В телепрограммах, подводящих итоги минувшей недели, не было блоков, посвященных Украине. Слова и отдельные реплики были, а вот привычного ада про украинский фашизм, хунту и распятый Донбасс — этого не было. Во всяком случае, основные орудия информационной войны стреляли по другим мишеням: Сирия, Молдова, единый день голосования в России. Даже про нашу экономику и медицину немного поговорили.

Я обещал в каждой «Медиафрении» находить на российских медиа пространствах что-то хорошее. Ну вот, пожалуйста. Поток антиукраинской истерии переключен на режим меньшей мощности. Нет, о его полном исчезновении речи быть не может. В газетах и в интернете все продолжается. Но главные калибры перенацелены в другую сторону. Скорее всего до конца сентября, до сессии Генеральной ассамблеи ООН, на которой Путин планирует выступить в качестве ценного для Запада партнера по разрешению ближневосточного кризиса и созданию эффективной коалиции против «Исламского государства».

Вероятно, именно с этим связана несколько грубовато проведенная операция замены «идейного» лидера «ДНР» Пургина на бывшего функционера МММ Пушилина, с которым Кремль может договориться о любом сценарии дальнейших действий. В российских СМИ эта спецоперация освещалась крайне скупо и глухо.

Украинская тема, возможно, опять станет главной после весьма вероятного провала попытки Путина предстать спасителем планеты на ассамблее ООН.

Ну а пока по Украине велено свистеть в полпосвиста соловьиного и шипеть в полшипа змеиного, информационные войска взяли в разработку Молдову. Чтобы квалификацию не терять.

«Над всей Модавией безоблачное небо»

Сотрудникам российских СМИ, которым поручили освещать последние события в Молдове, пришлось нелегко. На площади перед президентским дворцом собралось 100 тысяч человек. Люди хотят отставки правительства и прекращения коррупции в стране. Это понятно. Но дальше начинается то, что в российский телевизор не лезет, равно как и на полосы российских газет. Дело в том, что там, среди протестующих, сплошь сторонники европейского выбора. А в правительстве тоже сплошь сторонники европейского выбора. Ну и как это прикажете освещать? Откуда черпать пафос для горения праведного гнева?

Однако вы плохо знаете сотрудников российских СМИ, если думаете, что их могут остановить такие трудности. Программа «Вести недели» с Дмитрием Киселевым все объясняет очень просто: «Создается впечатление, что Запад пытается поменять проевропейские партии и проевропейских олигархов на других, более последовательных из гражданского общества». И далее традиционная концовка: «Ничего общего с мнением большинства народа это не имеет».

Получилось немного грубовато. Телезритель видит стотысячную толпу народа. Ему говорят, что это Запад пытается что-то поменять в Молдове против воли большинства народа… А эти сто тысяч, они кто тогда? Это вот и есть тот ужасный Запад, что ли?.. Непохожи, вроде… Киселев, понимая, что надо как-то заткнуть эту дыру, объясняет: «Давление снаружи — это давление, которое исходит из здания американского посольства»… Ага, понятно, вяло откликается популяция, как обычно, пиндосы гадят.

Но Киселев, видимо, чувствует, что недотягивает, что нет в сюжете огня, нет искры, одним словом, дедушка Геббельс был бы им недоволен. И пытается еще подправить ситуацию. Оказывается, Генсек Совета Европы Ягланд недавно опубликовал статью в «Нью-Йорк Таймс», в которой есть странная фраза: «Отодвинуть Молдову от края пропасти». На первый взгляд ничего особенного в этой фразе нет. Но Киселева не обманешь, он же знает, что в этой «Нью-Йорк Таймс» просто так ничего не публикуют. И вот, связав быстрой мыслью пространство и время, ведущий «Вестей недели» торжествующе заключает: «Спустя две недели после публикации этой статьи на заборах молдавской столицы объявили всеобщую мобилизацию. И люди вышли на улицу».

Вы поняли? Странная фраза «Отодвинуть Молдову от края пропасти» была шифровкой. Посланием заговорщикам. Помните, в советских фильмах было про сигнал к фашистскому мятежу в Испании — «Над всей Испанией безоблачное небо»? Похоже, не так ли? Кстати, и в той, и в другой шифровке по пять слов. Один предлог и четыре слова. Одним словом, почерк тот же.

Тут, правда, какому-нибудь наивному телезрителю может быть непонятно, почему призывы к выходу на улицу появились лишь спустя две недели после выхода шифрованного сигнала в американской газете. Но здесь как раз все объяснимо: почта. Пока газету напечатали, пока через Атлантику, потом через всю Европу, вот в две недели и поспели…

И все-таки внутренний Геббельс продолжал что-то недовольно бубнить в голове Дмитрия Киселева, настойчиво требуя сгустить замес. И его (Геббельса) можно было понять: что это за стотысячный митинг без мордобоя? И Киселев не подкачал. Полиция должна столкнуться с толпой, рано или поздно, заявил он. А поскольку в реальном сегодняшнем Кишиневе все проходило до отвращения мирно, то на экранах российского телевидения появились кадры шестилетней давности, когда протестующие врываются в здание президентской администрации, вешают флаги Румынии и Евросоюза. В уголке экрана телевизора есть, конечно, надпись: «События 7 апреля 2009 года», но таким маленьким шрифтом, что только самый дотошный зритель мог ее разглядеть и сообразить, что то, что ему показывают, уже история.

И вишенкой на торте, чтобы зритель, привыкший, что ему постоянно расчесывают антиукраинскую язву, не заскучал, «Россия 1» предлагает замену. Экс-президент Молдовы Воронин представляет главного кукловода. Это гражданин Литвы по фамилии Григорьевс. Оказывается, этот Григорьевс (поскольку, пока Воронин говорил про гражданина Литвы Григорьевса, на экранах появилась фотография латвийского журналиста Алекса Григорьевса, видимо, экс-президент перепутал эти две прибалтийские страны) — так вот, этот Григорьевс совершенно демоническая личность. Он и украинский Майдан организовал, и тогда, в 2009-м, заварушку в Кишиневе устроил, и вот опять Григорьевс в Кишиневе, а на площади сто тысяч протестующих.

Осталось установить связь между этим Григорьевсом и Генсеком Совета Европы норвежцем Ягландом, выяснить, кто из них главарь ОПГ, изготовить распечатку переговоров, в ходе которых латвийский журналист Григорьевс инструктирует Генсека Совета Европы о сроках публикации шифровки в NYT, и можно выпускать очередную «Анатомию» чего-то там цветного. Внутренний Геббельс Дмитрия Киселева будет доволен.

Спасти Асада, командира российской погранзаставы

События в Кишиневе были, конечно, второстепенными по сравнению с подготовкой россиян к тому, что их судьба решается в данный момент в Сирии и президент в конце сентября поедет, преодолевая естественную брезгливость, разговаривать с этими обамами-меркелями-олландами, чтобы в очередной раз спасти мир, как он не раз уже спасал стерхов, леопардов и даже щуку.

Всю неделю все СМИ обсуждали гибель Европы. В авторской программе Максима Шевченко «Точка», которая вышла на НТВ 13.09.2015, этот сюжет был назван «Великое европейское наводнение продолжается». Лейтмотив всех обсуждений был таков: все европейцы в ужасе от нашествия инородцев, а идиоты, которых эти европейцы почему-то избрали собой руководить, вопреки воле народов приглашают толпы арабов, чтобы извести европейскую культуру вместе с ее носителями.

Для тех, кто говорит от имени европейцев и за европейцев, приведу свежие данные опросов общественного мнения по некоторым европейским странам.

Германия, страна, которая принимает самое большое число беженцев. Опрос медиакомпании ARD. Немцам задали вопрос «Воспринимаете ли вы беженцев как угрозу?»

61% - нет

38% - да

Месяц назад соотношение было чуть иным: 41% видели в беженцах угрозу, 59% - не видели.

Еще вопрос: «Оказал ли растущий поток беженцев существенное влияние на вашу повседневную жизнь?»

81% - нет

17% - произошли несущественные изменения

2% - произошли существенные изменения

Франция, страна, занимающая второе место по числу принимаемых беженцев и имеющая уже достаточно высокий уровень «инокультурного» и «инорелигиозного» населения. Вопрос «Считаете ли вы, что число мигрантов должно быть увеличено?»:

53% - да

44% - нет

3% - затруднились ответить

Неделю назад «за» увеличение числа мигрантов было на 9% меньше — лишь 44% французов. Социологи объясняют это тем потрясением, которое вызвало во французском обществе видео с утонувшим трехлетним мальчиком.

Польша. Исследование Польского радио дало следующие результаты. На вопрос «Должна ли Польша принимать беженцев, или не должна?» ответы распределились так:

56% - да, должна

38% - нет, не должна

6% - затруднились ответить

Это мнение европейцев. Посмотрев российские телеканалы, россияне уверены, что европейцы в панике скоро прибегут в Россию спасаться от арабских орд. Ведущие соревнуются в температуре ада. Шевченко, программа «Точка». Говорит убежденно, чуть наклонив вперед голову, будто собирается боднуть телезрителя. «Официально ввезут только сто-двести тысяч беженцев. Остальные, примерно миллион, это рабы. (Чьи рабы, кто будет рабовладельцами, этого Шевченко не объясняет.) Власти хотят заменить народ. Не будет понятий ‘’немец’’, ''француз’’, ‘’поляк’’ — все они будут заменены на понятие ''европеец’’».

Откуда такая информация, Шевченко не сообщает, но по его убежденному лицу видно, что источник проверенный. Тут главное — не дать аудитории опомниться, поэтому в кадре мгновенно возникает Гейдар Джемаль. Надо сказать, что Джемаль не оправдал надежд Шевченко, который его позвал для того, чтобы раскрыть мировой заговор по ликвидации Европы. Но, несмотря на то, что они оба, и Шевченко и Джемаль, точно знали, что Европа, конечно, в ближайшее время погибнет, Джемаль на все вопросы, кому это выгодно, упорно отказывался назвать заказчика и утверждал, что Европа погибнет просто сама по себе, покончит самоубийством, чем явно вызвал крайнее неудовольствие Шевченко, который, кажется, даже заподозрил Джемаля в сговоре с европоубийцами.

Три часа спустя на канале «Россия 1» эта тема была продолжена в «Воскресном вечере Владимира Соловьева». Если в «Точке» у Шевченко хоронили Европу с некоторым сожалением и озабоченностью, то у Соловьева преобладали праздничные настроения по этому поводу.

Тон задал, естественно, Ж., который заявил, что надо загнать в Европу миллионы беженцев, чтобы сделать из нее «Черкизон». А когда европейцы побегут в Россию, быстро закрыть границу. К сожалению, лидер ЛДПР не уточнил, в какой момент он закроет границу, успеют ли все европейцы вбежать в Россию или он захлопнет дверь перед их носом.

После этого важного заявления, Ж. так возбудился, что поведение его стало страннее, чем обычно. Он все время пытался говорить на языках тех иностранцев, которые были участниками передачи, в том числе с сирийским журналистом на арабском, с немцем на немецком. Говорил лидер ЛДПР очень уверенно, но почему-то никто из иностранцев не узнал своего родного языка в исполнении главного российского либерального демократа.

Тогда Ж. решил проверить иноземцев другим способом. Он предложил польскому журналисту спеть на два голоса полонез Огинского. Они спели. И это было настолько сильно, что Соловьев обещал подговорить знакомых депутатов внести закон, запрещающий Ж. петь.

Тогда непонятый Ж. почему-то вызверился на польского журналиста и заявил, что если бы он, Ж., был русским царем, то никогда бы не допустил создания Польши как самостоятельного государства. Вообще в этот вечер Ж. решил зачем-то удариться в историческое экспериментирование. Посреди дискуссии о Сирии он вдруг вспомнил Крымскую войну и заявил, что это Европа нам мстила за то, что мы вошли в Париж. Пока ошалелые от мелькания исторических сюжетов участники шоу растерянно моргали, ветеран российской политической сцены добил их окончательно, заявив, что Кутузов не хотел идти в Париж и был прав. В ответ на робкое замечание Соловьева, что Кутузов не мог хотеть или не хотеть идти в Париж, поскольку умер почти за год до того, как русские войска заняли город, Ж. только отмахнулся.

И немедленно перешел к главному. Сирия, заявил он, это Испания 1936 года. Кроме того, Сирия — это форпост России, а Асад — это командир российской погранзаставы.

В этот момент стало ясно, что все предыдущее — полонез Огинского, загадочные фразы на языках неизвестных народов, дух Кутузова, Крымская война и примерка короны Российской империи — все это было своего рода разминочным упражнением, чтобы подготовить свой организм для создания вот этой блестящей фразы про нашу Сирию и нашего Асада.

И тут его поддержали все. Несколько раз идею Ж. совершенно блестяще поддержал и развил Сергей Станкевич. Он вообще был в ударе и говорил весьма задушевно и трогательно. Объявил, что в эти дни сбывается его политологическая мечта: выстраивается ось Москва – Берлин, и что мы (Россия) с Германией и США можем создать коалицию, которая уничтожит ИГИЛ и спасет мир. Кроме того, Станкевич сообщил, что он «как природный демократ и первопроходец» заявляет, что в Сирии нет никакой оппозиции, а только Асад и ИГИЛ, а значит, нам надо поддерживать Асада.

Кажется, на прошлой неделе никто так ярко и убедительно, так конструктивно не выступал в поддержку Путина и его плана по сохранению своего режима. Будет черной неблагодарностью со стороны Кремля, если эти решительные действия Сергея Станкевича будут не замечены и герой не будет награжден какой-нибудь должностью или, на худой конец, проходным местом в списке одной из партий, которые точно будут в составе будущей Госдумы.

Впрочем, у Станкевича есть конкурент, который также в трудный для Путина момент решил сплотиться вокруг него. Это один из учредителей «Новой газеты», предприниматель, обладающий хорошо поставленным прямым ударом правой, Александр Лебедев. В опубликованной 14.09.2015 года статье под названием «Точка отсчета — Сирия» Лебедев излагает свое видение ликвидации угрозы «Исламского государства». Он считает, что главную роль в этом должна сыграть именно Россия.

Поскольку у нее, оказывается, есть опыт подобного рода. «По сути международное сообщество столкнулось с тем же, с чем Россия на рубеже тысячелетий, когда международные террористы предприняли попытку создать свой так называемый Имарат на Северном Кавказе. Поэтому роль России как мировой державы, обладающей не только военной мощью, но и опытом в ликвидации такого рода угроз, не надо недооценивать». Конец цитаты.

То есть, если попытаться перенести российский опыт «усмирения» Чечни на Ближний Восток, то надо просто признать ИГИЛ, определить размер дани, которую мировое сообщество будет выплачивать этим достойным людям, а халифа Абу-Бакр аль-Багдади ввести в Совет безопасности ООН, наградив предварительно Нобелевской премией мира.

Лебедев упрекает Запад в том, что тамошние лидеры превратно видят в российской политике на Ближнем Востоке «навязывание каких-то ‘’дружественных режимов’’». И тут же заявляет: «Правительство Сирии — единственная сила, реально ведущая успешные боевые действия против ИГ». (Многие наблюдатели почему-то отмечают, что Асад ведет боевые действия в основном против сирийской оппозиции, а с ИГ воюют в том числе курды, но Лебедеву, конечно, виднее.)

Чтобы сложился исторический пазл и дабы помочь Путину войти в него на давно облюбованное место, Лебедев заявляет: «Надо забыть о временных (даже не идеологических, как во время Второй мировой войны) противоречиях перед лицом катастрофы». Короче, Путин — это Сталин сегодня. Будущий генералиссимус Победы над ИГИЛ. А учитывая его неплохую физическую форму и достижения современной медицины, на кончину путинского режима по биологическим причинам рассчитывать не приходиться.

Сергей Станкевич и Александр Лебедев числят себя в демократах и вольнодумцах. С такими демократами и вольнодумцами Путину никаких охранителей и реакционеров не надо.

Фото: Шарифулин Валерий/TASS