Этот сюжет недооценен. Оппозиционные СМИ отписались вяло, и их можно понять. Разве не банально, что очередного невиновного парня система закатала в лагерь? Совсем недавно, на памяти еще не ушедшего поколения, система закатывала в лагеря невиновных миллионами. Но, слава богу, сегодня — не вчера и режим теперь не столь жесткий, а мягкий, гибридный, как сказала бы мадам Шульман. Однако если чему удивляться, так, скорее, избирательности нажима, тому, что закатали одного лишь Дадина. Да еще для этого потребовались какие-то невнятные объяснения и оправдания со стороны нескольких влиятельных инстанций, а также целый процесс в Конституционном суде России. Точно, Шульман посчитала бы это большим прогрессом.

Лоялистская пресса писала тоже вяло. Очевидно, ей не улыбалось растрачивать снаряды лоялизма на оправдание явно сомнительной процедуры, видной даже невооруженным… прокурорам. С другой стороны, парень-то пострадавший — либерал без определенных занятий, из пятой колонны, так что туда ему и дорога.

Между тем казус получился интереснейшей, как слоеный пирог.

Один уровень: поверка дела Дадина российской Конституцией. Она как раз только что прошла при всеобщей смешливости наблюдателей. Наблюдателей смешило всё: и бубнеж одетых в мантии скучных персон, и нервозность постовых на улице, и неожиданные аргументы знатного юриста страны Барщевского, вдруг вспомнившего своего деда с правиламидобра порки.

«Прежде чем выпороть, — учил дед будущего кремлевского юриста, — надо несколько раз отшлепать». Эту максиму Барщевский запомнил с детства и озвучил сегодня в заседании Конституционного суда. Очевидно, Барщевский теперь полагает, что отшлепывания легитимизируют порку. Чем больше милых отшлепываний, тем и серьезная порка нормативнее, так сказать...

Второй уровень: как все это происходило. Имеется в виду, что зал в КС был забит не гражданскими активистами, обеспокоенными положением с правами человека в России, а в основном равнодушными студентами юрфаков, которым обещали за массовку зачеты. Что лично мне, например, живо напомнило сталинские процессы, на которые, если верить рассказам, слушатели приходили в судебные залы строем, строем же уходили, а подсудимых якобы уносили в белых балахонах без прорезей для глаз. Нет, в нашем случае заявителя, конечно, никто никуда не уносил. Его попростуне принеслина заседание не пригласили, как лишний элемент в настоящей дискуссии. Да и студенты уходили не строем, а галдя и обмениваясь впечатлениями. Однако осадочек все равно остался.

И наконец, третий уровень и главный пласт: это поверка Дадиным российской Конституции, поскольку здесь на самом деле не только тестировалась жалоба Ильдара на предмет соответствия приговора районного суда Конституции всей нашей огромной страны. Но и самый главный закон всей нашей огромной страны тестировался на предмет, может ли он остановить порчу российского законодательства, если кому-то такая порча будет нужна и выгодна?

Забегая вперед, заметим, что этот тест российская Конституция, по-видимому, не прошла. Оказалось, что портить ее может кто угодно и как угодно, а у конституционных судей нет ни конституционных приставов, ни конституционных полицейских, чтоб отправить их разобраться с нарушителями. Да и признаться, не хватает им пассионарности кого-то куда-то отправлять, поскольку те, кто портит, те и платят нашим судьям зарплату и выдают им мигалки.

Впрочем, недавно появился еще один бонусный уровень.

С несколько неожиданной и парадоксальной стороны — из Сирии. Дело в том, что в разделенной Сирии мы пытаемся, как кажнтся, сделать нечто вроде «советской зоны оккупации», поскольку не зря же ее столько бомбили? И «гэдээровским» сирийцам в этой связи был предложен «советский» же вариант конституции, изготовленный специалистами из администрации российского президента. Согласно этому варианту, народ Сирии в российской зоне оккупации должен получить все законные права и свободы. А незаконные — ёк! — не получить. Странно, что официальные представители сирийского народа не пришли в восторг от российского варианта, посчитав его, наверное, слишком демократичным. Дикари, они не поняли своего счастья. Ведь что советская конституция, что нынешняя российская совершенно не ограничивают инициативу «избранных представителей народа», они могут совершенно спокойно чинить любые ущемления, ссылаясь на национальные особенности законности. Чему, собственно, и учит нас кейс Дадина.

Вернемся, однако, к существу первоначального вопроса.

Он, конечно, не в одной только проблеме конституционности статьи 212.1 УК РФ, которая была введена в июле 2014 года. И не в том, как так получилось, что молодой человек, который никого не убил, не зарезал и даже не разбил витрину, и вообще не причинил никому никаких страданий и неудобств, уехал в места отдаленные, как будто он кого-то убил или зарезал. И даже не в том, может ли сама по себе «повторность» неких незначительных правонарушений (которых, надо сказать, и не было и зафиксированы они с подтасовками) стать отдельным значительным правонарушением, логически оторванным от первоначальных незначительных правонарушений, зафиксированных с подтасовками. Ведь Дума и значительная часть прокурорского корпуса именно так и считают. Но также и в том, что является источником права в России и вообще?

Так или иначе, на этот счет существуют две версии, которые бьются на протяжении всей истории России как коршун с голубицей.

Первая: что источником права являются законы, которые принимают случайные психопаты в как бы парламентах. На нашем веку, как известно, они запретили усыновлять сирот, голодным, наоборот, приказали давить иностранных замороженных гусей бульдозерами и вплотную подошли уже к тому, чтобы арестовывать за хранение качественного сыра в холодильнике. И никакая Конституция им в этом бреде не помешала.

Вторая: что некие высшие принципы права главенствуют над местными законами, а законы, создающиеся в обход этих принципов, нелегитимны.

И хотя в российской юриспруденции, в основном, преобладают черные вороны суверенного отношения к праву и этике, отдельные либеральные юристы продолжают держать в уме голубиц, за что им низкий поклон. Иначе не объяснишь появление таких аргументов, как ссылки на невозможность привлекать повторно за одно и то же правонарушение («А если по новому закону, подписанному президентом?», «А если по новому закону, подписанному президентом, то можно») и апеллирование к каким-то заграничным практикам и кодексам «цивилизованных стран», которые на российской почве никак не укоренятся.

До некоторого времени такая позиция тоже казалась сильной, но в последнее время и в «цивилизованных станах» стала происходить какая-то неостановимая этикой порча, в силу чего выяснилось, что никакого высшего права, возможно, западная культура и не создала. Конечно, это открытие не прибавляет нам оптимизма — ни в данном процессе, ни в общем.


Фото: Игорь Акимов\Интерпресс/ТАСС