2015-й – откровенно тяжёл. Тяжел, как перелом. А сколько переломов допустимо выпадать на долю одного поколения? Раньше мне казалось, что одного вполне достаточно. Одна революция. Одна война. Одна перестройка. Всё! Один перелом можно пережить, выправиться, залечить раны и идти себе дальше. Два – с трудом. Но для меня это уже третий перелом.

Первый был в 93-м, когда молодая демократия пошла куда-то не туда. Ладно, сменил издание, нашел новый смысл. Второй – в конце девяностых, когда эта пошедшая не туда демократия так переформатировалась, что лично для меня в ней не осталось места. Но я и это пережил… И вот – третий перелом, который усугубляется еще таким неприятным обстоятельством, как возраст. Который вкупе со всем остальным пережить трудно, практически невозможно.

Однажды в детстве по черно-белому советскому телевизору (с таким маленьким-маленьким экраном) я смотрел публицистический телеспектакль. В нем один прогрессивный американский журналист, по-видимому, коммунист, поставил на себе эксперимент. Чего-то себе вколол и стал… негром. То есть не загримировался под негра, а стал натуральным негром. Со специфическим афропрофилем и курчавыми волосами, его играл советский актер. И понял… что жизнь в «городе желтого дьявола» отнюдь не сахар.

Не помню, написал ли он репортаж, взяли ли в конечном итоге тот репортаж в газету, оценила ли его по достоинству буржуазная продажная критика, но, кажется, у героя была проблема, как переделаться обратно в… белого. Ибо вакцина закончилась. Так вот старость в России – это точно такой же эксперимент, которые мы, прогрессивные журналисты, некогда считавшиеся привилегированной кастой, ставим на себе. Итак, ты вкалываешь себе возраст в вену и в мгновение ока становишься негром в стране дичайшего апартеида. С одним отличием. Даже и репортажа про это не напишешь.

Идешь в магазин, а там все продукты «только для белых», начиная с колбасы. Едешь по улицам, а кругом сверкающие вывески – ресторанов, баров, клубов, пабов – и все опять «только для белых». Медицина – естественно, тоже только для белых, «черных» у нас не лечат. Для «черных», как мы, корвалол от всех болезней. Говоря об итогах, 2015 год – это когда все кругом, благодаря чудесному управлению Тандема из двух великих эффективных менеджеров всех времен и народов, стало «только для белых». Даже салат Оливье и все, что ели в фильме «С легким паром!».

Нас же, тех, кто вложил силы, время, здоровье, чтобы развернуть эту страну от коммунизма к западной демократии, она стала выталкивать из себя. Отчего мы стали чаще подумывать, чтобы все продать, пока рубли имеют хоть какую-то меновую стоимость (что, увы, не бесконечно), и переехать в другие места.

Где, конечно, нет такого веселого зажигательного маразма, как на Родине. Где нет величия. Где каждый день не грозят, что кого-нибудь разбомбят. Где нет веселой чехарды ценников и валютного курса, бодрящего по утрам. Где нет этого постоянно бубнящего фона из «судов» и «прокуратуры», «проверок», «ужесточения»… Но нет и апартеида.

Известно, что в качестве вариантов рассматриваются Прибалтика, даже Украина, хотя мы вроде бы ее основательно подразрушили. Но все равно и туда бегут, плацкарт-эмиграция! А для тех, кто побогаче – СВ, ненавистная Западная Гейропа.

И это главный итог пятнадцати последних лет – когда хочется все отдать, лишь бы больше не видеть Ху из мистера Путина и не задаваться этим, очевидно, пустым вопросом.

Другой итог – прореживание старых друзей.

Как будто их покосил какой-то странный вирус, как в дешевом триллере. То ли они самостоятельно превратились в зомби, то ли переносные излучатели Неизвестных отцов из «Единой России» проели им мозг до самой деменции.

Опять же вспоминается классическая детская книга «Старик Хоттабыч», в которой вышеупомянутый старик Хоттабыч заколдовал противного волькиного друга. Результат был такой: когда приятель задумывал сказать какую-то гадость, получался лишь пронзительный лай. Однако эти, о ком я говорю, лают, по-видимому, без всякого Хоттабыча, если, конечно, не считать Хоттабычем национального лидера. С утра до вечера они оглашают пространство истерическими криками: «Пиндосы!», «Укрофашисты!», «Да мы их так, да мы их сяк!»

«Ок, — говорю я им, — а в чем месседж?» Секундное замешательство. И опять: «Пиндосы», «Укрофашисты!», «Да мы их так, да мы их сяк!»

Хотя я человек и толерантный к чужому мнению, но нервы тоже не железные. Многих пришлось ликвидировать.

Самое удивительно, что эти лающие зомби еще и обиделись. Больше всего на то, что страна, живущая по их фирменным патриотическим и государственническим рецептам, наконец превратилась в испуганную полумертвую медузу, от греха подальше чего-то выжидающую на дне. А так же на свою нерукопожатность. Хотя нас, очевидно, ничтожное эпсилон-меньшинство. Правда, и подавляющее, если брать в рамках планеты.

И наконец, третий результат, самый важный, философский. Мы наконец поняли, кто мы такие и куда мы идем. Как будто наступила окончательная и бесповоротная ясность.

Та ясность, которая проявляет себя из-под отклеивающихся обоев (по причине плохого клея). И вот из-под картинки «современная цивилизация» проступил пожелтевший СССР. А из-под него еще более ранний слой – Великого Октября. Про который древние советологи говорили, что это «практический синтез уголовщины и политики».

И что со всем этим делать – лично мне пока совсем не ясно.


Фото Денис Русинов / ТАСС