Трудно вернуть закон туда, откуда он ушел

По всем программам радио и телевидения произносили новое и незнакомое слово — Яндыки. Произносили название этого села, расположенного в южном Лиманском районе Астраханской области, чаще всего неправильно, c ударением на последнее "и", — местные ставят ударение на "ы".

Август — "мёртвый сезон" для политики и политической журналистики, наверное, поэтому яндыкские события широко освещали и комментировали, и в итоге самые масштабные в прошлом году столкновения на национальной почве не были замолчаны. 27 и 28 февраля были оглашены приговоры. Сначала калмыку Анатолию Багиеву — он был приговорён к семи годам заключения по обвинениям в "участии в массовых беспорядках" и за "призывы к активному неподчинению законным требованиям представителей власти". На следующий день — двенадцати чеченцам, которые получили от двух с половиной до пяти лет за хулиганство. Некоторые журналисты удивлялись разнице в статьях и сроках, на одном из сайтов даже появился заголовок "В Астрахани ждут погромов после решения суда по делу чеченцев, разгромивших село Яндыки". Но дело в том, что громили не они — погромщики жгли как раз чеченские дома. Ошибка показательная. Что и говорить, растянувшиеся на полгода события со своей сложной драматургией спрессовались в один день — и для масс-медиа, и для всех, кто смотрит на мир через экран телевизора.

На самом деле, яндыкские события даже трудно назвать межнациональным конфликтом — хотя соблазн осмыслить их именно в этом ключе велик.


Из трёх с половиной тысяч жителей села Яндыки большинство составляют русские, а калмыков и чеченцев — в пределах десяти процентов. Чеченцы живут здесь с начала семидесятых, занимаются, в основном, скотоводством. И местный председатель колхоза — тоже, кстати, чеченец. Беженцев из Чечни среди них немного, причём "местные" чеченцы строго следят за тем, чтобы не допустить распространения ваххабистской заразы — все помнят, что для их исторической родины это закончилось войной.

Несколько лет назад в Яндыках открылись два бара, и сюда повалили посетители — в соседних сёлах таких "очагов культуры" не было. Бары принадлежали обосновавшимся в селе беженцам из Чечни. Молодёжь из других сёл, не стеснённая присутствием старших родственников, вела себя более агрессивно, чем дома. Случались драки — на вполне бытовой почве, но осмысливавшиеся почему-то именно в одном ключе: "какие" с "какими" дрались? Год назад, 23 февраля 2005 года, возвращавшиеся с чьего-то дня рождения нетрезвые молодые люди повалили на кладбище несколько крестов и памятник солдату, погибшему в Чечне. Арестовали и судили за это троих чеченцев, хотя, поговаривают, что были там и другие.

Сюжет был подхвачен казачеством. Прошёл сход жителей, на котором хотели принять решение о выселении всех чеченцев... У казаков здесь свои проблемы: на "реестровых" шли "нереестровые", неконтролируемые областной администрацией. Любое обострение обстановки работало на последних.

Местная чеченская община восстановила надгробия. В мае районный суд дал троим изобличённым вандалам по полтора года лагеря. Вроде всё успокоилось.

Но 10 августа тот же суд пересмотрел дело и дал каждому по два года условно. Тем же вечером в селе был избит брат одного из подсудимых. Говорят, он хвастался, что откупиться они смогут в любом случае.

Обстановка обострялась день ото дня, точнее — ночь от ночи. "Местные" звали чеченскую молодёжь (которые вообще-то тоже из местных!) на "стрелки". Это, если кто не понимает, когда за околицей собираются толпы из десятков и сотен человек и идут "стенка на стенку". Милиция наблюдала за этим на отдалении. Ни милиционеры, ни администрация ничего странного в таких методах выяснения отношений не видят. Люди предпочитали не обращаться ни в милицию, ни в прокуратуру, а "разбираться" между собой. Чеченцы не жаловались, объясняя, что всё равно правды не найдёшь. Русские не жаловались, говоря, что всё равно "те" взятку дадут и купят всех. Такое вот согласие: сами к власти не идут, а власть и не вмешивается, оставляя решать спорные вопросы согласно "обычному праву".

Местные авторитетные чеченцы — не "авторитеты", а самые уважаемые — как могли, удерживали молодёжь от "стрелок". Раз получилось, два... А в ночь с 15 на 16 августа таки состоялась массовая драка, в которой был убит один парень, калмык. Именно в связи с этой дракой и с этим убийством осуждены двенадцать чеченцев.

Назревало худшее. Чеченцы обращались к властям, говорят, даже письма слали о том, что будут погромы и поджоги. В село были введены наряды милиции.

Но 17 августа, после похорон, на которые приехало много калмыков и где зажигательную речь произнёс один из лидеров "нереестрового" казачества, толпа двинулась по селу. За толпой ехала пожарная машина, тушили соседние с чеченскими домами постройки. Милиция не помешала жечь и громить чеченские дома. Почему? Не смогла, или есть другая причина? Милиционеры, впрочем, защитили и спрятали от погромщиков нескольких чеченцев. И наиболее свирепых громил — того же Багиева — пытались останавливать, потому-то он и был потом арестован.

Но только когда стало ясно, что ситуация полностью выходит из-под контроля, в Лиманский район ввели достаточно сил, чтобы не допустить переброски сюда новых "мстителей". Однако ведь и до погрома пытались ограничить передвижение по району казачьих активистов.

Такое ощущение, что сначала власть ушла из района, а потом не смогла вернуться. Вместо милиции и прокуратуры — "стрелки". Вместо закона — стремительно меняющий своё решение суд. Следующим очевидным шагом был как раз погром как высшая и последняя стадия "народной демократии".

Огромными усилиями ситуацию удалось переломить. В район были введены дополнительные силы милиции, теперь здесь есть новые сельские отделения.

Но из многих сотен погромщиков был арестован только один, теперь уже осуждённый, а из десятков участников драки – двенадцать человек, и все чеченцы...

Впрочем, невозможно вместить события прошедшего года в одну небольшую статью. Но яндыкский микрокосм отражает наше общенациональное нездоровье. Здесь, в низовьях Волги, сохраняется хрупкое неравновесие. О чеченцах по-прежнему говорят как о "гостях". И слишком многие готовы представить сложные и разноплановые проблемы этих мест в виде одной — национальной. Конечно, это проще, чем вернуть закон туда, откуда он ушёл.

Точно так же проще свести сложную и долго развивавшуюся — как, впрочем, почти по всей России — ситуацию в селе Яндыки Лиманского района к событиям одного дня.

Автор — член правления общества "Мемориал"

Фото: "Комсомольская правда" и "Мемориал"