Путин на «Валдае»

В середине октября прошло очередное, уже 18-е ежегодное заседание Международного дискуссионного клуба «Валдай». Клуб этот первые десять лет своего существования занимался представлением России миру, а с переходом режима в 2014 году к жесткой конфронтации с Западом резко изменился. Теперь он претендует на статус think tank’a, анализирующего мировые политические и экономические проблемы, и Россия ушла из громких формулировок тем его заседаний. Тема этого года – «Глобальная встряска – XXI: человек, ценности, государство».

21 октября кульминацией четырехдневных встреч и дискуссий стало выступление Путина и его ответы на вопросы участников. О самом формате «Валдая», одного из самых продолжительных пропагандистских проектов Кремля, и его эволюции с 2004 года написано много. Хотелось бы внимательнее присмотреться к сеансу общения российского лидера с экспертами и высказанным им соображениям.

Вступительная речь Путина выглядела вполне умеренной, спокойной и адекватной. Путин говорил о происходящей масштабной трансформации мира, включая климатические деформации и пандемию, обострении социально-экономических проблем и исчерпанности существующей модели капитализма, нарастании социального раздражения, недовольства, разъединенности человечества перед лицом пандемии. Технологическая революция, делающая возможности науки и техники практически безграничными, ставит серьезные философские, моральные, духовные вопросы.

Главными узлами трех с половиной часового общения В. Путина с экспертами стали: Украина, климат и декарбонизация, иноагенты. Содержательными доминантами были война, пассионарность и новое мироустройство.

Война и мiр

Согласно Путину, доминирование Запада в мировых делах, начавшееся несколько столетий назад и ставшее едва ли не абсолютным на короткий период в конце XX века, уступает место намного более многообразной системе. История, по его словам, не знает примеров, когда стабильное мировое устройство устанавливалось бы без большой войны и не на основе её итогов, как это было после Второй мировой. Так что сейчас появляется возможность создать чрезвычайно благоприятный прецедент.

Упомянув провал усилий США в Афганистане, Путин поделился размышлениями об особенностях современной войны: кто бы ни взял верх, война не прекращается, она лишь меняет форму. Условный победитель, как правило, не хочет или не может обеспечить мирное строительство, а только усугубляет хаос и углубляет опасный для мира вакуум.

В качестве отправных точек сложного процесса переустройства мира Путин сформулировал следующие: (1) структурообразующей единицей мирового устройства является только государство; (2) революция – путь не выхода из кризиса, а путь на усугубление этого кризиса; (3) ценности, важность которых в современном хрупком мире значительно возрастает, – это продукт культурно-исторического развития каждой нации, и продукт уникальный. В качестве альтернативы происходящему на Западе разрушению основ здорового существования общества Путин по обыкновению провозгласил идеологию «здорового консерватизма». Причем критически оценив современные международные институты, которые, с его точки зрения, должны быть частью реформированы, а частью упразднены, Путин объявил главный из них – Организацию объединённых наций – непреходящей ценностью и носителем того самого здорового консерватизма международных отношений, который так необходим для нормализации ситуации в нынешнем турбулентном мире.

Путин, похоже, получал удовольствие от встречи, он выглядел расслабленным и благодушным, шутил, сыпал прибаутками и импровизировал: почему не провести заседание клуба в Нью-Йорке или, скажем, Афганистане – может, он поручит министру Лаврову, и тот договорится? Он выглядел почивавшим на лаврах: американцы с позором ушли из Афганистана, в Европе энергокризис. Много говорил о системных сбоях в мировой экономике и кризисе капитализма, много поучал.

Было видно, что этот формат общения с умными, в целом, но немного подобострастными по отношению к нему людьми ему по душе гораздо больше, чем набившие оскомину «прямые линии». Собственно, его личное участие в режиме офлайн поначалу вообще не предполагалось, а потом, когда оно состоялось в подготовленном специально для этой встречи месте, заготовленные вопросы закончились раньше, чем Путин завершил общение с экспертами. Последние вопросы не были поэтому заранее срежиссированы. При этом врасплох Путина застал лишь один – Татьяны Костоева-Жан о ЧВК в Мали, на который Путин не нашелся, что ответить, кроме общих слов.

Из последних был и вопрос Юрия Слезкина о том, что В. Путин считает своими главными достижениями и что неудачами на посту главы государства. Здесь участники услышали общие мантры о том, что за 20 лет в стране стало меньше бедных, что были восстановлены целые отрасли промышленности, упорядочены уставы-конституции регионов, проведена борьба с терроризмом. Отвечая на этот вопрос, Путин привел и странный в его устах тезис Николая Бердяева о том, что человек важнее, чем общество и государство (как говорится, и мы знаем, кто этот человек). На вторую часть вопроса Слёзкина, о неудачах, Путин предпочел вовсе не отвечать – не царский это вопрос. Хотя, помнится, он уже отвечал как-то на подобный вопрос в духе, что, мол, достижения могли быть больше.

Интересно повторявшееся обращение Путина к идее пассионарности этносов Льва Гумилева, развивавшего традиции евразийства. Гумилев (1912-1992), известный, скорее, как яркий публицист, чем ученый, выступал сторонником тюркоцентризма и сформулировал концепцию меняющейся со временем пассионарности этносов, как определяющей мировое развитие. Он считал, что российский суперэтнос на 500 лет «моложе» романо-германского и потому более энергичен и перспективен.

«Зелёный» курс

На вопрос об углеродной нейтральности России, «зелёном» курсе и готовности России взять на себя лидирующую роль в этом Путин ответил, что лидерство здесь есть уже по факту. Энергобаланс России уже более «зелёный», чем во многих других индустриально развитых странах мира: 86% энергобаланса состоит из атомной генерации, которая почти не связана с выбросами, гидрогенерации, газовой генерации и возобновляемых источников. Аналогичная доля в США – 77, в ФРГ– 64, в крупных азиатских странах – ещё меньше. Подчеркнув важность климатической повестки, Путин призвал делать все в этом направлении аккуратно, на основе серьёзного, глубокого анализа, а не на основе политических лозунгов.

Как известно, перед климатическим саммитом в Глазго правительство по поручению Путина обновило стратегию низкоуглеродного развития, которая выглядит теперь более амбициозной. При этом Россия добивается полного учета поглотительной способности российских лесов (1,2 млрд т в год, половина которой теряется в пожарах и рубках), а также «зеленого» статуса для ГЭС и АЭС.

Иноагенты

Особого внимания заслуживает хорошо подготовленная комбинация вокруг сюжета об «иностранных агентах». Вопрос об иноагентах, неопределенности требований закона, позволяющей присваивать этот статус, и бессудности этого присвоения ожидаемо задал приглашенный на Валдай новый лауреат Нобелевской премии мира Дмитрий Муратов. Он предложил вернуться к закону и пересмотреть его в сторону конкретизации требований и включения судебного порядка присвоения статуса иноагента и его снятия. Путин поначалу ответил в обычной своей манере, ссылаясь на аналогичный американский опыт. При этом он обещал посмотреть ещё раз на «эти размытые критерии». Ведущий Федор Лукьянов продолжил обсуждение, задав вопрос Путину, не опасается ли он «эксцесса исполнителя», на что Путин среагировал: «Массовой записи в иноагенты у нас, по-моему, и нет». Далее в разговор вступает Маргарита Симоньян, глава международного информационного агентства «Россия сегодня». Она живописует тяготы жизни RT со статусом иноагента в США, существенно большие, по ее словам, чем в России.

В вышедшем через пару дней после «Валдая» интервью А. Венедиктова говорится, что Венедиктов с Д. Муратовым обсуждали, как он будет выступать на «Валдае» и что спросит у президента: «Важно было, чтобы президент сказал, что закон не совершенен. Это сигнал для бюрократии. А дальше должны заработать механизмы, площадки, на которых закон должен стать более совершенным». И дальше: «Президент сделал то, чего мы от него ждали. Сказал, что он дает поручение администрации и депутатам, это цитата. Теперь надо копать. Для одних копание — это написать в твиттере. И это правильно, об этом надо говорить громко и вслух. Но есть еще лоббистские копания, которыми мы с Муратовым давно занимаемся, общаясь с президентом и его окружением. После возвращения Дмитрия Муратова с «Валдая» мы с ним все обсудим, я сейчас начну организовывать его встречу, если получится, с Володиным и Матвиенко, потому что надо проводить эти поправки через парламент».

Международный дискуссионный клуб «Валдай» может служить зеркалом, отражающим эволюцию режима и демонстрирующим его гибкость и способность использовать в своих интересах определенную часть западных интеллектуалов, главным образом из тех, кто занимается Россией. При этом, однако, пик своей «пассионарности» клуб явно давно прошел, он стареет вместе с В. Путиным и участниками, стоявшими у истоков, а на смену выбывающим западным экспертам все больше приходят те, кто помоложе, но уже российские.

В 2014 г. вслед за режимом клуб поменял свое лицо и стал претендовать на формирование глобальной повестки дня. При этом, однако, принимавших раньше в его заседаниях отставных, а иногда и действующих иностранных политиков практически не осталось. Не получился и заявленный было поворот на Восток, хотя «Валдай» активно пытался привлекать китайских, индийских, японских и др. экспертов в противовес западным. «Валдай», как и раньше, остается комфортным для Путина вариантом общения с миром на своей площадке. При этом адресатом, к которому обращается В. Путин, да и клуб в целом, был и остается Запад.

Фото: kremlin.ru по лицензии:Creative Commons Attribution 4.0 International