Часто можно прочитать и услышать, что XX век начался в 1914 году. И теперь он не спешит заканчиваться. Ну как можно полагать, что мы действительно перешли в новое тысячелетие, когда на Земле есть страна, в которой сто миллионов взрослых и более или менее разумных людей пятнадцать лет терпят власть вульгарных бандитов? И можно ли говорить, что мы выкарабкались из трагического XX века, если весь остальной мир все те же пятнадцать лет терпит рядом с собой этих бандитов, вооруженных огромным ядерным арсеналом? И какой к черту XXI век, в котором расцветают безудержные злоба, мракобесие и людоедство ИГИЛ (запрещенной, вы удивитесь, на территории РФ)?

Наш пятнадцатый год начался не сразу после новогодней двухнедельной пьянки. Он начался 27 февраля, когда убили Бориса Немцова. Вот вы можете вспомнить что-нибудь между той пьянкой и этим шоком? То-то. Не удивлюсь, если спустя годы этот будут называть так: «Год, когда убили Бориса Немцова». А как год встретишь, так он и пройдет.

И вот финал этого года: неправдоподобнонеправосудные приговоры Ильдару Дадину и Ивану Непомнящих, самоубийство Влада Колесникова, затравленного крымнашистами и вытолкнутого из жизни «органами власти». Это был тяжелый для нас год. Но гораздо тяжелее, и даже — страшнее, он был для Путина, хотя он и пытался довольно вяло скрывать это. Время от времени. 

Я тут вспомнил, как 17 января на круглом столе, который вел на Гайдаровском форуме Леонид Гозман, я ответил на его вопрос о наиболее важной проблеме внутренней политики России. Ответ был односложен: «Украина». Диктаторам, которые терпят фиаско во внутренней политике, свойственно резко увеличивать внешнеполитическую активность. И очень часто такая активность используется для решения внутренних проблем. Ровно это начал делать Путин после победной зимней Олимпиады в Сочи. 2015 год стал годом обвального краха того, что по инерции, по недоразумению, абсолютно неадекватно называют «внешней политикой России». 

Уверен, об этом будет написано много. Меня тут больше интересует характер процесса. Халтурно построенная плотина производит внушительное впечатление величия и незыблемости, а разрушается неожиданно и лавинообразно. Сначала где-то начинает сочится вода, спустя месяц бьет маленькая струйка, через неделю — еще одна, через пару дней их уже с десяток. И еще через пару — разрушение. Ровно это происходило и с Путиным. Если в начале года он продемонстрировал полную беспомощность, показав себя вассалом Чечни, то заканчивал год стенаниями о ноже, вонзенном в его спину коварным Эрдоганом. К этому времени его внешнеполитические усилия привели к тому, что Россия оказалась окруженной кольцом стран, среди которых не осталось ни одной дружественной. Остались формальные партнеры, но все они своими действиями показали, что они больше не связывают свое настоящее и будущее с Россией. Это если говорить о самой мягкой форме подаваемых сигналов. И частота этих сигналов нарастала лавинообразно. Уж на что Талибан (террористическая организация, разрешенная в РФ) был надежным партнером, так и он отвернулся. Это ведь впервые в истории России.

Вы спросите: почему это я все про внешнюю политику? Напоминаю: нет у нас внешней политики. А то, что ею называют, — это умирающие дети-инвалиды, внутри страны, поскольку их нельзя усыновлять за ее пределами. Это закрывающиеся производства и взлетающая безработица. Это пустеющие полки магазинов, тоже в нашей стране. Это деградирующая экономика и тающий рубль. Это бегство из страны самых талантливых. Это преступники в судах, ФСБ, прокуратуре и прочих госорганах, которым Путин запретил оттягиваться за пределами Родины, а потому они отыгрываются на нас внутри. Зато они с лекарствами, а мы — без. Как уже и без здравоохранения, без науки, без культуры, но зато с законом божьим в школах. Все это — оборотная сторона того, что привычно называют путинской «внешней политикой».

Путин понадеялся, что его спасет его «внешняя политика». Он посадил людей на наркотик мании величия, полагая, что это поддержит его режим. И это была западня. Величия больше не будет. Будет большая ломка. И накрепко связав свое положение внутри страны с успехами его авантюр, он обрек себя на столь же стремительный обвал внутри страны. Ведь ломка для многих, лишенных постоянных доз впрыскивания величия, совпадет с обманутыми позитивными ожиданиями на фоне гибнущего привычного и относительно комфортного быта.

Вы спросите: а когда начнется и как быстро произойдет этот обвал. Предсказать это трудно, но я уверен в одном: 2016 год определит, прежде всего, судьбу Путина. То, как этот год пройдет, укажет на один из трех возможных финалов. Они легко идентифицируются именами ушедших диктаторов, чьи судьбы не дают спать президенту почти десять лет. Вот эти три варианта: Пиночет, Милошевич и Каддафи. И еще один прогноз я осмелюсь сделать. Есть только два варианта, обладающих высокой вероятностью. Первый — в 2018 году не будет президентских выборов. Второй — выборы в 2018 году (или раньше) состоятся, но среди кандидатов не будет В.В. Путина.

Вы, конечно, скажете: что нам Путин? А с нами-то что будет? Но это совсем другая история. Гораздо более интересная. И мы поговорим о ней после Нового года.

Так что с Новым годом, друзья! С решающим 2016 годом! Удачи!

Да. Совсем забыл. Все-таки вряд ли в новом году начнется XXI век. Придется еще немного потерпеть.

Графика Михаила златковского/zlatkovsky.ru