Вношу свои пять копеек в тему совместного фотографирования.

Вынужден не согласиться с МБХ. Не Богородица, но — Декарт не велит мне с ним соглашаться. А Декарт этот настоятельно советовал договариваться о значении слов, чтобы не соскользнуть в опасную смысловую пустоту...

Так вот о толерантности, общественном согласии и всяком таком.

Рукопожатие с политическим противником, нормальное общение с ним etc — признак взрослости и соблюдение цивилизованных правил игры, тут спора с МБХ нет. Но для этого — сначала! — надо быть твердо уверенным в наличии общих (для всех участников процесса) цивилизованных правил игры.

Обама и Маккейн могут позволить себе рукопожатие и даже обязаны совершить этот ритуал. Но селфи с гестаповцем — признак не толерантности, а (в лучшем случае) дикой нравственной неряшливости и пофигизма.

Я, разумеется, не про Пригожина с женой; разговор давно вышел за рамки частного случая в лондонском ресторане...

Гражданское согласие не построить на двусмысленности. Общественное примирение не может стоять на фундаменте тотального склероза и нравственной глухоты. Эти благостные исторические «чурики» очень опасны для будущего, и мы уже прыгали на эти грабли в девяносто первом.

Общественное согласие в Германии, в 1946 году, можно построить только на твердом понимании преступности гитлеровского режима. Альтернативный вариант «общественного национального примирения» — гнусная комедия и прямое оскорбление тех, по кому прокатилось тяжкое колесо режима, не говоря уже про память о павших.

«Все мы немцы?» О да. Но Томасу Манну не обязательно по этому поводу обниматься с Лени Рифеншталь.

Назвать белое белым, а черное черным — не экстремизм, а обязанность нормального человека. Желание посторониться дерьма — не прихоть чистюли, а элементарная гигиена.

Михаил Ходорковский имеет полное право пить чай с судьей Данилкиным как россиянин с россиянином, это его личное дело (жалко, Достоевский умер: ему бы понравился этот психологический изгиб).

Но лично мне — стороннему наблюдателю этого гипотетического чаепития — было бы очень желательно, чтобы судья Данилкин сначала понес наказание за совершенное им тяжелое преступление.

Желательно — вместе с заказчиком этого преступления.

И чтобы общество осознало наконец, что все это было чередой тяжелых преступлений. И чтобы фамилии преступников не вызывали у граждан страны ничего, кроме презрения. И чтобы до нового поколения судей и властителей страны дошло, что если они пойдут по стопам Данилкина и его хозяев, с ними будет так же.

И чтобы, черт возьми, хоть пара поколений российских детей, во славу Декарта, успели вырасти в твердых представлениях о добре и зле.

Вот тогда — можно ставить чайник.


Фото Kay Nietfeld/picture alliance / dpa / TASS