Сегодня утром, на рассвете, в пятом часу утра во сне умер Сергей Адамович Ковалев. Наш старший товарищ, учитель, коллега. Неутомимо споривший и с нами, и с оппонентами, и с судьбой. Ученый, исследователь, во всем искавший систему. Боровшийся с системой, порою побеждая, но и в поражении, и в отчаянии не унывавший. Человек энциклопедических знаний и жизни возрожденческого размаха – теперь об этом можно сказать, не боясь получить от него уничтожающую реплику. Сергея Адамовича на самом деле хватило на несколько полноценных жизней.

Учёный, биолог. Со школы – в КЮБЗЕ, Клубе юных биологов зоопарка.  Биофак в не самые веселый для биологии годы «лысенковщины». Когда умер Сталин и всех сгоняли на траурные мероприятия, Ковалев как раз вел куда-то собаку из вивария и на призывы как-то на автомате ответил: «Но ведь живой пес важнее мертвого льва!» Ну да, живые для него всегда были важнее… Научное тут всегда было рядом с «общественным», и когда в начале 60-х лысенковцы вновь поднял голову, ученым пришлось заколачивать последний гвоздь в крышку гроба. «Гвоздем» стала опубликованная в «Известиях» статья за подписью нобелевского лауреата, академика Николая Семенова. Писали статью Сергей Ковалев и его ещё кюбзовский друг Левон Чайлахян. Но это «общественное» было лишь продолжением собственно научной работы. Ковалев защитил диссертацию, работал в МГУ, в лаборатории Израиля Моисеевича Гельфанда.

И тут «научное» вошло в столкновение с «общественным» – во второй половине шестидесятых Сергей Ковалев со свойственной ему основательностью плотно погрузился в правозащитное движение, еще не названное «диссидентским». Как-то в полемике Гельфанд возразил Ковалеву: «Вы говорите, что система прогнила, пальцем толкни – и рухнет. Но то же самое говорили про Византию!» Ковалев якобы ответил (на самом деле не экспромтом, а обсудив): «Ну что ж, триста лет – этот срок меня устраивает!»

Эта установка оказалась верной – режим рухнул меньше, чем через тридцать лет, но лишь потому, что Сергей Адамович и его друзья были «марафонцами», не ожидавшими скорой победы. А тогда, в 69-м, Сергей Ковалев и его друг Александр Лавут вынуждены были уйти из Университета.

Сергей Адамович, человек основательный, вошел в «движение» осенью 68-го, во время суда над демонстрантами, протестовавшими против советского вторжения в Чехословакию. Сам он не был ни «вождем», ни оратором, ни манифестантом, и судьба закономерно привела его в «Хронику текущих событий». Были арестованы ее первые редакторы, сначала  Наталья Горбаневская, придумавшая «Хронику» в 68-м, затем Илья Габай. «Хроника», несмотря на аресты, на протяжении пятнадцати лет составляла суть, стиль и стержень правозащитного движения в СССР. Поэтов сменили ученые: теперь Ковалев составлял и с присущей ему неторопливой основательностью редактировал «Хронику».

Аресты тех, кого Комитет государственной безопасности считал «лидерами» и «вождями», их покаяния и признания, шантаж остающихся на свободе привели к приостановлению выхода «Хроники» в 1972-м году. Издание было возобновлено в 1974-м, теперь уже людьми, открыто взявшими на себя ответственность за ее распространение: Татьяной Великановой, Сергеем Ковалевым, Татьяной Ходорович. «Ответственность» была не пустым словом: в декабре 1974-го сам Ковалев был также арестован.

В ходе следствия Комитет государственной безопасности решил было доказать клеветнический характер «Хроники». Во вменявшихся Ковалеву выпусках было порядка тысячи сюжетов. Неточности были найдены в десяти, кажется, сюжетах. Существенные неточности можно было пересчитать по пальцам одной руки. Следствие КГБ, само того не желая, подтвердило качество «Хроники текущих событий», недосягаемое для современных отечественных СМИ.

Приговор – семь лет строгого режима и три года ссылки. Сергей Адамович отбывал срок в Пермских лагерях, Чистопольской тюрьме, ссылку – на Колыме. В лагере было очень много поводов побороться за свои права, отсюда было о чем писать в «Хронику». Лагерная администрация отвечала на своем языке – вплоть до карцера и перевода на тюремный режим.

КГБ добавил к этому заложничество: арестованы и осуждены были Иван Ковалев и Татьяна Осипова, сын и невестка Сергея Адамовича. Их шантажировали судьбами друг друга. Ковалев выдержал и это испытание.

Свобода в оруэлловском 1984 году выглядела как жизнь за 101-м километром, но вдруг наступил 1985-й. Не прошло и тридцати лет из трехста, о которых Ковалев говорил со своим учителем, с Гельфандом, а стена зашаталась. Почему? Наверное, потому что были люди, готовые преодолеть эту марафонскую дистанцию.

И ещё потому, что заполнялись страницы той «Жалобной книги», о которой говорил Ланцелот в «Драконе» Шварца. Не сами по себе заполнялись, трудами Сахарова, Солженицына, Ковалева, многих, многих других… Потому что люди читали эту книгу, читали «Хронику», читали прочий Самиздат – и менялось их миропонимание. На многие неудобные вопросы находились ответы. И менялась реакция людей на эти ответы – от «Не может быть!» через «В этом что-то есть…» к «Ну кто же этого не знает?»

Весной 1988 года Сергей Адамович, его друзья и соратники познакомились с «мемориальцами». В 1989 году «Мемориал» выдвигал Андрея Дмитриевича Сахарова в народные депутаты СССР, а в 1990-м Сергея Адамовича Ковалева в народные депутаты России. В Верховном совете Сергей Адамович руководил Комитетом по правам человека, и «Мемориал» его поддерживал в этой работе. Депутатами тогда стали многие бывшие диссиденты и многие «мемориальцы». Что-то удалось поменять, например, в пенитенциарной системе, которую Ковалев опробовал на своей шкуре. Но…

Но на поверку новое время лишь означало, что массовые и грубые нарушения прав человека не исчезли, но изменились: вместо политических репрессий – этнические и социальные конфликты. Сначала на периферии распадавшегося Союза, потом и в России – Пригородный район в 1992-м, Москва в 1993-м, с 1994-го – Чечня.

В Чечне «группа Ковалева» работала с декабря 1994-го. Попытки наладить переговоры. Репортажи из города, где под бомбежками гибли мирные жители. Первые списки пленных, которых генералы предпочитали забыть. Сообщения о фильтрационных лагерях и зачистках. Спасенные чьи-то человеческие жизни. И невозможность что-то изменить по большому счету. И так полгода, до Буденновска, до больницы с полутора тысячами заложников, захваченных террористами Шамиля Басаева. Тут, после провала безумного штурма больницы спецназом, «группа Ковалева» сумела войти в переговоры и в итоге добиться обмена полутора тысяч заложников на полтораста заложников добровольных, ставших «живым щитом» для террористов, которым дали коридор для выезда в Чечню. Члены «группы Ковалева» – депутаты Борщев, Молоствов, Рыбаков, Курочкин, Осовцов, мемориалец Орлов и другие – также стали добровольными заложниками. А в Грозном начались мирные переговоры под эгидой ОБСЕ. На полгода наступил какой никакой, но мир. Только вот трое суток сорокаградусной жары в раскаленном автобусе были лишними для сердца Сергея Адамовича…

За это он был награжден высшей государственной награды. Но не России, а Франции: в формуле награждения орденом Почетного Легиона описан подвиг Сергея Ковалева в Буденновске. От государства российского и советского единственной наградой был тот лагерный срок.

«Группа Ковалева», она же «наблюдательная миссия правозащитных организаций», прежде всего мемориальских, продолжала работать на Кавказе. Но такого «настоящего макроскопического воздействия» больше не было. Такое ощущение, что маятник Истории взял обратный ход.

* * *

Если кто-то возьмется подводить итоги…

Ученый, чья, возможно, блестящая карьера прервалась на взлете. Правозащитник и редактор, отправленный на десять лет подальше от общества, пера и бумаги. Политик, депутат, общественный деятель, оказавшийся на обочине.

Вряд ли такого человека назовут успешным, но всё дело в том, что считать успехом.

Идеалист, признававший лишь прагматику политического идеализма. Человек свободной мысли, претворявший эту мысль в действие. Никогда не отрекавшийся от товарищей и от убеждений. Марафонец, пробежавший свою часть дистанции и передавший эстафету.

Ковалев всегда говорил: «О мертвых – как о живых!» – и пил, чокаясь. Сергей Адамович остается с нами.

Фото: 1. Александр Черных для Ежедневного Журнала (архив)
2-3. @Memorial.International  · Общественная организация
.