Я понял реплику Александр Рыклина в Фейсбуке так, что он выражает недоумение и даже огорчение, что прогрессивная общественность возбудилась по поводу концепта, сформулированного Владиславом Сурковым в статье «Одиночество полукровки». Последняя, кстати, опубликована как бы в серьезном журнале «Россия в глобальной политике». Действительно, если бы это статья не принадлежала перу бывшего всесильного министра, а ныне таинственного «серого кардинала» (без внятной должности), мы на нее вряд ли бы обратили внимание. И, скорее, классифицировали бы ее как образчик жанра мистического реализма, где-то между Кастанедой и Дугиным. Но то, что она принадлежит Суркову, актуализовала крайне важный вопрос: а что у этих людей в головах, какие тараканы? Каковы мотивы того, почему они выстрелили России, по одной версии, в ногу, а по другой — в висок (принадлежит Л. Шевцовой), а вообще стреляют каждый день в разные места. Поэтому я всегда с большим научным удовольствием читаю такие тексты и даже завел себе парочку «честных» оппонентов из этого лагеря, которые проводят меня по лабиринту темного царства их мысли. Должны же они хотя бы себе объяснить причины того, почему они перекрыли стране инвестиции, лишились поддержки международного сообщества и засели в бункере, ощетинившись ракетами.

При этом я ни на секунду не сомневаюсь, что сам Владислав Юрьевич все это написал не вполне всерьез. То есть про одиночество России, летящей сто лет в безжизненном космосе куда-то, по всей видимости, в черную дыру. Все же я видел его достаточно близко в обстановке демократической публичности, и он произвёл на меня впечатление адекватного человека и чиновника, а не психа в шапочке из фольги. Скорее, я соглашусь с версией Евгения Янина, который в одном из своих эфиров выразился так, что, мол, есть у нас мэтр Лавров со скучными докладами о политическом положении, которые никто не читает, и есть Сурков, который то же самое изложил в парадоксальном и достаточно кратком поэтическом эссе, которое все прочитали. Главное, что таким образом концепт мировосприятия политической группы (которую в прошлой своей колонке я назвал «шайкой») был до нас как бы донесен.

Важно, в чем этот концепт заключается.

В том, что Россия постоянно находится в выборе своего пути и ее швыряет из стороны в сторону. То она движется на Запад, а то – в Азию. В прошлый раз (при Горбачеве-Ельцине) она довольно глубоко продвинулась на Запад, но западные люди как бы этот порыв не оценили, поматросили и бросили девушку без гроша в кармане. Россия обиделась и развернулась снова в Азию, а то и решила остаться одиноким Островом.

В патриотических кругах статью Суркова восприняли как сигнал. И испытали недюжинный восторг. «Новые откровения Суркова напоминают об основополагающей идее практически всей патриотической оппозиции, от коммунистов до националистов, считающих Россию самостоятельной цивилизацией. Как видим, сама жизнь вынуждает чиновников согласиться с этим и отвергнуть прозападный курс», — пишет «Свободная пресса». Экс-пресс-атташе КПРФ Евдокимов (в частной переписке, но он это не скрывает, не делает из этого секрета, не делает секрета из своей человеконенавистнической философии) совершенно прямо и искренне сообщает: «Если страна в итоге свернет с капиталистического пути — вот это праздник». Иными словами, «развернуться обратно в Азию от Запада» означает «отвергнуть прозападный курс» и «вернуть административно-командный социализм», то есть очереди за колбасой и ГУЛАГ. Радуйтесь, народы! Похоже на неубиваемый ГКЧП.

Тем не менее, и с этим разъяснением мы пока лишь блуждаем в метафорах, которые хороши во дворе среди подвыпивших «забивающих козла». (Как класс доминошники, к сожалению, престали существовать.) Но плохи, когда мы пытаемся разобраться в конкретных моделях политического поведения. «Движение России на Запад» (или в Азию, или в космос, или в тартарары) – это пока что метафора, и никто определённо не знает, что она означает.

В 19 веке русский дворянин садился в кибитку и «двигался на Запад» чисто на лошадях, а царь Николай I на выезде из России ставил будки со шлагбаумами и требовал подорожную, не всех выпуская. Все действующие лица этой драмы прекрасно понимали, что, зачем и почему они это делают. Одни алкали хорошего вина, хорошей литературы и театров, другие не хотели остаться без бесправных подданных. Пролетарскому писателю Горькому тоже было очень хорошо на Западе, и тогдашнему протоГКЧП пришлось его оттуда выманивать посулами бездонного бюджетного финансирования (на Западе нет бездонного бюджетного финансирования, это правда). Никак иначе государство Россия не может «двинуться на Запад», поскольку лежит практически неподвижным блином на двух частях света, и ножек у него нет. Можно, конечно, слова «двигаться на Запад» расшифровать как «перенимать западные институты, этику и эстетику» — пиджаки, президента и парламент. Но тогда придется разбираться, от чего нам идеологи этого бреда предлагают отказаться – от пиджаков или от президента?

Проблема в том, что альтернатива не явлена, не артикулирована. Если не востребуются «права человека», то останется бесправие. Если не востребуется сменяемый президент, то появится аятолла или вождь народов. Если не свобода слова, то цензура. Если не Конституция, то «по понятием». Тот набор, который нам собираются впарить «вместо Запада», имеет ту же привлекательность, что и «кусок говна», как говаривали у нас в первом «Коммерсанте». Притом, что «не двигаться на Запад» представляет для России непреодолимую онтологическую трудность, поскольку вряд ли возможно обучить россиян иероглифам и привить привычку к тяжелому производительному труду под мандаринами.

Поразительна метафора «исключенной» России.

Потому что – вы будете смеяться – никакого членского билета «Запада» не существует, и возможно лишь самоисключение. Япония – Запад, хотя лежит далеко на Востоке. Запад теперь русскоязычная Прибалтика и во многом тоже русскоязычный Израиль на Ближнем Востоке. Миллионы русскоязычных (как, собственно, и китаеязычных) давно стали частью Запада, просто сбежав туда от нового русского (и китайского) авторитаризма, как бежали раньше крепостные. Чтобы России стать Западом, не требовалось, чтобы она клялась кому-то на крови и в верности Фридману и Хаеку. После «Перестройки» России было обеспечено членство во всех институтах – надо было всего лишь следовать принятым в цивилизованном обществе процедурам. Даже соглашаться во всем с «Западом» было не обязательно. Но обязательно следовать некоторым нетрудным правилам.

Вредить, вмешиваться в выборы западных стран, как планировало сталинское Политбюро, не приветствуется. Вести гибридные войны с соседями в Европе не допускается. Сбивать пассажирские самолеты считается вообще дурным тоном. И, конечно, запрещено совершать свои шпионско-диверсионные ликвидации на территории старушки Европы. Дремучей и бредовой архаикой на Западе расценивают популярные рассуждения про «Остров Россия» и про какие-то непонятные геополитические интересы правящей шайки «Острова Россия» за пределами, собственно, самого Острова. Которые позволяют вышеуказанной шайке преодолевать границы и международное право, шайке, которой Запад типа должен тоже служить, как золотая рыбка на посылках у старухи.

У Суркова есть любопытный пассаж. «Война ведь тоже способ общения», — пишет он, и нельзя сказать, что совсем уж неправду. После отравления семьи Скрипаля в мире произошел просто взрыв общения. Общались все – в социальных сетях и даже в ООН. Но дело не в этом, а в том, что сей кремлевский философ воспроизвел логику, которая устарела тысячелетия назад. Многие мыслящие люди, начиная с Ашоки, тысячелетия назад поняли пагубность войн и задумывались над тем, как, если и не избежать их совсем, то хотя бы минимизировать смерть и убийства, ограничить убойную силу оружия. Однако Россия — молодая и глупая страна, которая не сходит со своего Острова. Она не прожила эти тысячелетия, а где-то их проспала. Она все ещё играется в оружие (вторую нефть) и в солдатиков-«ихтамнетов», и моральная проблема, что такая политэкономия кого-то убивает и что-то разрушает, ее не волнует. Идея «Россия в кольце врагов» — чем-то для нее привлекательно.

Она так же думает, что «общение», которое она навязывает планете, будет планетой одобрено. А это не так.

Фото: Россия. Москва. 10 апреля. Вице-премьер РФ, руководитель аппарата правительства РФ Владислав Сурков. Валерий Шарифулин/ТАСС