В сентябре 1999 года в Москве стали взрываться дома. Я помню то ужасное время, когда действительно всем стало страшно, не будет ли твой дом реально следующим? Люди самостоятельно организовывали ночное патрулирование своих дворов. Не столько, впрочем, для того, чтобы предотвратить возможный теракт, сколько для того, чтобы не оказаться в постели в роковые пять часов утра, когда могло бабахнуть.

Эти теракты конца российского ХХ века так и остались темным пятном новой российской истории. Кто и зачем их устроил — так и осталось до конца не выясненным. Произошедшие одновременно с дворцовым переворотом в Кремле, они небезосновательно увязывались с «партией замены Ельцина», хотя непосредственными их исполнителями, по-видимому, и на самом деле были чеченские сепаратисты. А с них взятки гладки, да и всех убили втихаря в разных местах, не успев допросить.

Любопытно, впрочем, что эти две версии — «чеченская» и «заговорщицкая» — остались существовать в информационном пространстве почти на равных основаниях. То ли «ФСБ взрывала Россию», то ли какие фундаменталисты, то ли вообще международный терроризм со штаб-квартирой в тогда еще совсем незнаменитой Сирии. Официоз, надо сказать, выбрал гениальную стратегию поддержки своей линии: не вступать с критиками и диссидентами в полемику. Что превратило все другие версии, кроме «террористически-чеченской», в маргинальные. В такие же, как «ЦРУ убило Кеннеди, «Буш взорвал Башни-близнецы, чтобы начать войну», а «американцы не были на Луне, и все сняли в Голливуде».

Однако у тех московских (и не только московских) взрывов образовался неожиданный и не вполне предусмотренный финал, который получил название «инцидент с рязанским сахаром». В Рязани милиционеры вроде бы тоже предотвратили очередной взрыв, который, ко всеобщему изумлению, вдруг предстал проверочным тестом местного ФСБ на бдительность. Оказалось, «террористы» закладывали в жилой дом не гексоген, а сахар — сахарный песок, который лишь пах гексогеном и лишь выглядел, как гексоген. И все в этом кейсе получалось бы совсем логичненько, если бы кто-то из журналистов не удосужился спросить: «ОК, тест — верим! Но кто спланировал этот славный тест, где бумажный приказ о проведении такого учения, кто ответственное должностное лицо, где подпись и т.д. И нельзя ли спросить, как имярек додумался до такого плана? Да и есть ли у него имя, он живой человек?».

Странное покрывало тотального умалчивания накрыло тогда весь этот последний эпизод. Репортеры и официальные акулы пера как будто язык проглотили, запросы застряли в дороге, а должностные лица сделали вид, что не понимают причину не полной удовлетворённости общественности. Чем весьма подпортили выход из кризиса. Поэтому получилось так, что, хотя взрывы, как по волшебству, прекратились, подозрения остались. И останутся, видимо, даже после ухода тефлонового Путина.

Но вспомнилось это сегодня не потому, что тема вечно свербит и осень. А потому что в сентябре 2017 года некие «телефонные террористы» снова объявили о заложенных в домах бомбах. И вот вам более 20 тысяч человек эвакуируются в Москве (а по России — более 100 тысяч) из различных учреждений из-за анонимных звонков об угрозах взрыва. О чем сообщает аж даже европейский портал несколько раз. На полном серьезе бомбы ищут (и не могут найти) на вокзалах, в вузах и в торговых центрах столицы, среди которых в том числе и ГУМ на Красной площади.

Ничего, как водится, не нашли, но важно другое. Нетрудно увидеть странное совпадение: новость о звонках поступила на ленты 13 сентября, и именно 13 сентября 1999 года в 5 часов утра произошёл взрыв в доме № 6, корпус 3 на Каширском шоссе. Только пребывающему очень не в курсе российских политических интриг человеку не видно исторической переклички и только очень глупому может быть непонятно, что «телефонные террористы», кто бы они ни были, держали в уме именно те самые трагические события сентября 1999 года. И что они не молодежь семнадцати лет.

В лучшем случае это было очень жестокое напоминание из прошлого. Игра исторической памяти в умах недалеких провокаторов без совести. Но в худшем — это опять спецоперация накануне очередного пролонгирования Путина.

Что касается страны, на которой ставятся эксперименты, то она с конца ХХ века сильно изменилась, и предположить теперь можно многое. И то, что загнанное в подполье недовольство ищет формы мелкого вредительства, не слишком опасного для вредителей. «Вредители» начинают при этом с малого — с дешевого телефонного звонка, провоцирующего на серьезные траты, связанные с эвакуациями. А закончат — бог весть чем. «А не надо было так сильно заворачивать гайки!»

И то, что угрожают сами «безопасники», чтобы подчеркнуть свою нужность в беспокойном мире. Чтоб государство потратилось на магнитные рамки и видеонаблюдение. И на штатное расписание — за рабочее место и госфинансирование теперь ведь надо держаться, но так, чтобы не вышло при этом как с Серебренниковым.

И то, что цель — педалировать тему информационной безопасности.

Раз анонимные звонки идут якобы из-за границы, так почему бы не придумать какой-нибудь фильтр, чтобы лишить россиян и анонимности, и интернет-телефонии? Да и заграницы в перспективе? А то закон Яровой что-то стал пробуксовывать.

И конечно, чтобы было побольше страха и смуты. Здесь вам звонки, а там вам «Матильда». Здесь вам фашистская Украина, а там вам ИГИЛ (название которого запрещено произносить без подпрыгивания). Сначала звонки, а потом что-нибудь да и взорвется, когда народ попривыкнет и расслабится. Призрак страшной Поклонской, медленно, но верно загоняющей здравый смысл в тупик, поднимается над Россией. И кто ж тогда не возопит к начальственному лидеру: «Родной! Не покидай!»

Предвижу, что есть Фирма, которая могла бы это продать на тарелочке с голубой каемочкой.

Одно во всем радует: гуманизация налицо, и пока только звонят…

Фото Николая Малышева /ИТАР-ТАСС/ Александра Данилюшина (ИТАР-ТАСС)