До середины XIX века в Швеции коррупция процветала. Одним из следствий модернизации страны стал комплекс мер, нацеленных на устранение меркантилизма. С тех пор государственное регулирование касалось больше домашних хозяйств, чем фирм, и было основано больше на стимулах (через налоги, льготы и субсидии), нежели на запретах и разрешениях. Был открыт доступ к внутренним государственным документам и создана независимая и эффективная система правосудия. Одновременно шведский парламент и правительство установили высокие этические стандарты для администраторов и стали добиваться их исполнения. Спустя всего несколько лет честность стала социальной нормой среди бюрократии. Зарплаты высокопоставленных чиновников поначалу превышали заработки рабочих в 12-15 раз, однако с течением времени эта разница снизилась до двукратной. На сегодняшний день Швеция по-прежнему имеет один из самых низких уровней коррупции в мире.
Еще один козырь антикоррупционной борьбы – максимальная доступность информации. В Швеции любой человек может позвонить, например, в налоговую и по телефону, назвав личный номер гражданина, и узнать всю информацию. Получить сведения о доходе, имуществе, имеющихся транспортных средствах и даже о его долгах. Ответ при желании пришлют почтой или по интернету.
«Вы можете, например, назвать мое имя. Вам скажут все ‒ где работает, сколько получает, замужем ли, есть ли дети и какой у них доход. Все максимально открыто», ‒ рассказывает Хелена.
Из-за сложившейся практики в Швеции нет нужды в открытых реестрах деклараций – информацию и так легко получить любому гражданину. При этом власти должны ответить «в разумный срок» в зависимости от сложности запроса. Предполагается, что человека не должны заставлять ждать. Но, естественно, есть и злоупотребления – одни чиновники отвечают в течение нескольких часов, а ответа от других приходится ждать неделями.
«До недавних пор в Швеции не было законодательства, которое регулировало бы финансовую отчётность политических партий. Было лишь добровольное соглашение между партиями, согласно которому они должны были публиковать информацию о поступлениях средств. Но можно было и не раскрывать источники доходов, так как были разрешены анонимные пожертвования. Но скоро такой запрет будет введён, и анонимные пожертвования будут распределять между всеми партиями. Информация о других поступлениях будет открытой», ‒ рассказала генеральный секретарь шведского отделения «Трансперенси Интернешнл» Лотта Рюдстрём.
Без несвойственных функций
Отличия сложившейся в Швеции системы антикоррупционного противодействия от российской очевидны. В социуме, где эффективно работают правоохранители и почти не пренебрегают принципами профессиональной этики журналисты, общественные организации избавлены от несвойственных для них функций. В России общественники ищут незадекларированную собственность чиновников, их роскошные загородные особняки, раскапывают подробности коррупционных схем. По сути же всё это – работа для полиции и представителей СМИ. В то время как шведские общественники сосредоточились на предупреждении коррупционных рисков.
Естественно, учитывая реальные условия жизни в нашей стране, наивно полагать, что мы сможем быстро перейти к шведской модели. Однако в части просветительской работы у них есть чему поучиться. Если сдвиг произойдёт в менталитете, в сознании людей, то со временем изменится и сама система.
Фото: Scholz, F./ picture alliance / Arco Images G/DPA/TASS
Игорь Яковенко: Безумие этой политики в том, что Россия — часть европейской цивилизации...
Коммерсантъ: — Вождя не трожьте! — веско выступил пенсионер.— Меня тут в пионеры принимали, я хочу вспомнить, как это было.
