«Блажен, кто посетил сей мир
В его минуты роковые…»

Ф. Тютчев

В последние дни было сразу два юбилея, связанных с именем Ельцина, – 25 лет со дня его первого триумфального избрания и двадцать лет со дня избрания второго, о процедуре и последствиях которого спорят до сих пор. Сразу хочу сказать: я оба раза голосовал за него, а, имея некоторое отношение к кампании 1996 года, могу утверждать, что никаких фальсификаций в его пользу не было. Наоборот, в первом туре в ряде регионов были фальсификации в пользу Зюганова. Он, кстати, президентом становиться не хотел, боялся победы куда больше, чем поражения, во многом поэтому, а вовсе не только из-за проельцинской кампании, и проиграл. Я с ужасом смотрю на то, что происходит в нашей стране сейчас, но, тем не менее, уверен, что поражение Ельцина в 1996 было бы катастрофой, а сегодняшние мерзости при Зюганове были бы еще более масштабными и наступили бы быстрее.

Ельцин не был идеальным правителем. Чего стоит только чеченская война (первой, кстати, против нее тогда выступила ДВР, в которой я имел честь состоять – мы провели митинг, сделали резкое заявление, и у нас на следующий же день начались проблемы, закончившиеся поражением на выборах 1995 года). Но я не хочу здесь ни прославлять его, хотя и считаю его своим Президентом, ни критиковать. Важно, чтосделалпрезидент Ельцин?

Восемь лет его президентства оказали огромное влияние на страну. По масштабу изменений они сравнимы с периодом царствования трех первых Романовых. И, как и Петр Первый, Ельцин изменил не только государство и экономику, но и атмосферу, менталитет – как бы ни развивалась Россия в дальнейшем, в продолжение реформ Ельцина или отрицая их, она никогда уже не будет чувствовать себя прежней.

Ментальные изменения ельцинского периода касаются не столько конкретных установок – они лабильны и, как видим, по каким-то параметрам вернулись далеко в прошлое – сколько метаустановок, новой картины мира, принципиально новых конструктов, описывающих отношения человека и власти. Эти ментальные сдвиги носят долговременный характер и могут считаться важнейшим достижением его периода.

Новые конструкты в сознании появились и у его сторонников, и у его противников. И сегодня они детерминируют восприятие жизни страны и у тех, кто считает время Ельцина героическим прорывом в будущее, и у тех, кто согласен с концепцией «лихих девяностых». Таких конструктов как минимум пять:

1. Легитимность. Это понятие, конечно, существовало задолго до Ельцина. Однако оно не применялось к нашей действительности. Впервые, наверное, после Смутного времени, именно при Ельцине по параметру легитимности или нелегитимности стала оцениваться власть собственной страны. В предыдущие десятилетия такого вопроса просто не стояло. Вопрос, по какому праву Брежнев (Хрущев, Сталин и т.д.) управляют огромной страной, не звучал не только публично, но и не возникал в сознании большинства людей. При Ельцине же этот вопрос появился и стал касаться как его самого, так и всех его преемников. И произошло это не из-за введения Конституции – в прежних Конституциях тоже было много слов о народовластии, а потому, что сам Борис Николаевич постоянно говорил о том, что его легитимность носит не безусловный характер, а основывается на выборе людей. (По-видимому, для него это действительно было по-человечески очень важно.) В результате люди поняли и запомнили навсегда, что надо иметь основания для властвования, что в доверии и праве на власть может быть отказано. Не в этом ли причина раздражения фальсификациями на выборах – при советской власти «нарисованность» цифр никого не волновала?

2. Оппозиция как норма. Противники есть у любой власти. Задолго до Ельцина были диссиденты и декабристы, князь Курбский и «примкнувший к ним Шепилов». Но в течение столетий российская власть, да и российское общество воспринимали само наличие несогласных как свидетельство кризиса, а их уничтожение или подавление – как возврат к норме. Норма эта могла не нравиться, но представляла собой естественный порядок вещей. Ельцин, конечно, тоже боролся с оппозицией и иногда весьма жестко. Но он никогда не ставил задач исчезновения оппозиции как таковой, демонстрировал, что считает ее нормальным явлением. Да и своих врагов он предпочитал не карать, а по возможности миловать. И в результате сегодня, несмотря ни на что, большинство граждан нашей страны, в том числе лояльных властям, судя по опросам, считают, что оппозиция абсолютно необходима. Претензии к ней не в том, что она существует, а в том, что она слаба.

3. Свобода слова как норма. Свобода слова декларировалась всеми советскими Конституциями, но, разумеется, никогда не реализовывалась. Более того, человек, критически высказывавшийся относительно властей предержащих, не только наказывался государством, но и многими считался неадекватным. Ельцин же не просто обеспечивал действенность соответствующих конституционных принципов, но и никогда не пользовался своими возможностями для сведения счетов с теми, кто выступал против него в СМИ. Он, например, наверняка мог закрыть программу «Куклы», выставлявшую его в смешном свете, но не сделал ни этого, ни многого другого, что потом стало обычной практикой. Такое поведение сделало его реальным гарантом свободы слова — глядя на Президента, мелкие чиновники тоже не осмеливались подавлять свободу. Сейчас времена изменились, но все равно, по результатам всех опросов, граждане России считают свободу слова естественной и необходимой.

4. Выборы как необходимость. Первыми выборами мы обязаны Горбачеву. Но точка невозврата была пройдена при Ельцине в 1996 году, когда он продемонстрировал, что, как бы ни были выборы опасны для власти, их надо проводить. Интересно, что в 2008 году на пике популярности Путина, когда многие хотели, чтобы он оставался и на третий, и на любой другой срок, даже его преданные сторонники говорили, что это должно произойти в результате выборов, и никак иначе. И сегодня никакой, самый популярный властитель не может избежать процедуры выборов. Конечно, их можно фальсифицировать, но просто объявить себя пожизненным правителем в России уже затруднительно. Выборы стали не экзотикой, а нормой.

5. Конкретность контракта с властью. Любой власти невыгодно давать конкретные, проверяемые обещания. Российские (советские) правители, если и говорили о конкретике, то либо речь шла о пресловутых, никем, кроме государства, не подсчитывавшихся тоннах чугуна и стали, либо срок реализации декларируемых целей относился далеко вперед, когда в силу естественных причин власти уже не должны были отвечать за неудачу. Наиболее запомнившиеся примеры – коммунизм Хрущева и отдельные квартиры каждой семье Брежнева. Ельцин же впервые стал давать проверяемые обещания на краткосрочный период, принимая на себя полную ответственность за их невыполнение. Например, знаменитое обещание лечь на рельсы в случае роста цен, как и заявление накануне девальвации, что девальвации не будет, не лучшим, мягко говоря, образом отразилось на его репутации. Но здесь важно не то, что ему удалось, а что – нет. Важно, что граждане увидели, что власть может и должна говорить не только об абстрактных, но и о конкретных вещах, а значит, и отвечать за провалы. Надо сказать, что этот конструкт оказался наиболее слабым и неустойчивым. Сегодня власть успешно заменяет четкие обязательства весьма туманными разговорами о ценностях и уважении в мире. Однако терпимость граждан к такой тактике, кажется, на исходе. Рано или поздно руководству страны придется, как это начал практиковать Ельцин, говорить конкретно. Именно это воспринимается людьми как норма, а абстрактные рассуждения – как попытка уйти от ответственности.

Необходимо отметить, что новая картина мира появлялась не столько в результате подписывавшихся Президентом Указов или его повседневной политической деятельности. Он добивался этих изменений собственным поведением, собственными реакциями, в конечном счете — открытостью, демонстрацией собственных взглядов и предпочтений. Вообще, влияние на страну его личности сравнимо с влиянием личностных особенностей Ивана Грозного и Петра Великого. Только в первом случае это влияние было абсолютно патогенным, во втором – более чем амбивалентным. В случае же Ельцина, никак не идеализируя ни его самого, ни его политику, личностное влияние носило, безусловно, положительный характер.

На первый взгляд может показаться, что все вышеперечисленное не имеет никакого значения. Законодатель в нашей ситуации никак не принуждается к тому, чтобы ориентироваться на мнение граждан. Однако в долгосрочной перспективе, и об этом свидетельствует весь исторический опыт, реально работают лишь те законы и те политические практики, которые отвечают представлению людей о том, что есть норма. И это представление изменил Борис Ельцин.


Фото: 31.05.1996. Визит Президента РФ Бориса Ельцина в Пермскую область, 1996 год.
Сенцов Александр/ТАСС

«ЦЕЛЕВОЕ ФИНАНСИРОВАНИЕ «ЕЖЕДНЕВНОГО ЖУРНАЛА»