенсий инвалидам, детям-сиротам и старикам, то есть тем, кто не может помочь себе сам, — это то, без чего мы все просто не можем называться, нет, не цивилизованными, а просто людьми.
А вот когда этот «налог солидарности» внесен, мы можем начинать обсуждение, куда и на что еще нам надо собрать складчину в первую, вторую и третью очереди. Памятуя, впрочем, о том, что скинуться уже труднее. Почему? А потому, что пенсии инвалидам и старикам съедят огромную часть наших с вами денег.
Нетрудно грубо посчитать какую. Инвалидов, безусловно нуждающихся в пенсии (т.е. тех, кто реально не может сам зарабатывать в силу нездоровья), у нас около 5 млн человек. Стариков — еще 38,6 млн человек. Итого: примерно 44 млн чел., даже если мы снимем с них все льготы (а они все из той же складчины и оплачиваются, так что для расчета это неважно) и установим пенсию в среднем 20 тыс. руб. /мес. (а это, ой, как негусто!), то в год мы потратим на эти пенсии 20 000 руб./мес. х 12 мес. х 44 млн чел. = 10,5 трлн рублей. Много. Но насколько? А вот насколько: мы сами, 80 млн трудоспособных граждан, при средней зарплате в 28 500 руб./мес. (если нам Росстат не врет) даже при полной занятости зарабатываем в год 27,4 трлн рублей. Правда, это при том, что налоги у нас вычитают. А если их не вычитать, как мы уже вроде договорились, то на руки мы все работающие будем получать 27,4 х 1,53 = 41,9 трлн рублей. И пенсии инвалидам и старикам обойдутся нам ровно в четверть наших доходов. То есть только на них мы должны будем скинуться, отдавая каждый четвертый заработанный нами рубль. И это при том, что работают более или менее все и скидываются тоже все, не зажиливая хотя бы этот «налог солидарности». Разумеется, скидываться должны не только граждане со своих доходов-заработков, но и бизнес, разумеется, приведенный расчёт, строго говоря, расчётом не является (всё сложнее, например, собранные нами пенсионные деньги должны не лежать в кубышке, а работать). Но этот псевдорасчёт всё же очень показателен: он говорит о масштабе проблемы, которую мы просто обязаны решить, прежде чем говорить о чем-либо еще.
Разумеется, если мы дружно и солидарно начнем решать эту задачку «в лоб», то мы, может, и решим ее. Но только ее — молодому поколению уже не останется денег, чтобы самим себе откладывать на старость и вся затея с dead-line, о которой говорилось в предыдущем тексте, загнется раньше, чем начнется. А потому на пенсии для тех, кто уже не успел или не успеет за остаток работоспособного возраста накопить себе на старость, придется изыскивать средства где-то еще.
Я так убежден, что идея со-финансирования граждан и бизнеса (очень модная сегодня в мире) — идея порочная: у бизнеса другие задачи, даже если мы говорим о его «социальной роли» — это развитие и создание рабочих мест. Но у нас есть доходы с того, что нам дал Господь, и что вообще-то является его подарком всем нам: природные ресурсы. В первую очередь нефть и газ как самые ликвидные и пока востребованные. Много ли они дают? Не так уж мало: в 2014 г. доходы от нефти давали в бюджет примерно 192 млрд долларов, а от газа — 28 млрд, т.е. что-то около 8 трлн рублей по тогдашнему курсу. Да, цены на нефть и газ с тех пор упали (правда, и курс рубля не то чтобы воспарил), так что пока на то, чтобы покрыть хотя бы половину пенсионных денег, их хватит. Навсегда? Сомневаюсь. Но ведь и нам они нужны будут для этого не навсегда, а пока нужна поддержка «уходящим» (не обижайтесь — сам к ним отношусь) поколениям: молодые, с которых будет за счет этих нефтегазовых денег снята часть груза по «налогу солидарности», смогут откладывать на свою старость уже сами, решив, как и куда.
Но в целом приведенный расчёт (даже, повторю, не расчёт, а прикидка) вполне наглядно показывает: шиковать нам не приходится. И на всё хорошее у нас наших денег не хватит. Во всяком случае, пока мы не станем сильно богаче, то есть не научимся зарабатывать в этом мире сильно больше, чем умеем сегодня. А потому после того, как мы договоримся насчет солидарной помощи тем, кто сам себе помочь не может, вопрос о приоритетах, то есть о том, на что и по скольку нам надо скидываться, чтобы учиться зарабатывать, станет первостепенным. Ведь зарабатывать, «становиться богаче» — это не столько возможность почаще менять машины и айфоны, сколько перспективы на более интересную, здоровую жизнь и работу.
И здесь мы должны понимать, что есть целый ряд очень важных ограничений. Первое заключается в том, что Россия — страна с сокращающимся и стареющим населением. И ни в какие обозримые сроки ввиду инерционности демографических процессов эти обстоятельства изменить нельзя: даже если завтра каким-то чудом рождаемость невероятно повысится, число граждан в трудоспособном возрасте вырастет только лет через 20. Насколько сокращающимся? По достаточно консервативному прогнозу ООН 1999 г., к середине века в России останется около 120 млн человек. А по целому ряду других прогнозов — и того меньше. На всей огромной территории в 1/7 часть земной суши. С соответствующими логистическими и транспортными издержками (финансовыми и временными). И безумно протяженными транспортными коммуникациями через зачастую практически безлюдные территории, которые надо не только кому-то строить, но еще и кому-то обслуживать.
Чтобы было нагляднее, представьте себе расчистку федеральной трассы от снегопадов — нет, не в Сибири, гораздо ближе: трассы З-21 Мурманск-Санкт-Петербург на 600-километровом отрезке от Медвежьегорска на берегу Онежского озера до Кандалакши на Белом море — на всем этом отрезке на трассе стоит 1 (один!) населенный пункт и еще 4 (четыре!) располагаются поблизости. А ведь только из них могут выехать снегоочистительные машины — больше им базироваться попросту негде. И сколько времени занимает расчистка трассы, всех 600 километров? И это, повторяю, не в Сибири, а здесь под боком, в Карелии!
В Средние века купцы очень долго торговали исключительно предметами роскоши — перевозка была крайне дорогá и рискованна и возить стоило только то, что давало большую прибыль в случае удачи. Конечно, сейчас не Средние века, но транспортные издержки хоть и сократились, но никуда не делись. Уже поэтому нам стóит производить только то, в цене чего транспортная составляющая минимальна.
И массовое производство у нас тоже приживается плохо: штучный космос у нас как-то всегда получался лучше массовых «Жигулей». И сегодня не так важны причины (они сугубо исторические: у нас никогда не было рисоводческой круглогодичной культуры сельского хозяйства, как на Востоке, или тысячелетней традиции цеховых производств, как на Западе, поэтому в культуре не отстроилась привычка к монотонному труду — всё на рывке), как следствия: нам бесполезно рассчитывать на расцвет серийного производства в России, особенно такого, которое требует много человеческих затрат (см. выше о демографии). А вот уникальное, малосерийное, пусть даже очень сложное — это то, где мы умеем решать даже то, что решить нельзя в принципе.
Значит, наш единственный реальный шанс — это, грубо говоря, стать не всемирным заводом, как Китай, а хотя бы приметной в мире лабораторией. Еще и потому, что новые знания, новые технологии — это сфера с наибольшей добавленной стоимостью. А нам без нее никак, если мы хотим хоть как-то обиходить огромную нашу страну, сделать ее совместимой с нормальной жизнью.
И приоритет — единственный настоящий приоритет, ради которого всем нам надо скидываться максимально — это образование. То, чем мы все так гордились (зачастую совсем неоправданно) в советские времена, и с чем сегодня у нас полная катастрофа.
Сегодня в России на образование тратится всего 3,8% от ВВП страны. Для сравнения: в гораздо более богатых США — 5,3%, Великобритании — 5.6%, Бельгии — 6,0% и даже на Украине 6,3%. Это в процентах. А в абсолютных числах у нас на каждого учащегося приходится примерно 1300 $, в США — 4700 $, в Великобритании — 6000 $, а в Бельгии — и вовсе почти 8000 $, то есть в 6 (шесть!) раз больше, чем в России. И тут сколь бы хороши ни были учителя (а они у нас далеко не всегда и не везде хороши), шестикратный гандикап никаким их героизмом не покроешь. Потому что это не только зарплаты, но и лаборатории, компьютеры, библиотеки и так далее, и тому подобное.
При этом не надо кивать, что это, мол, благополучные западные страны (они во многом потому и благополучны, что в свое время об образовании не забывали, да и сейчас не то чтобы вовсе забыли). Есть пример куда более показательный. Южная Корея. После корейской войны в стране не было практически ничего, кроме сельского хозяйства и рыболовства: вся промышленность — уж какая была — осталась на Севере. Но вот эта полунищая Южная Корея начала вкладывать в образование.С самого начала. Сколько могли. И уже в 1975 году в Корее расходы государства на нужды образования составляли 2,2% ВВП или 13,9 процента всего бюджета, а в 1986-м это уже было 4,5% ВВП и 27,3% бюджета. С тех пор эти цифры не падают. 4,5% от ВВП, сопоставимого с российским. При почти в три раза меньшем населении — сегодня оно составляет около 51,5 млн человек. Т.е почти в пять раз больше на человека, чем России.
А вы думали, откуда появились суперверфи «Хюндай» и вполне себе не худшие автомашины? Откуда взялся такой мировой лидер, как «Самсунг»? Отсюда, из образования. На которое все граждане скидывались много лет и десятилетий подряд, отказывая себе во многом другом. Потому что это важнее. Потому что нефть и газ могут кончиться или спрос и цены на них упасть, а знания и умения всегда будут в цене. В XXI веке особенно.
И у нас просто нет никакого выбора: тут мы должны упереться. Забив на все «УралВагонзаводы» и оборонные заказы, игры в величие и даже просто на хорошую жизнь сегодня(если такая предвидится). Упереться — и всё, что только сможем наскрести по сусекам, кинуть на образование. Это наш последний шанс, другого не будет — успеть вскочить, зацепиться за подножку набирающего ход поезда, уходящего в завтра. Собственно, это уже не меня касается и не моих ровесников. Нам остается, как Гоголю из школьного сочинения: одной ногой стоять в прошлом, а другой приветствовать будущее. Это для наших детей и внуков.
И не надо мне говорить, что мы-де и так всю жизнь жили ради светлого будущего, дайте, мол, и нам хоть чуть-чуть пожить! Мы свой шанс упустили, про...ли. Нам в этом некого винить, кроме самих себя.
Фото: Владимир Смирнов/ТАСС
