Окончание года – традиционное время подведения итогов в самых разных областях. Если говорить об экономике, точнее о российской экономике, то главным итогом стало плавное перетекание из кризиса в застой. Никакого восстановительного роста на горизонте не просматривается, и нынешняя стагнация (теперь это принято называть стабилизацией), скорее всего, выльется в новую волну кризиса. Хорошо, если это случится после президентских выборов 2018 года. В противном случае поиски «виноватых» могут вылиться в весьма неприятную кампанию, которая совпадет с предвыборной. Кто в этой кампании будет назначен виновным в народных горестях, очевидно. Маячки расставлены, «иностранные агенты» поименованы, крестики на дверях дожидаются погромщиков, а погромщики – сигнала сверху. Все это обсуждалось уже неоднократно, и останавливаться подробно на мрачных прогнозах нет никакого смысла.

Довольно детально обсуждались и основные события, так или иначе связанные с российской экономикой или способные оказать на нее серьезное влияние. Brexit, победа Дональда Трампа, соглашение со странами ОПЕК о сокращении добычи нефти, приватизация «Роснефти» и арест Алексея Улюкаева. Каждое из этих событий можно было бы подробно разобрать, напомнить о сопровождавших его бурных дискуссиях, повторить в двадцать пятый раз аргументы участников этих дискуссий, высказать свою точку зрения…

Вместо этого обсудим одну новость из разряда «предпраздничных курьезов», появившуюся в канун Нового года и разошедшуюся по российским СМИ, благодаря предновогоднему «безрыбью» — дефициту «серьезных» новостей. Итак, в Германии в рождественские каникулы цена на электроэнергию опустилась до нуля, и немцы в Рождество за электричество ничего не платили. Произошло это за счет сезонного спада потребления и высокой мощности установленных в стране ветрогенераторов, которые и обеспечивали страну бесплатным электричеством.

Любопытно, что за несколько дней до появления этого сообщения Путин проводил «большую» пресс-конференцию, где тема альтернативной энергетики была вскользь затронута. Путин заявил, что развивать это направление, наверное, нужно, но торопиться не следует – слишком уж это дорогое удовольствие. Вот и в Европе субсидии в сектор снижают из-за непомерных расходов, которые ложатся на плечи налогоплательщиков. Тут впору поздравить гражданина соврамши. Государственные субсидии в возобновляемую энергетику в Европе действительно снижаются, а то и вовсе сходят на нет. Вот только причина в том, что сектор в состоянии поставлять на рынок энергию по конкурентным ценам и в субсидиях больше не нуждается. Аналогичная ситуация и в США, где цена киловатта, получаемого солнечными и ветряными электростанциями, опустилась ниже цены станций, сжигающих углеводороды.

В последние годы возобновляемая энергетика – самый динамично развивающийся сектор мировой экономики. Причем мировым лидером по инвестициям в этот сектор и по скорости строительства ветряных, солнечных, геотермальных и гидроэлектростанций является Китай – последняя надежда российских сырьевиков. Пока в России отдельно взятые руководители крупных государственных нефтяных компаний выбивают из правительства льготы для освоения новых крупных месторождений в Восточной Сибири, а изрядная часть остатков экономики занимается строительством и обслуживанием магистральных трубопроводов для наращивания экспорта нефти и газа, остальной мир движется в ровно противоположном направлении.

Сегодня за пределами России уже никому в голову не придет ставить под сомнение наличие глобального потепления и тот факт, что вина за это лежит на человеке. В мире сложился консенсус: сжигать углеводороды плохо, ближайшие десятилетия необходимо посвятить тому, чтобы отказаться от этой дурной привычки.

А теперь, собственно, о событии 2016 года, которое способно оказать определяющее влияние на российскую экономику в долгосрочной перспективе – речь идет как минимум о ближайшем десятилетии. В начале ноября вступило в силу Парижское соглашение по климату, в рамках которого его участники взяли на себя долгосрочные обязательства по сокращению выбросов парниковых газов в атмосферу. Соглашение вступило в силу после того, как его ратифицировали страны, ответственные за более чем 55% всех мировых выбросов ПГ. Причем, в отличие от Киотского протокола, где обязательства брали на себя только развитые страны, в Парижском соглашении сокращать выбросы должны все. Еще одно отличие от Киотского протокола заключается в том, что нынешнее климатическое соглашение вступило в силу в рекордно короткие сроки, причем безо всякого участия России (сыгравшей в Киотском протоколе решающую роль). Из стран «большой двадцатки» не ратифицировали Парижское соглашение только две страны – Россия и Турция.

В России решение отложено до «после выборов» — вынесение на рассмотрение парламента состоится не ранее 2019-2020 года. А до этого министерства и ведомства будут всесторонне изучать возможные последствия ратификации для российской экономики, готовить нормативную базу, вносить поправки в энергетическую стратегию…

Самое неприятное заключается в том, что львиная доля негативных последствий для российской экономики в ее нынешнем виде наступит вне зависимости от того, ратифицирует Россия соглашение или нет. Постепенный отказ экономически значимых стран от сжигания углеводородов и сокращение мирового спроса на них уже предопределены. Российский экспорт в долгосрочной перспективе выглядит не самым надежным источником доходов. При этом Россия в рамках Парижского соглашения приняла на себя обязательства, которые, в отличие от большинства других участников, позволят ей в ближайшие годы наращивать выбросы. Так что никаких резких мер принимать не потребовалось бы, вполне можно было после ратификации спокойно готовить нормативную базу и вносить поправки в энергетическую стратегию.

Можно, конечно, наплевать на все эти экологические глупости, соглашение не ратифицировать вовсе и заняться чем-нибудь важным, например, реиндустриализацией. Тогда растущий внутренний спрос на энергоносители хотя бы отчасти компенсировал бы долгосрочное снижение экспорта. Россия окончательно поднялась бы с колен, вернула себе прежнее величие (дальше продолжать не стоит – у сторонников Глазьева все равно получается лучше). Более того, в страну потекли бы иностранные инвестиции – тот же Китай (да и не один Китай) с радостью перенес бы в Россию самые грязные производства, гарантировав себе выполнение обязательств в рамках соглашения по климату.

Вот только такая стратегия очень быстро привела бы к санкциям в отношении всего российского экспорта. И запретительные пошлины в отношении «грязных» российских товаров объяснялись бы не только экологической озабоченностью мирового сообщества, но и экономическими выгодами, которые получали бы российские производители, избавленные от необходимости следовать жестким экологическим стандартам. К экономическим потерям добавились бы репутационные и политические. Вина за глобальное потепление, ущерб от которого уже сейчас вполне ощутим, легла бы на Россию.

Пока отказ от ратификации никем даже в России всерьез, похоже, не рассматривается. Однако чем дольше она будет откладываться, тем вероятнее будет описанный выше сценарий.


Фото: 1. Россия. Москва. Район Капотня. Марина Лысцева/ТАСС
2. Франция. Страсбург. 04.10.2016. Европарламент ратифицировал Парижское соглашение по климату. Panoramic/Zuma\TASS