Кризис международного права налицо. Общих правил поведения, с которыми согласны все государства, уже не существует. Военная сила остается единственным аргументом в конфликтах между странами. Пострадавшие и им сочувствующие постоянно говорят и пишут о том, что их обидчиков «ждет Гаага», имея, очевидно, в виду Международный уголовный суд, штаб-квартира которого находится в Нидерландах. Однако обоснованы ли надежды на некую высшую справедливость, которая должна быть обеспечена международным «богом из машины»?
Идеи о необходимости создания международного органа для наказания «лиц, обвиняемых в совершении действий, противных законам и обычаям войны», содержались еще в Версальском договоре, заключенном по итогам Первой мировой войны. Причем те, кто совершил преступления против жителей нескольких стран, должны были, по договору, предстать перед трибуналами, «включающими представителей заинтересованных держав». Первая попытка оказалась не слишком удачной. Союзники составили список из 900 человек, которых они считали военными преступниками. Веймарская республика отобрала лишь 45 человек. К ответственности были привлечены лишь 12, шестеро из них были оправданы, оставшиеся получили символические наказания.
Настоящее начало международному правосудию положили Нюрнбергский и Токийский трибуналы, осудившие главных немецких и японских военных преступников. Следует признать, что уставные документы именно этих судов заложили основу нормативной базы в определении преступлений, подпадающих под юрисдикцию международных судов. Так именно в документах Нюрнбергского и Токийского трибуналов были даны определения преступлений против человечности и преступлений против мира. Понятно, что с приходом холодной войны идея о международных судах, способных наказывать военных преступников, оказалась неосуществимой. Стороны, противостоявшие друг другу в многочисленных региональных войнах – корейской, вьетнамской, афганской, обвиняли друг друга в военных преступлениях и ни к какому консенсусу прийти не могли в принципе.
О международных судах вспомнили только после завершения противостояния Запада и Востока. Ведущие страны мира, включая и новую Россию, вместе искали пути урегулирования в бывшей Югославии, сталкиваясь с чудовищными преступлениями. В результате в 1993-м по решению Совета Безопасности ООН был учрежден Международный трибунал по бывшей Югославии. Совбез наделил трибунал довольно широкими полномочиями. Он должен был расследовать все случаи нарушения Женевских конвенций 1949 года, то есть преступления против обычаев и правил войны, а также связанные с геноцидом. Трибунал располагал и довольно эффективным аппаратом для реализации своего мандата. В Боснии и Косово находились иностранные войска, которые получили приказ задерживать и передавать «гаагским прокурорам» лиц, обвиненных в геноциде. В трибунале оказались как государственные и военные руководители, так и рядовые исполнители. Под суд попали президент Сербии Слободан Милошевич, Радован Караджич, возглавлявший сербов в Боснии, и их военный командир Ратко Младич. Были осуждены и их противники из числа боснийских мусульман и хорватов. Надо признать, что по мере нарастания противоречий между Россией и Западом росло и российское раздражение деятельностью трибунала, который Москва обвиняла в необъективности. Российский представитель в ООН Виталий Чуркин заявлял в частности, что в своей работе международный трибунал «не демонстрирует ни справедливости, ни эффективности…Вопрос о том, кто виноват в сотнях убитых и изгнании четверти миллиона сербов с мест их проживания, остается открытым». Однако, как бы то ни было, трибуналу удалось провести 142 судебных процесса и отправить несколько десятков военных преступников в специально созданную в Гааге тюрьму ООН.
Под впечатлением от геноцида в Руанде, в результате которого в 1993 году погибло более миллиона человек, Совет Безопасности ООН учредил специальный трибунал по этой стране. Пожизненные сроки получили несколько руандийских руководителей. Как этот трибунал, так и трибунал по бывшей Югославии в настоящее время уже прекратили свою деятельность.
По идее функции наказания военных преступников должны перейти к начавшему свою работу в 2001 году Международному уголовному суду. Однако этот международный орган имеет куда более скромные полномочия, нежели трибуналы по бывшей Югославии и Руанде. Его юрисдикция распространяется только на те государства, которые ратифицировали (около 120 стран) так называемый римский статут, принятый в столице Италии итоговый документ специальной конференции. При этом в компетенцию суда входят только те преступления, что были совершены либо на территории государства-участника, либо гражданином государства-участника. Если же не соблюдается ни личный, ни территориальный принцип, суд не может действовать. Таким образом государство само решает в каждом конкретном случае, позволять или нет органам суда действовать в отношении своих граждан или на своей территории. Если преступления числятся за режимом, являющимся правящим, рассчитывать на подобное не приходится.
Впрочем, Совет Безопасности ООН может принять специальную резолюцию, дабы наделить суд полномочиями по расследованию преступлений, которые не были совершены ни на территории государства-участника, ни гражданами государства-участника. Так Совбез передал в суд дело о резне в Дарфуре, провинции в Судане, хотя эта страна не является государством-участником этого института. Кроме того, государство, не являющееся участником римского статута, может обратиться с просьбой о рассмотрении конкретного преступления. Как говорят юристы, Международный уголовный суд – это «последнее прибежище» для правосудия. Он действует только в случае, если государство, на территории которого совершено преступление или гражданин которого является преступником, не желает или фактически не может осуществить расследование и выдвинуть обвинение. С другой стороны, руководители государства – постоянного члена Совбеза ООН – гарантированно избегут суда. По крайней мере, до тех пор, пока собственное государство не захочет, чтобы они предстали перед международным судом.
Ряд стран в принципе не может допустить своего подчинения международной юрисдикции. Никогда не подписывали римский статут Китай, Индия и Индонезия. Самым последовательным противником этого суда являются Соединенные Штаты. Они хоть и подписали римский статут в 2000 году, но уже в 2002 году свою подпись отозвали. А администрация Джорджа Буша-младшего под предлогом защиты своих военнослужащих полностью отказалась от всякого участия в деятельности суда, назвав его нарушающим национальные интересы и суверенитет США. Уже в 2002 году был принят специальный Закон о защите американских военнослужащих, который разрешил применение военной силы для освобождения любого американского гражданина либо граждан из числа союзников США, задержанных на территории какого-нибудь государства по ордеру международного суда. Вашингтон заключил также двусторонние соглашения с рядом стран, в которых те брали обязательства не выдавать подозреваемых американских граждан Международному уголовному суду под угрозой прекращения военной помощи и любой иной поддержки. Дело дошло до того, что в сентябре 2020-го Вашингтон объявил о введении санкций против прокурора Международного уголовного суда Фату Бенсуды, который якобы «действовал против американцев». Действительно, он рекомендовал расследовать преступления американских военнослужащих в Афганистане.
Россия тоже подписала римский статус и тоже не ратифицировала его. Правда, до 2015 она принимала участие в работе суда в качестве наблюдателя. Однако после присоединения Крыма, которое Международный уголовный суд посчитал оккупацией, она вышла из состава суда.
Украина тоже не является членом Международного уголовного суда. Она, правда, подписала римский статут, но потом последовало два десятилетия бюрократических проволочек и политических интриг. В 2016-м Верховная Рада одобрила конституционные поправки, которые позволяли ратифицировать статут, однако этого так и не произошло.
В результате всех ограничений пока что Международный уголовный суд занимается в основном замешанными в зверствах африканскими правителями. Он с переменным успехом вел расследования в восьми странах: Демократической Республике Конго, Уганде, Центральноафриканской Республике, суданском регионе Дарфур, Кении, Ливии, Кот-д'Ивуаре и Мали. В 2008-м суд выдал ордер на арест президента Судана Омара аль-Башира по обвинению в геноциде, что не помешало тому править страной до 2019-го, когда его свергли военные. И уж точно не из-за обвинений Международного уголовного суда. Увы, мечты о справедливости и возмездии, которые будут насаждаться неким высшим надгосударственным институтом, так и остаются мечтами…
Фото: pixabay.com/коллаж ЕЖ
Леонид Гозман: Как бы ни складывались обстоятельства, никто не захочет идти на реальные риски ради принципов справедливости и воздания. Хотя кто-то вполне может верить в обратное.
Новая газета: Суд ООН рассматривает споры либо с обоюдного согласия сторон, которые признали его юрисдикцию, либо на основании конкретного международного договора.
ratrussian: Да, «новый Нюрнберг», где бы он ни проходил, будет в 2 раза представительнее процессов 1945-1949 годов: 42 страны против 23 восемьдесят лет назад.
