Неотложный разговор о завтра - 7. О налогах, собственности и суде

Теперь, договорившись о том, что бóльшую часть наших налогов – нашей складчины – мы собираем и оставляем на местах, давайте всё-таки прикинем, а что нужно в центр отдать. Ну, чтобы хоть какое государство в нашей стране осталось – как-то совсем без него вроде бы непривычно, да пока и небезопасно.

Только сразу уговоримся, что это самое государство – как в центре, так и на самых что ни на есть местах – не будет заниматься одним делом никогда и никак – бизнесом. Потому что, если кто не догадывается, именно отсюда растут ноги у коррупции и чудовищной неэффективности затрат.

Исключить власть из экономики вовсе не получится, возможности для коррупции (а значит, и сама коррупция) всегда останутся – но, исключив власть из бизнеса, мы разом уберем очень большую долю возможностей для коррупции – уже неплохо. Во всяком случае, это несравнимо эффективнее, чем все разоблачения шубохранилищ, которыми занимается ФБК.

Что я имею в виду, противопоставляя участие власти в экономике и в бизнесе? Все довольно просто: власть, к примеру, насколько может обеспечивает устойчивость национальной валюты. Дело явно экономическое – но некоммерческое. Или когда устанавливает стандарты. Или даже когда поддерживает инфраструктуру – скажем, дороги – в проезжем состоянии, но плату за проезд не берет. И тут возможности для коррупции есть, но все же ограниченные. А вот когда государственная «Роснефть», цель которой извлечение прибыли, начинает конкурировать с частной компанией – тут пустили лису в курятник.

И если мы раз и навсегда запретим государству быть владельцем чего бы то ни было, целью чего является получение прибыли, то окажется, что и функции власти, и объемы бюджета сильно сократятся. А это нам сделать совершенно необходимо: это же наши деньги, мы их из собственного кармана, заработав, вынимаем – тем самым отбирая у себя самих возможость ими распорядиться по своему разумению!

Так вот в центре окажется, если внимательно посмотреть, если отбросить все лишнее и не очень, но без чего пока проживем, так вот в центре окажется не так уж много задач. А следовательно, на них потребуется не так уж много денег.

Давайте смотреть. Про армию мы уже говорили – только профессиональная, только оснащенная, потому дорогая, но зато небольшая – не с кем нам воевать миллионной армией. Тем более армией солдат-недоучек. Полиция? Так мы же бóльшую часть (практически всю) отдали на места – сами решат, сколько где надо. Ну, может, какое-то супер-профессиональное мобильное подразделение на всякий случай – вдруг куда перебросить на помощь местным по их же просьбе придется... И всё. МЧС? Та же картина.

И вот так, разбираясь, мы быстро увидим, что за центром надо оставить только поддержание и развитие инфраструктуры, соединяющей места в единое целое: дороги, системы аэронавигации, магистральные трубопроводы, системы связи... И оставить так, чтобы их функционирование носило некоммерческий характер. Чтобы все – раз уж они с наших налогов живут – могли пользоваться ими бесплатно (те, само собой, кто налоги платит). То есть функционировать в режиме казенных, бюджетных организаций, но никак не коммерческих. С равным доступом к ним всех коммерческих бизнес-структур и граждан. Мы лучше транспортным компаниям заплатим за то, что нас или наши грузы перевезут – вот они-то как раз должны быть коммерческими, нацеленными на прибыль и конкурирующими между собой – нам выйдет и удобнее (ради прибыли расстараются) и дешевле – конкуренция.

Ну, конечно, за центром останется разработка и контроль стандартов – все-таки полезно, чтобы гайки из Вологды подходили к болтам из Липецка; а также некоторые особые функции, например, гос. архивы, но в целом – очень немногое.

А все остальные налоги – на места.

Какие налоги?

Сегодня едва ли не самый главный вид налога – это НДС, налог на добавленную стоимость. Это косвенный налог. И уже потому не очень хороший: он есть надбавка к цене, и он никак не зависит от дохода налогоплательщика. И по бедным он бьет сильнее, чем по тем, у кого денег много. Но есть у него и еще один недостаток: его едва ли не бóльшая часть падает на заработную плату. А доля фонда оплаты труда тем выше, чем более квалифицированный и производительный труд используется. В любой компании, где основной производственный ресурс – это мозги, знания и умения, он будет высоким, а следовательно – мешающим развитию как раз инновационного бизнеса, будет загонять его в прошлое.

А кроме того у НДС, как у всякого косвенного налога, есть еще одно нехорошее качество. Не падайте в обморок, но сейчас я процитирую К. Маркса: «Косвенные налоги скрывают от каждого отдельного лица сумму, которую оно платит государству, тогда как прямой налог ничем не замаскирован, взимается открыто и не вводит в заблуждение даже самого темного человека. Прямые налоги, следовательно, побуждают каждого контролировать правительство, тогда как косвенные налоги подавляют всякое стремление к самоуправлению». А ведь так! И это очень плохо.

Во всех отношениях прямые налоги виднее и честнее: налог на прибыль, налог на собственность, подоходный налог – с ними всё прозрачно. Понятно сколько и почему. И еще – они все-таки справедливее, поскольку напрямую зависят от доходов. Их зачастую сложнее рассчитывать, но всё же это не самое главное. Гораздо важнее то, что, внося в складчину уже наши собственные деньги, мы по очевидности начнем скупиться – жалко ведь, кровные ж! – и не станем раздувать бюджет, кормя неконтролируемо плодящуюся армию чиновников и разного рода «клиентов» бюджета. Да и вообще – чем ниже налоги, т.е. чем меньше все мы, граждане и бизнес, отдаем в складчину, тем больше остается у нас: у граждан, чтобы самим строить свою жизнь и проявлять собственную инициативу, у бизнеса, чтобы развиваться и создавать новые рабочие места и новые технологии. И у страны в целом появляется перимущество: любой мировой капитал предпочтет (при прочих равных условиях) вложиться в ту страну, где налоги покомфортнее.

Впрочем, среди прямых налогов есть один особенный – это налог на добычу полезных ископаемых (НДПИ). Дело в том, что наличие самих этих ископаемых в каждом месте не есть результат наших усилий или труда наших предков – это, как говорится, от Бога. И, безусловно, есть некоторая несправедливость, если он целиком будет оставаться на местах: да, труд в добычу вложен здесь – но и подоходные налоги здесь; да, прибыль (или ее самая важная часть) получена здесь – но и налог на прибыль хотя бы в этой части надо платить здесь; а вот сами нефть, уголь, газ именно здесь – от Бога. А потому если уж и брать этот налог (а ведь придется), то распределять его сложнее. Я думаю, что самое правильное – это именно им закрывать дыры в пенсионных выплатах сташему поколению, тем, кто уже не успеет накопить на старость сами. И отчасти – на образование как на главный приоритет.

А еще есть такие специальные налоги как акцизы: на спирт и алкоголь, курево, топливо и лекартва(!). И с ними тоже нужно будет решать, как быть.

Но всё-всё-всё, о чём говорилось выше, возможно только при наличии двух фундаментальных условий: незыблемости прав собственности и наличии независимого суда.

Я уже предвижу заполошные крики о том, что «вот, вот ваша либерастская сущность! Вы как всегда не желаете пересматривать итоги грабительской приватизации 90-х!»

И тут я даже не знаю, что и ответить... Вовсе не потому, что приватизация – штука честная, но не «справедливая» в том смысле, что не «отнять и поделить». Бог бы с этим! Меня потрясают эти вопросы тем, что задающие их то ли не видят, то ли не хотят увидеть, что итоги той «грабительской» приватизации уже давным-давно «пересмотрены». Притом в пользу государственных кормлений гэбистской верхушки. Где сейчас частный ЮКОС? В «Роснефти» господина Сечина! Не в частной компании г-на Сечина, а в гос. кормлении г-на Сечина!

Да Бог с ней, с «Роснефтью», когда у нас перед глазами история ВСМПО-АВИСМА. Не знаете – расскажу. Она того стоит! В начале 90-х в ходе той самой «грабительской» приватизации его директором и владельцем стал бывший главный инженер В.В. Тетюхин. Гнал до этого завод в Верхней Салде титановую губку, некогда очень нужную, но уже отстающую от мирового рынка (Китай уже обходил, да и Штаты с Японией не спали), и загнуться бы ему, как большинству советских оборонных и околооборонных предприятий. Но вот новоявленный буржуй-кровопийца Тетюхин за свой счет освоил и наладил производство титановых поковок любого требуемого размера – и стал эксклюзивным поставщиком Boeing и Airbus! Ни копейки не беря у бюджета и не требуя никаких преференций. Что произошло дальше? Не догадываетесь? А вот что – на этого чуть ли не мирового монополиста (своими трудами монополиста!) положила глаз – правильно! – госкорпорация «Ростехнологии», кормление гэбиста С. Чемезова. И съела. Выплатив, правда, отступные Тетюхину, а, слава Богу, не посадив его в тюрьму.

И всё – вся история «грабительской приватизации», спасшей завод и выведшей его на мировой уровень, закончилась. Нет, завод работает. Правда, в первый же год «Ростехнологии» запросили у государства финансовой помощи, без чего Тетюхин почему-то обходился.

А Тетюхин? Этот сумасшедший человек все деньги, полученные за акции завода, вложил в создание в Нижнем Тагиле многопрофильного суперсовременного медицинского центра, основное направление которого – ортопедия. Имплантаты, сами понимаете, из титана. Не в яхты, «Челси» и виллы на Лазурном берегу, а в медицинский центр! Все деньги!

Вот так и «пересмотрели» результаты приватизации. Там, где они реально были.

Так что теперь нам предстоит – никуда мы от этого не денемся! – устранение государства из коммерции и новая большая приватизация. Открытая, честная и «несправедливая», конечно же. Потому что «справедливое» отнять и поделить – справедливо только в головах, в которых идеологические штампы застилают реальную жизнь. Потому что во всем мире хорошо, если у 10% людей есть способности к бизнесу. А остальным лучше им не заниматься. Вот мне, к примеру, лучше этого не делать. Правда, я хоть что-то другое умею.

Наконец, суд. То есть то место, тот институт, который должен разрешать конфликты. Все – гражданина и общества, бизнеса и общества, граждан между собой, граждан и власти, в конце концов. И вот этот последний конфликт – гражданина (или бизнеса) с властью уже требует, чтобы суд с этой властью никак не был связан: иначе никакого суда быть не может, кроме Басманного.

Многие, знаю, сетуют на Следственный комитет, полицию, Прокуратуру – а мне как-то почти всё равно, насколько они хороши или плохи. Потому что всё равно всё приходит в суд. И решение о «мерах пресечения», и сами дела – всё в суд. И если суд будет Судом, то что бы там ни сваяли ничего-делать-не-умеющие-и-не-хотящие следаки и прокуроры, Суд не посадит зазря человека в СИЗО, не даст зазря согласие на прослушку его телефонов, не осудит того, виновность которого не доказана. Если суд – это Суд. А судьи – Судьи.

Тут три важнейших момента. Первое – суд должен быть и финансово, и организационно независимым от власти. То есть складчина на суд должна быть изначально отделена от всех других складчин, чтобы никакая власть этими специальными деньгами не могла распоряжаться. Никак. Это деньги суда. И уже они дадут суду существенную долю независимости. Но и назначение суда доверять власти негоже – тот, кто выдвинул, тот может и «задвинуть». А потому определять, кому доверить судить нас с вами, никому кроме нас самих же и самих судей доверить нельзя. Разумеется, невозможно, чтобы судья – каким бы справедливым и хорошим человеком он ни был – ничего не смыслил бы в юриспруденции. Избираться судьей, конечно же, сможет только юридически обученный человек, но среди них на нижнем уровне мы и сами разберемся, кому доверить дело, а выше – уже судьи разберутся сами, а мы согласимся с их предложениями или нет.

Второе – нынешний судейский корпус придется отстранить от дел едва ли не в полном составе. То есть люстрировать. Вы знаете, откуда сегодня уже 60% судей взялось? А из девочек-мальчиков, сразу после школы по знакомству пошедших на работу секретарями судов, потом – помощниками судей (параллельно будто бы обучаясь будто бы заочно на будто бы юридических факультетах институтов-не-знаю-чего), а затем – опаньки! – назначенных судьями! То есть это люди намертво встроенные в нынешнюю, не имеющую с Судом ничего общего судебную систему, считающие ее само собой разумеющейся и просто обычной человеческой сложной жизни никогда не видевшие. Им что год в тюрьме, что 10, что 20 – всё едино – они даже в СИЗО по большинству никогда не бывали, не то что в зоне! А остальные 40% чуть ли не все из следаков да прокурорских. То есть люди, изначально заточенные на обвинение и не привыкшие считаться с сомнениями в невиновности подсудимых – между прочим, с той самой «презумпцией невиновности», без которой суд превращается просто в карательный орган. Вы скажете: «Других судей у нас для вас нет»? Да нет. Ровно до того момента, пока наш кругозор ограничен стенами нынешних судейских коллегий. Но если мы действительно хотим – а хотим ведь? – чтобы суд стал Судом, то нам абсолютно необходимо, чтобы судьи понимали, чувствовали, что такое свидетельства в пользу обвиняемого, что такое недоказанность обвинений. Иными словами, нам придется выбирать судей из числа адвокатов. И, думаю, не только на первый раз, а всегда: хочешь стать судьей – будь добр, поработай лет пять адвокатом – и тогда милости просим!

Наконец, третье – наши законы сами по себе ликвидируют, упраздняют Судей. Откройте любой закон или кодекс на самых первых страницах – и вы увидите несколько листов, сплошь занятых списком номеров законов, которыми в этот закон или кодекс вносились поправки. Несколько листов! И не всегда только ради типичного для этой власти устрожения. И не потому, что закон или кодекс был изначально плохо написан (хотя и такое есть). А просто потому, что закон «пытается угнаться» за стремительно изменяющейся жизнью, расписав все случаи и варианты. Не получается и не получится – жизнь живее: изменчивее и богаче любой юридической конструкции. А при этом, расписывая всё и вся, закон по сути дела исключает судью, превращает его в технического работника, лишает его свободы судить, снимая ответственность: ну, при чем тут судья, если всё уже написано – просто подыскать нужную статью, часть и подпункт. И так никаких Судей, к которым можно будет без внутренней тошноты обратиться «Ваша Честь!», не случится. Честно говоря, мне все равно, по статьям-параграфам или нет будет судить Судья, лишь бы по совести и справедливости. А для этого нужно, чтобы судьи были личностями. И менять законы так, чтобы больше зависело от Судей, а не от бумаги, нам тоже придется сразу же.

Ну вот, собственно, и всё самое основное, что я хотел неотложно сказать о завтра. Конечно, есть еще куча других вопросов, частью очевидных – например, что власть не может иметь права владеть СМИ (максимум, может быть что-то вроде общественного BBC), частью не столь неотложных, но которые решать тоже придется. А частью таких, о которых говорить, на мой взгляд, еще просто рано. Скажем, о том, какая будет форма правления в стране потом – парламентская, парламентско-президенсткая или президентско-парламентская или еще какая. До этого потом еще дожить надо, пройдя через кардинальную смену власти и далеко не двухминутный «переходный период» – вон, сколько неотложимых вопросов надо решить, прежде чем прийти к вожделенным большинством моих соратников «самым честным в мире выборам»!

Потому что с них не начинается – они завершают собой переходный период.

И следующая, последняя часть «НЕОТЛОЖНОГО РАЗГОВОРА О ЗАВТРА» будет как раз о том, кто, как и когда.



Фото Россия. Москва. Здание Верховного суда РФ. ТАСС/ Георгий Андреев