Сегодня, как никогда остро, стоит вопрос исторического наследия нашей столицы. Перерытые мостовые, точечная застройка заповедных зон, разрушение города под видом реконструкции – все это заставляет москвичей выходить на улицы. «Москве — статус исторического города!» – под таким лозунгом в конце мая прошёл митинг общественного движения Архнадзор. На Суворовской площади собрались те, у кого под боком хотят уничтожить лесопарк или исторический памятник, а на его месте построить офисное здание или элитный жилой комплекс.

Судя по лозунгам и плакатам, погром идёт по всей Москве: парк Кусково, парк «Дубки», парк «Дружба», Тимирязевка, Преображенка, Стадион юных пионеров, Гагаринский район, Пироговка. Координатор Архнадзора, член Совета по культуре при президенте России Константин Михайлов, оглядев площадь, сказал: «Везде где-то что-то либо тлеет, либо полыхает».

Историю вопроса вкратце изложил представитель Подмосковного общества охраны памятников Евгений Соседов. По закону об охране памятников в историческом городе охране подлежит не только набор отдельных объектов культурного наследия, но весь город целиком: историческая среда, ценные градоформирующие объекты, панорамы, площади, улицы. Это возможность спасти исторический город, его дух и облик. Москва имела статус исторического города с 1949 года. Но в 2010-м Министерство культуры России утвердило новый перечень исторических городов, куда не вошли Москва и ещё несколько сотен городов, ранее имевших этот статус. Закон 2012 года позволил городам самостоятельно определять свой статус как исторических. За четыре года правительство Москвы не сделало ничего, чтобы восстановить былой статус. А теперь для его получения нужно доказать, что город является историческим, — Министерство культуры придумало новые правила. «Мы должны доказывать Мединскому или Собянину, что Москва является историческим городом и подлежит охране?!» — недоумевал Евгений Соседов.

Константин Михайлов выразил уверенность, что пришло время активных действий: «Мы себя обычно называем градозащитниками. Надо оставить эту защитную позу. Пора переходить в наступление. Надо отбирать рубежи и закрепляться на них. Иначе мы обречены десятилетиями бегать от одного объекта к другому, от одной стройки к другой и останавливать экскаваторы. Историческое поселение — это самый лучший на сегодняшний день законодательный инструмент, который позволяет защитить в историческом городе всё, что требует в нём защиты».

Но что толку в новом законодательном инструменте, если уже имеющиеся законы чудовищно нарушаются? Об этом говорили почти все выступавшие.

«По землям исторического лесопарка Кусково пройдёт 6-полосная транзитная трасса “Северо-восточная хорда”. Постановление о строительстве трассы нарушает Генплан Москвы 2010 года, пять федеральных законов, Лесной кодекс, Земельный кодекс, Градостроительный кодекс и другие законодательные акты», — рассказала архитектор Ирина Кузнецова.

«В нашем дворе планируется строительство башни высотой 55 м. В соответствии с высотным регламентом максимальная высота застройки для этого участка — 35 м. Оказывается, прецедент уже существует — фоном церкви Петра и Павла станет здание высотой 60 м. Мы-то полагали, что есть действующие постановления правительства! Мы надеялись, что межевание закрепит недостаток территории у домов. Если существует недостаток территории у существующего жилья — как можно строить новое жильё?» — возмущался Михаил Сапенюк с Преображенки.

Руководитель центра «Авангард» Александра Селиванова перечислила памятники авангарда: Шуховская башня, дом наркомфина Гинзбурга, жилмассив на Погодинской, ДК «Каучук» Мельникова, комбинат «Правда», ДК «Серп и Молот», гараж Госплана Мельникова, общежитие Института национальных меньшинств Запада имени Мархлевского в Петроверигском переулке, общежитие красной профессуры на Пироговке. «Половина этих зданий имеет статус охранный, но это не мешает вести речь об их сносе», — заметила Александра Селиванова.

Второе главное требование митинга — создать наконец Совет по культурному наследию, о котором говорилось на последнем заседании Совета при президенте по культуре и искусству. Градостроительной деятельностью в Москве фактически руководит Градостроительно-земельная комиссия (ГЗК), которой законодательство таких прав не дает. Все стройки согласуются в закрытом порядке, на заседания ГЗК не пускают не только прессу, но даже общественных представителей. «В Москве не существует открытых площадок, где можно было бы всё обсудить, — сказал ведущий митинга, координатор Архнадзора Рустам Рахматуллин.— С момента прихода собянинской администрации таких площадок не стало. Я помню, как Лужков охотно собирал общественный совет, и туда приходили люди почти с улицы».

«Президент издал особое поручение более полутора месяцев назад, Советы по культурному наследию стали создавать по всей стране. И только в Москве гробовое молчание!» — отметил Константин Михайлов.

Чтобы памятник стал памятником, он должен набрать баллы. «Как в фигурном катании! — пошутил таганский депутат Илья Свиридов. — Памятники должны обладать количеством каких-то элементов: вензелей, лепнины, там должны выступать известные в прошлом люди — чем больше, тем лучше. Памятники конструктивизма просто не имеют шансов быть признанными как памятники и, соответственно, не имеют шансов на спасение». Рустам Рахматуллин объяснил, как строится механизм оценки: чем ближе эпоха — тем ниже ценность. К примеру, допожарная Москва ценится на 40 баллов выше, чем послепожарная. Эта методика позволяет почти полностью сохранять домонгольские памятники, резво уничтожать XIX век и вовсе не церемониться с веком XX-м.

Архитектор Николай Лызлов (на фото) оспорил расхожее утверждение, что архитектура — это застывшая музыка. Он считает архитектуру застывшей историей, а утрату каждого исторического здания — необратимой потерей: «Когда дом уходит — уходит очередной след, очередное воспоминание, очередная память о целом поколении людей. Архитектурой маркируется вся история. Любая эпоха — это, прежде всего, какой-то конкретный архитектурный памятник. Есть эпохи и цивилизации, о которых никаких свидетельств не осталось, как вся античность, вся древность — она осталась только в виде архитектурных памятников».

Николай Лызлов отметил ещё одну весьма неприятную сторону уничтожения исторических зданий: «Бывает, что на месте снесённого здания возникает какой-то монстр, который узурпирует имя предшественника и начинает им бесстыдно пользоваться. Некая копия того, чего нет, как «Военторг». Проходит некоторое время, и простодушные люди начинают считать, что вот это на самом деле «Военторг», а вот это — «Детский мир», а вот это — храм Христа Спасителя. Такая подмена — это страшное преступление. Это и есть фальсификация истории. Потому что возникают дома, которые несут свидетельства чего-то, чего никогда не было. И это весьма опасно, потому что город понемножку подменяется чучелами бывших домов, такими призраками и зомби».



Фоторепортаж Веры КОЧИНОЙ

Если вы приняли решение поддержать «Ежедневный журнал»,
вы можете сделать перечисление с назначением платежа 

«ЦЕЛЕВОЕ ФИНАНСИРОВАНИЕ «ЕЖЕДНЕВНОГО ЖУРНАЛА»