Пола Хлебникова подставил Коржаков?

Генеральная прокуратура предъявила экстрадированному в Россию из Белоруссии чеченцу Казбеку Дукузову обвинение в убийстве главного редактора российского «Форбса» Пола Хлебникова.
Так уж получилось, что на следующий день после убийства Хлебникова у меня был прямой эфир на «Эхе Москвы», и на вопрос, кто убил Хлебникова, я тогда ответила: «Думаю, что чеченцы».
Это естественное предположение для любого, кто хоть немного знает Кавказ и кто прочел книжку Хлебникова «Разговор с варваром».

О мертвых - либо хорошо, либо ничего, но «Разговор с варваром» - плохая книжка. Очень плохая. Это книга, построенная на расшифровках разговоров Хлебникова с бывшим московским авторитетом, а потом полевым командиром Хож-Ахмедом Нухаевым. Расшифровки наверняка подлинные, но отбор их весьма произволен.

В книге, например, есть много рассуждений г-на Нухаева об исламской цивилизации. Но нет ни одной страницы, посвященной поведению русских войск во время первой чеченской войны. То ли бывший полевой командир об этом не говорил, то ли Пол Хлебников не счел нужным включить эти записи в книгу, которая должна была доказать, что Россия и Запад вместе борются против исламских варваров. Потому что русские вели себя в 1996 году с чеченцами так же, как чеченцы с русскими. И встал бы вопрос - почему одни варвары, а другие - нет?

Кроме того, тексты произвольно препарированного Нухаева снабжены в книге комментариями анонимных рубоповцев, которые рассказывают о зверствах чеченской мафии в Москве. Рассказывают убедительно, да вот беда: нарушив все стандарты западной журналистики, Хлебников ни разу не предоставил слово Нухаеву, чтобы тот уточнил, возразил или прокомментировал анонимных милиционеров. Есть и рассуждения самого журналиста. Который, к примеру, осуждает тейповую систему в следующих словах: чеченцы делили свой народ на тейпы, а русские всегда говорили друг другу «братья и сестры». «Поэтому русские создали великую культуру, когда чеченцы еще пасли овец в горах».

Это довольно странный уровень журналистики для сотрудника «Форбса». Объяснить его, вероятно, можно тем, что книга Хлебникова вышла в издательстве «Детектив-пресс», принадлежащем полковнику Валерию Стрелецкому, который тесно связан с Александром Коржаковым.

Коржаков вообще, судя по всему, был для журналиста Хлебникова не только поставщиком информации, но и мощным аналитическим подспорьем. Как Коржаков воспринимал действительность, так и журналист Хлебников зачастую воспринимал действительность. А Александр Коржаков, как мне кажется, хотел бы изъять из истории все указания на свою роль в начале чеченской войны (это накануне штурма Грозного на днях рождениях пили «За нового Александра Васильевича») и убедить всех и каждого, что война эта началась потому, что Россия вместе с Западом боролась против исламского экстремизма.

Кстати, Коржаков, судя по всему, был не очень доволен Хлебниковым. В своей новой книжке «Борис Ельцин: от заката до рассвета. Послесловие» бывший кремлевский охранник простодушно пишет: «Хлебников... оказался очень-очень жадным человеком. Он не захотел мне заплатить энную сумму за моральный ущерб от его книженции про БАБа, где я, надиктовавший ему полкниги, оказался чуть ли не главным соратником Абрамыча».

С учетом этих трогательных отношений между умным западным журналистом и его умнейшим идейным наставником я вообще допускаю, что Коржаков мог просто подставить американского журналиста. Ибо что-что, а с чеченским менталитетом Коржаков сталкивался и понимал, что иных вещей чеченцы не прощают.

И не только чеченцы. В некоторых культурах, которые Запад и Россия привыкли считать «дикими», цена слова необычайно высока. В них сохранилось понятие онтологического смысла базара. За базар приходится отвечать: даже если ты написал книгу не такую яркую, как Салман Рушди.
Это я вовсе не к тому, что за книги следует убивать. Упаси Аллах!
Это я к вопросу о разнице культурных кодов.

У меня нет сомнения, что если бы Хлебников с той же степенью достоверности написал что-то, например, о Билле Гейтсе, то Гейтс еще до выхода книги запретил бы ее публикацию в судебном порядке и наложил бы на автора миллионные штрафы. Как справедливо возмущается сам же Хлебников в книге «Разговор с варваром», чеченцы судов не признают. В качестве высшего арбитражного суда они используют автомат Калашникова.

Из этого ценного наблюдения г-ну Хлебникову можно было извлечь и практические выводы.
Так или иначе: связь между убийством г-на Хлебникова и местью за его книгу казалась весьма вероятной.

Но в июле, когда убили Хлебникова, в Чечне у нас был «мирный процесс», и поступило указание: привязать убийство к г-ну Березовскому. В этом роде и старались все государственные СМИ. После Беслана ситуация изменилась: стало важно показать Западу, какие они в Чечне нехорошие. И убийство Хлебникова чеченцами стало политически корректным.

К сожалению, время упущено. Теперь Запад вряд ли поверит нашей беспристрастной прокуратуре, что Хлебникова убили чеченцы. Потому что расследованием убийства надо было заниматься до того, как это стало политически выгодно.