Дайджест по материалам публикаций публикации Игоря Клямкина, Михаила Краснова, Лилии Шевцовой.
Россия — государство авторитарное, самодержавное, с монопольной властью президента. Президент у нас мало чем отличается от царя. Но для большей части россиян авторитаризм, монархизм, диктатура, «карманный» суд и произвол власти — явления привычные, корнями уходящие в историю народа. Теплится у людей только надежда на чудо, на доброго царя-президента, который будет подписывать указы и законы не ради выгоды своих друзей и опричников, а для пользы простого народа. Но скромные авторитарные правители, думающие прежде всего о своем народе, как ЛИ Куань Ю, к сожалению, встречаются крайне редко.
И, тем не менее, время берет свое. В интернете не утихает дискуссия, которая переходит от требования честных выборов к лозунгу «Долой самодержавие!» Ведь фальсификация выборов — лишь одно из проявлений узаконенной Конституцией монополии на власть, а противодействие фальсификациям совсем не есть противодействие монополии. И дело здесь не в Путине, а в нашем государственном устройстве, предоставляющем возможность фальсификации выборов, создающем целую систему послушных и безнаказанных чиновников-исполнителей в избирательных комиссиях. Ведь наша Конституция наделяет президента почти неограниченными полномочиями, которые он использует для удовлетворения интересов новой номенклатуры.
Протесты против нечестных выборов, пенсионной реформы, системы «Платон», разоряющей дальнобойщиков, против закрытия оппозиционных сайтов и расхищения казны олигархами власть вполне может игнорировать. А честные думские выборы не могут повлиять на экономический и политический курс верховной власти. Ведь Государственная Дума не имеет рычагов влияния на правительство – ни на его формирование, ни на его деятельность, ни на его отставку. А курс внутренней и внешней политики, согласно действующей Конституции, определяет именно президент. Он может проводить его и при оппозиционном парламенте, ведь в его руках находится судьба правительства.
Давайте не будем друг друга обманывать. И насчет возможности честных выборов в нашей государственной системе, и насчет их возможности сколько-нибудь существенно — при сохраняющейся узаконенной властной монополии — эту систему изменить. Могут ли, скажем, даже сверхчестные думские выборы существенно повлиять на экономический и политический курс? Ответ: не могут. Потому что парламентские выборы и их результаты в нашей Конституции такого влияния не предусматривают. В данном отношении они, строго говоря, вообще лишены какого-либо политического смысла.
Во-первых, Государственная дума не имеет почти никаких рычагов воздействия на правительство – ни на его формирование, ни на его деятельность, ни на его отставку. Во-вторых, курс внутренней и внешней политики, согласно действующей Конституции, определяет президент. И он может проводить его даже при оппозиционном парламенте, так как именно в его руках находится судьба правительства. Вот почему чрезвычайно наивной выглядит позиция тех, кто видит выход из обозначившегося политического тупика в юридических границах действующей Конституции.
Если политику определяет президент, то соперничество партий на парламентских выборах, пусть и честных, может быть лишь конкуренцией в борьбе за депутатские привилегии, а не за возможность проводить в жизнь свои программы.
Повторим, реально политику президента определяют корыстные интересы окружения президента, т.е. высшей бюрократии. Если в 90-е годы безвластный парламент с большинством в нем оппозиционных депутатов еще мог как-то мешать президенту, то изменить его политику парламенту было не по силам.
Президенту сегодня интереснее быть политиком, нежели гарантом Конституции. Он не хочет, чтобы ему мешали проводить «его политику». И потому кто бы президентом ни был, он будет стремиться к подавлению идеологических и политических оппонентов. К встраиванию всех институтов, включая парламент, в бюрократическую вертикаль своей власти. Конституция это позволяет. Тотальный контроль президента над всем и вся – это страшный, но совершенно естественный ход событий, отвечающий нашим традициям, зафиксированным в действующей Конституции.
Естественно и стремление президента к расширению своих полномочий. С момента принятия в 1993 году нынешней Конституции три российских президента получили 502 новых полномочия: 165 получил Ельцин, 226 – Путин и 111 – Медведев. Причем среди них, с конституционной точки зрения, много сомнительных, а то и просто не соответствующих Конституции. Печально, но никто из претендентов на президентский пост не заявлял о готовности от этих полномочий отказаться. Равно как не брал обязательств инициировать изменение самой Конституции.
Как изменить Конституцию?
Лозунг «Долой самодержавие!» протестует против закрепленной в Конституции системы, сделавшей возможным феномен авторитарного правителя. Что же надо изменить в Конституции, чтобы уйти от самодержавия?
Отбросим предложения о сроках. И даже если преемник будет отвергнут на честных выборах, это ничего не изменит. Победивший соперник станет новым самодержцем. Нужна полномасштабная коррекция действующей Конституции! Как? Использовать Конституционное собрание для преобразования существующей авторитарной формы правления в парламентскую республику? Но закон о Конституционном собрании Государственной Думой не принят. И если он будет принят нынешней Думой, то еще неизвестно, как он будет попирать неотъемлемые права граждан?
Остается, однако, открытым вопрос о том, кто и как может осуществить назревшую системную трансформацию – по сути своей революционную, но по методам эволюционную, предполагающую сохранение правовой преемственности. Есть мировой опыт таких трансформаций, и в нем, при всем его многообразии, есть нечто общее. Они происходят тогда, когда запрос на системные изменения созревает в обществе. Когда его наиболее образованные и инициативные слои отказываются признавать действующую тоталитарную или авторитарную власть легитимной, но настроены при этом не просто на замену одних властвующих персон и групп другими, а на смену государственной системы.
Все успешные системные трансформации последних десятилетий именно потому и состоялись, что при их осуществлении сочетались в одном пакете признание действующей власти нелегитимной, требование честных свободных выборов и установка на изменение конституционных правил игры. Сочетались, консолидируя все оппозиционные силы. Мы же видим, что в оппозиционном лагере нет единства даже относительно легитимности нынешней власти. Ведь если политик соглашается участвовать в проводимых этой властью выборах, то он ее легитимирует. И если требует от нее честных выборов, не требуя конституционной реформы, легитимирует тоже.
Речь идет вовсе не о том, допустимо или нет договариваться с действующей властью о новых правилах игры. Примеры Испании, Польши и других стран свидетельствуют о том, что такой вариант системной трансформации не только возможен, но и является наиболее безболезненным. Да, трансформация в данном случае начинается с законодательных норм, принимаемых существующей властью, которую оппонирующая сторона не считает легитимной. Но если эти нормы выводят страну из изжившей себя системы, этой властью олицетворяемой, то такой прагматизм уместен.
Не могут люди бесконечно голосовать за резолюции с требованием перевыборов, осознав их недостаточность. А других резолюций, отвечающих их умонастроениям, им не предлагают. Когда стратегия растворяется в тактике, серьезных успехов ждать не приходится. Не только быстрых, но и небыстрых. Лозунг честных выборов, адресованный российским властям, — это тактика. Лозунг «Ни одного голоса Путину!» — тоже. Но ради чего такая тактика, ради какой цели? Ради того, чтобы слегка обновить состав безвластной Думы и привести к власти другого монополиста?
Наметившийся сдвиг в общественном сознании в пользу конституционной реформы надо перевести в политическую повестку дня. Сделать его стратегической опорой оппозиции. Опорой, сохранение и укрепление которой много важнее исхода предстоящих президентских выборов. Опорой, которая будет иметь решающее значение и после выборов, каков бы ни был их объявленный результат. В нем есть перспектива, которая мобилизует.
Какая республика нам нужна?
Известно, что парламентская форма правления более плюралистична и устойчива, чем президентская или полупрезидентская. Она надежнее застрахована от авторитарного перерождения. Однако, как и 25 лет назад, переход в России к парламентской республике несет в себе опасность дезорганизации: парламентская форма правления эффективна лишь в тех странах, где сложились сильные партии и где укоренились демократическая политическая культура и конституционное правосознание. Этого у нас нет, ни одна из политических партий не имела возможности взять на себя реальную политическую ответственность. Это касается и «Единой России» — ведь это не политическая партия, а сообщество сторонников Путина, приводной «парламентский» ремень между ним и бюрократией. Что касается политической культуры, то в головах и политиков, и большинства общества она предстает как игра «Царь горы»: если я (мы) наверху, то все остальные внизу и должны только подчиняться.
Необходимо считаться с наличным уровнем культуры российского общества. С тем, что принято называть ментальностью. Учреждение формы правления, заведомо с ней не совместимой, ни к чему хорошему страну не приведет. Но и фетишизировать эту ментальность, якобы и в ХХI веке обрекающую нас на примирение с самодержавием, нам не пристало. Наш стиль взаимоотношений друг с другом, наше отношение к власти, как и ее отношение к нам, не очень-то соответствуют современному пониманию правового государства. И что же – ждать, пока мы до него «дорастем»? Но на основе чего будем «дорастать»? Что нас будет к этому подталкивать? Разве призывы к изменению Конституции, с которыми солидаризируется все большее число людей, не свидетельствуют о том же?
Исходить нужно из того, что ничего лучше полупрезидентской модели мы для России сегодня не придумаем. Как показывает государственный опыт Франции, Португалии, Финляндии, Польши, Болгарии, Румынии, Словакии, Словении и других стран, модель эта вполне жизнеспособна. И не во всех этих странах в пору ее утверждения население обладало высоким уровнем политической культуры и конституционным правосознанием. Почему же ни в одной из них нет «самодержавного» режима, а у нас он есть? Почему она не ведет, как у нас, к деградации этой культуры и этого правосознания, а ведет, наоборот, к повышению их качества? Да именно потому, что в этих странах полномочия всенародно избираемых президентов сбалансированы с полномочиями парламентов. Вот этого нам и предстоит добиться, изменив соответствующим образом российскую Конституцию.
Какие поправки целесообразно внести в Конституцию?
Они, кстати, созыва Конституционного собрания не требуют.
Это главные поправки, без которых невозможно выбраться из самодержавной колеи. Честные выборы в уходе от самодержавия ничего не изменят, так как при сохраняющихся в Конституции гигантских полномочиях президента они всего лишь воспроизведут нынешнюю систему, которая, в силу своей природы, будет тяготеть к их превращению в нечестные.
Дополнительно: http://www.novayagazeta.ru/politics/50372.html
Фото:
Игорь Яковенко: Безумие этой политики в том, что Россия — часть европейской цивилизации...
Коммерсантъ: — Вождя не трожьте! — веско выступил пенсионер.— Меня тут в пионеры принимали, я хочу вспомнить, как это было.
