2017 был годом, когда стало окончательно ясно — старым правилам путинских спецслужб, выработанным в 2000-е, пришел конец. Соперничество неподконтрольных силовых ведомств, превращенных в феодальные вотчины своими руководителями, и такая же средневековая идея «нового дворянства» как российской элиты – все это перестало быть актуальным. В 2017 году Путин окончательно перестал играть с этим постмодернистским проектом (да и само словосочетание «новое дворянство» вышло из употребления) и решил вернуться к схеме, которую он хорошо помнит по временам своей молодости – схеме работы позднесоветского КГБ.

И это значит прежде всего, что изменились методы государственного контроля. Эпоха, когда сотрудники ФСБ, прикомандированные к государственным и коммерческим структурам – от театров до спортивных ведомств, – должны были играть важную роль в их управлении, завершается. Ее сменила новая эпоха, и теперь контроль со стороны Кремля осуществляется через выборочные репрессии, жертвами которых уже стали губернаторы, чиновники, министры и театральные деятели. В этом случае на какой позиции находится прикомандированный офицер ФСБ, не имеет большого значения.

В 2017 году стало заметно, что изменился язык спецслужб и их методы.

Дело режиссера Кирилла Серебрянникова – едва ли самый яркий пример нового подхода. Как известно, сотрудники ФСБ принимают в нем живейшее участие, причем, что любопытно, это офицеры подразделения по защите конституционного строя (бывшее Пятое управление по борьбе с диссидентами) – и появились они там, поскольку им «привычно курировать интеллигенцию».

Очевидно, что мы наблюдаем возвращение советских понятий в работу спецслужб. Практика кураторства была и в 90-е и 2000-е годы, но тогда это фактически было прикрытием для поднайма офицеров спецслужбы для разрешения бизнес-конфликтов. Многие годы это было очень удобно – иметь на второй-третьей позиции в госкомпании высокопоставленного офицера ФСБ, с очень высокой зарплатой, мотивировавшей его помогать компании, а не спецслужбе. Нередко банки и компании сами обращались на Лубянку с просьбой о командировании куратора. В 2017 году значение термина «кураторство» изменилось. ФСБ вернула ему советский смысл – и теперь кураторы фактически заняты определением целей для выборочных репрессий. 

На этом список советских методов, возвращенных в оборот, не исчерпывается. Донести до каждого, что в новой реальности никто не гарантирован от репрессий, в том числе и сами репрессивные органы – это вполне в духе советских руководителей. В 2017 году прошли чистки как в Следственном комитете (дело начальника Управления собственной безопасности СКР Михаила Максименко), так и в ФСБ. При этом репрессии идут очень по-советски – сначала руководство определяет «проблемный участок», а следом начинается работа по его зачистке.

К примеру, продолжается скандал вокруг российского вмешательства в американские выборы, и на его фоне чистят киберглавк ФСБ – Центр информационной безопасности (ЦИБ). По результатам 2017 года его руководитель Андрей Герасимов снят, один зам отправлен в отставку (получив три года условно за злоупотребления), второй зам Сергей Михайлов, по совместительству шеф самого боевого подразделения ЦИБ – Оперативного управления – и вовсе уже год сидит в Лефортово по совершенно другому обвинению. 

Этим аресты в ФСБ не ограничились – летом арестовали сразу пятерых сотрудников московского управления – за вымогательство взятки у руководителя подмосковного предприятия ВПК. В ноябре арестован офицер, курирующий Рублевку. Все это крайне необычно и совсем не похоже на то, как расследовались дела против сотрудников спецслужб в 2000-е. 

Тогда схема выглядела просто – если уж сотрудник попался на преступлении, на место выезжала служба собственной безопасности ведомства, быстро убеждала виновного подписать вчерашним числом заявление об увольнении, чтобы не портить имидж ведомства и сохранять секретность (собственно, именно для этой цели службы собственной безопасности и создавались – чтобы ничего не выплывало за пределы ведомства). Очевидно, что сегодня это принцип отменили.

Поразительное интервью директора ФСБ Александра Бортникова к столетию ВЧК с теплыми словами в адрес Лаврентия Берия – лучшее подтверждение того, что и в ФСБ вполне осознали свою новую, а на самом деле хорошо забытую старую роль в новой реальности. Роль ключевого инструмента в системе, в которой управляемость государством гарантируется страхом.