Как страна расставалась с помидорами, морем и навязанными стереотипами журналистики и морали

«Помидорами не отделаетесь» — хотя эту, вне всякого сомнения, главную фразу в Послании Путин адресовал Турции в целом и персонально Эрдогану, на самом деле она была обращена к народонаселению Российской Федерации. И это немедленно получило подтверждение в целом ряде угрожающих высказываний российских чиновников. Причем все эти высказывания были адресованы не туркам, а россиянам.

Вот, например, глава Ростуризма Олег Сафронов в интервью «Российской газете» заявил: «Необходимость пляжа и моря — это во многом навязанный стереотип последних лет, который мы уже воспринимаем как собственное мнение. Наши предки, даже обеспеченные, не ездили массово на заграничные моря». Далее главный турист России призвал брать пример с американцев, канадцев и китайцев, которые в большинстве своем прекрасно обходятся без турецких пляжей. К сожалению, глава Ростуризма не уточнил, насколько древних предков он рассматривает в качестве ориентира, идет ли речь о временах крепостного права, скажем, или в отбрасывании стереотипов нам предлагается совершить путешествие в глубины веков. Ну и вишенкой на торте стала информация о наличии у патриотического туристического начальника роскошной виллы на Сейшелах.

Избавлением россиян от навязанных им в последние 25 лет стереотипов на минувшей неделе активно занималось практически все начальство. Депутаты, например, мгновенно приняли закон, фактически отменяющий статью 15 Конституции РФ о приоритете норм международных договоров над нормами российских законов, и таким образом избавили россиян от навязанного им стереотипа о том, что Россия есть часть мирового сообщества и претендует на звание правового государства.

А чтобы россияне глубже осознали свою вину за сбитый СУ-24, им всю минувшую неделю по всем телевизорам рассказывали о необходимости сплотиться в условиях «военной суровости» (копирайт главного толкователя законов т. Зорькина).

Поняв, что помидорами не отделаются, россияне с готовностью стали отбрасывать ложные стереотипы и сплачиваться вокруг Отечества и начальства. Эти процессы зафиксировал Левада-Центр, установивший невиданное обострение патриотизма за последний год. Как сообщил РБК со ссылкой на исследования социологов, в ноябре 2015 года 68% опрошенных россиян гордились ростом политического влияния России в мире, а 85% граждан выразили уверенность, что лучше быть гражданином России, чем любой другой страны. В 2014-м так думали лишь 78%, а еще раньше это мнение разделяли менее 70%.

Многие критически настроенные люди полагают, что опросам в России нельзя доверять, поскольку, во-первых, социологи все сплошь продажны, а во-вторых, люди в России настолько не доверяют любым «представителям» чего бы то ни было, что отвечают не то, что думают, а «как надо».

И в том и в другом аргументе есть доля истины, но все же к данным Левады-Центра доверия несколько больше, чем к другим, так что с определенными поправками на точность, тенденцию обострения патриотизма в России можно рассматривать, по меньшей мере, в качестве гипотезы.

А тут еще случилась возможность проверить эту гипотезу на одном из самых замечательных людей России. Речь о Михаиле Жванецком, чье очередное «дежурство по стране» состоялось в ночь с 6 на 7 декабря на телеканале «Россия 1». Ведущий передачи Максимов завел речь о борьбе с терроризмом и наш всеми любимый Михал Михалыч изложил свою позицию так: «Когда наши вооруженные силы вмешались в Сирии, на Украине стало тише. Наши стали заниматься тем, на что можно смотреть одобрительно. Мы там в хорошей компании».

Жванецкий научил нормально разговаривать по-русски несколько поколений советских людей, в том числе и автора этих строк. Слушая его шедевры про собрание на ликероводочном заводе и про искусство спора, мы не переставали быть совками, но хотя бы научились в себе самих отделять совка административного от совка человеческого, что в дальнейшем позволило стране хотя бы попытаться проститься с совком как образом жизни. И не вина Жванецкого, что у нас не получилось. Благодарность за эти уроки не позволяет осуждать немолодого мэтра за то, что не прочитал, не разобрался, не распознал ложь и поверил ей. Не понял, что «хорошей компанией» он называет Асада, «Хезболлу», Иран и, в конечном счете, ИГИЛ, с которым Россия фактически не воюет, а, напротив, посредничает в торговле нефтью.

Помня свои обещания в каждой «Медиафрении» писать о хороших событиях на прошедшей неделе, специально потратил часть ночи, чтобы посмотреть «Дежурного по стране», а тут вот такое… Но все равно Жванецкий остается хорошим событием, одним из немногих положительных явлений на нашем телевидении. Когда он говорит о людях, об их отношении друг к другу, его по-прежнему можно заслушаться. А уж когда Жванецкий говорит о женщинах, тут надо просто молча смотреть на счастливые лица и блестящие глаза его зрительниц и радоваться, что Михал Михалыч все еще с нами. Хотя лично мне одобрение мэтром действий Путина в Сирии несколько мешало наслаждаться его фирменным юмором…

Манифесты об отмене журналистики и морали

На минувшей неделе в той части медиа, которую принято считать независимой, от людей, которых принято считать либералами и демократами, можно было услышать высказывания, вполне годящиеся на роль некоего Манифеста моральной относительности и плача по журналистике.

Наиболее развернуто эти идеи были высказаны в интервью Михаила Зыгаря, главного редактора «Дождя» (уже бывшего), которое он дал на «Снобе» Ксении Соколовой. Вот фрагменты этой беседы:

Зыгарь: Вы делите журналистов на тех, кто по ту и другую стороны баррикады?

Соколова: Делю.

Зыгарь: И тем самым вносите вклад в атмосферу ненависти. По-вашему, правильные мальчики должны быть за диктатуру, а «неправильные» пацаны — за свободу. Вы проводите между ними черту.

Соколова: А вы не проводите черту?

Зыгарь: Нет, я очень страдаю из-за этого разделения, мне кажется, это большая беда нашего общества.

Соколова: Вы считаете, что нет плохих и хороших парней, а есть «разные»?

Зыгарь: Да, конечно, я про это книжку написал. Есть парни, которые совершают преступления. Есть парни, которые совершают плохие поступки, но они не являются плохими, так как считают, что они хорошие. (?! — И.Я.)

Соколова: Как говорил Д”Артаньян, ваша латынь ускользает от меня. Вы сказали, что плохих парней нет потому, что плохие считают себя хорошими?

Загарь: Многие из них делают прекрасные вещи.

Далее Соколова просит оценить Маргариту Симоньян, которая руководит фабрикой лжи RT.

Зыгарь: Она (Симоньян — И.Я.) явно не плохой человек. Творит ли она зло? Думаю, что нет… Мне кажется, нужен современный аналог Нюрнбергского процесса, который раз и навсегда поставит точку в споре, кто хороший парень, а кто плохой.

Соколова: То есть без этих судебных процессов с этим делом разобраться невозможно?

Зыгарь: А мы как их собираемся отличать? У кого есть пропуска в «Останкино», а у кого нет?

Соколова: Журналист, который сознательно врет, чтобы получить за это некие блага, кормить семью и т.д., может быть в жизни отличным парнем, но он не журналист, а кто-то другой. На вопрос, какова мера его вины в промывании мозгов, которое привело к крови, действительно, пусть ответит суд.

Зыгарь: Но есть еще всевозможные подразделы. Есть, например, человек, который лжет, понимая, что лжет в обозрении нижнего белья… Вот еще есть человек, который не осознает, что врет, думает, что говорит правду. Например, говорит про укрофашистов, которые распяли младенца.

Уфф… Тут надо сделать небольшую паузу. Дело в том, что собеседница Михаила Зыгаря, Ксения Соколова, девушка в сентиментальности не заподозренная. Может и матерком запустить, и вопросиком под дых собеседника ошарашить. Одним словом, ни разу не тургеневская барышня эта Ксения Соколова. Поэтому, видимо, было ей несколько непривычно и некомфортно выступать со стороны защиты морали. Но, учитывая позицию собеседника, пришлось задать вопрос, зачем он размывает границы, говорит, что нет в чистом виде правды и лжи, черного и белого. Вот его ответ:

Зыгарь: Просто я пытаюсь буквально за волосы себя вытащить из атмосферы всеобщей ненависти и смотреть на происходящее со стороны.

А уже ближе к концу интервью Зыгарь «вдруг понял поразительную вещь: все мои новые проекты, все, что я придумываю и хочу осуществить, рассчитаны на людей, которые сейчас не существуют. Они вырастут в будущем».

Кроме того, что Зыгарь понял, что нет у него достойных собеседников в настоящем, поскольку он, Михаил Зыгарь, человек будущего, ему, видимо, из будущего открылся смысл некоторых слов в настоящем. Например, слова «журналистика». «Что касается журналистики, — провозгласил из будущего Михаил Зыгарь, — то я даже не знаю, нужно ли сейчас употреблять это слово».

«А почему нет?» — спросила Ксения Соколова. «Потому что в слове ‘’журналистика’’ слишком много трепета и пафоса», — ответил из будущего Михаил Зыгарь.

И продолжил: «Нужно серьезно пересмотреть смысл понятия ‘’журналист’’… Суть профессии —внимательное слежение за событиями — устарела. Например, метеоролог не описывает каждую каплю дождя, он описывает движение атмосферных фронтов и т.д. А современные СМИ в России по-прежнему фотографируют каждую каплю и хотят сообщить миру об этом… Сейчас же информация льется изо всех щелей. Потребитель уже не может реагировать. Все обесценилось и обессмыслилось. Зритель – слушатель – читатель уже не может разглядывать капли, потому что от напора воды на него обрушился потолок». Конец цитаты.

Если перевести гидрометеорологическую метафору Зыгаря на язык журналистики, то получится вполне классическое разделение на новостную журналистику, сообщающую о фактах («капли» в метафоре Зыгаря), и аналитическую журналистику, или журналистику комментариев и мнений, описывающую «движение атмосферных фронтов», если следовать той же метафоре. Все вполне банально, и непонятно, зачем нужно отменять журналистику.

Через пару дней после того как в интервью на «Снобе» Михаил Зыгарь отменял журналистику, улетал в грядущее и, вещая оттуда, отказывался различать здесь, в никчемном настоящем, такие пустяки, как правда и ложь, добро и зло, тут, на покинутой им планете, сотрудники прокуратуры устроили обыски в студиях и офисе телекомпании «Дождь». Прокурорские вместе с эмчеэсовскими вывернули «Дождь» наизнанку. Искали все, от экстремизма с терроризмом до финансовых нарушений и отсутствия служебных инструкций у сотрудников. Напасть эту наслал на «Дождь» патриотический депутат-единоросс Журавлев, который решил, что «Дождь» занимается в эфире экстремизмом, хулит Отечество и его надо закрыть.

Любопытно, вот если на этот раз «Дождь» закроют окончательно, его уже бывший главред Михаил Зыгарь опять будет «над схваткой», снова не увидит «баррикад»? По-прежнему не будет проводить черту между хорошим парнем депутатом Журавлевым, который вместе с хорошими прокурорскими парнями гнобит его детище, и своими коллегами-журналистами? Впрочем, о чем это я? Ведь называть человека журналистом неприлично, поскольку слишком пафосно и трепетно…

Если Михаил Зыгарь в своей книге «Вся кремлевская рать» отстаивает тезис, что нет никакого Путина, что это мы его придумали, а все, что случилось со страной за последние 15 лет, сотворило путинское окружение, то у другого видного представителя гламурно-либеральной журналистики, у Антона Красовского, на минувшей неделе случилось противоположное откровение.

Манифест Красовского прозвучал в его «Особом мнении» на «Эхе Москвы» и был спровоцирован вопросом ведущей об отношении Красовского к фильму-расследованию фонда Навального «Чайка». Красовский с ходу сказал, что не любит Навального, а фильм его «конечно, дерьмо как фильм».

В этом расследовании Навального все плохо и все не так, убежден Красовский. Начиная с целей: «Вы делаете это расследование либо просто так, просто для того, чтобы вас полайкало 28 людей из тусовочки, которые приходили к вам, обвешанные белыми ленточками. Тоже возможно. Это нормально. Либо вы его делаете для чего-то. То есть по чьему-то заказу. Я склоняюсь ко второму».

Надо сразу отметить некоторую неточность г-на Красовского. Фильм «Чайка» посмотрели не 28 людей, а более 2,5 миллиона, то есть на 5 порядков больше. Кроме того, не все посмотревшие были обвешаны белыми ленточками. Например, пресс-секретарь президента Песков никогда не обвешивается белыми ленточками, а он уже сообщил, что фильм посмотрел. Правда, фильм ему, так же как и Красовскому, не понравился.

Главное, что не понравилось Красовскому, что он это и так все знал. Подозреваю, что это же не понравилось и Пескову, а также Путину. Все, что накопала команда Навального, правда, известная всем кремлевским. «Вы мне расскажите, — просит Красовский, — для чего это расследование сделано? Чтобы вы знали правду? А вы что думаете, что Юрий Чайка, его дети, Шойгу и его дети, все эти люди, которые вашей страной управляют, они что, в коммунальной квартире на Первой Владимирской живут? … Вы так не думаете. Вы точно знаете, что они сейчас возьмут, кинут на город, расстреляют, им за это ничего не будет. Вы все это знаете. Что для вас нового в этом расследовании? Что вам открылось в нем, кроме того, что Чайка против Бастрыкина, а Бастрыкин против Чайки?».

В фильме «Чайка», правда, нет ни слова об отношениях Чайки с Бастрыкиным — это Красовский выдумал, чтобы прозрачно намекнуть на заказчика расследования. Зато есть доказательства того, что прокурорская верхушка вела совместный бизнес с самой кровавой бандой постсоветской России, с бандой Цапка из Кущевки. И далее Красовский разражается тирадой, что ему наплевать на все эти расследования потому, что он и так все знает, а главное, что все эти чайки, бастрыкины, шойгу и прочие не имеют никакого значения, «их нет, а есть один только Путин».

Михаил Зыгарь заявляет, что Путин вообще нам приснился, это мираж, а все беды творит его окружение. Кроме того, он из своего грядущего не различает добра и зла. Антон Красовский, напротив, полагает, что никакого путинского окружения не существует, на всей территории Российской Федерации гуляет одинокий Путин и, пока он гуляет, все наши действия бесполезны, а гулять он будет практически вечно.

При всей кажущейся противоположности этих двух манифестов они совершенно идентичны. И тот и другой — это парализующий препарат, который каждый из двух гламурных либералов впрыскивает в общество. Нет разницы между ложью и правдой, журналистика больше не нужна, расследования любых преступлений бессмысленны, поскольку все и так все знают — все эти туманные мантры и усыпляющие пасы руками — это нервно-паралитический газ, напускаемый для того, чтобы те, кто заинтересован и дальше высасывать из страны все соки, могли ее удерживать в обездвиженном состоянии.

Пока красовские и зыгари парализуют активную и критически настроенную часть общества разговорами о «стоянии над схваткой» и бессмысленности любого сопротивления, в том числе информационного, киселевы и соловьевы бодро продолжают впрыскивать в общественное сознание свой яд. На минувшей неделе в состав яда вопреки прогнозам были включены не только туркофобские и американофобские, но и украинофобские компоненты. То, что Путин в своем Послании ни разу не упомянул Украину, ни в коей мере не означало ослабления гибридной войны, в том числе и в информационной сфере. А молчание по этому вопросу Путина «Комсомолка», например, использовала для очередного площадного хамства в адрес соседнего государства. «Есть такие слова, — пишет сотрудник «КП» Александр Гришин, — которые в приличном обществе употреблять — дурной тон. И слово «Украина» приближается к этой лексической группе стремительным домкратом». Это к вопросу о том, что в российских СМИ нет украинофобии, нет разжигания межнациональной розни, а есть лишь неприятие украинской политики.

Процесс освобождения страны от таких навязанных ей чуждых стереотипов, как помидоры, отдых на море, честная журналистика, выборы и независимый суд, запущен на полную мощность. Большинство населения отравлено телевизором. Небольшую оставшуюся часть парализуют внушением, что все бесполезно. Тем же, кто по инерции продолжает скучать по чуждым стереотипам, есть смысл поразмышлять, в какой последовательности и каким образом их можно вернуть. Полагаю, что для того, чтобы вернулись помидоры и отдых на море, сначала должны появиться журналистика, выборы и суд. В обратном порядке все эти навязанные стереотипы не возникают.

Фото: 24 сентября 2015. Президент РФ Владимир Путин держит в руках помидор, выращенный на полевом стане сельскохозпредприятия "Исток - 1" в хуторе Шаминка. Михаил Метцель/ТАСС