Капитал материнский и политический

Президент Путин в своем послании предложил способ решения демографического кризиса в стране. Способ дорогой и щедрый: полторы тысячи рублей в месяц за первого ребенка, а за второго - три тысячи в месяц плюс 250 тыс. руб. «материнского капитала». Суммы, которые, конечно, не позволят баловать ребенка, но являются серьезным подспорьем, особенно в провинциальном городе.

Демографическая катастрофа в России – это главная ее проблема. Это проблема, перед которой бледнеет любой ЮКОС, любой Кавказ, любая дедовщина. Вопрос: что действительно представляют из себя эти немалые суммы – способ решения демографических проблем или способ решения проблем политических?

Население России сокращается ежегодно на 700 тыс. человек. Цифра известная. Однако менее известно, что главный вклад в «русский крест» (то есть диаграмму, на которой линия рождаемости в 1993 году пересекла линию смертности) вносит не столько низкая рождаемость, такая же, как в странах Запада, сколько фантастически высокая смертность. Подобные показатели смертности за пределами России наблюдаются только в ВИЧ-инфицированных беднейших странах Африки. То есть катастрофа происходит не потому, что женщины мало рожают. А от качества жизни тех, кого родили.
Грубо говоря, мы плодимся, как европейцы, а мрем, как африканские туземцы.

Я не собираюсь здесь рассуждать о том, что смертность не уменьшить, не подняв уровень жизни и не внедрив в общество идеалы добра, света и демократии. По одной простой причине – мы мрем не от недостатка демократии. Абсолютное большинство экспертов (см., например, обзор гипотез в монографии Дарьи Халтуриной и Андрея Коротаева «Русский крест: факторы, механизмы и пути преодоления демографического кризиса в России») согласны в одном. Главная причина высокой смертности – не экономика, медицина или авторитаризм. Главная причина тривиальна – это пьянство. Когда антиалкогольная кампания Горбачева привела к сокращению потребления алкоголя на 27%, мужская смертность упала на 12%. Один из ведущих отечественных демографов А.В. Немцов оценивает количество спасенных этой кампанией жизней в 1 млн 220 тыс. человек (с 1986 по 1991 гг).

Два беднейших региона страны – Дагестан и Ингушетия. Оба этих региона (несмотря на квазивойну) – регионы с самой высокой в России продолжительностью жизни. Причина тривиальна: там так не пьют.
Иначе говоря, первый, самый очевидный способ борьбы с демографическим кризисом для экспертов не повышение рождаемости, а борьба с пьянством.

Но, как показывает опыт того же Горбачева, борьба с пьянством – непопулярная мера. Во-первых, она отнимет у Путина голоса избирателей. Во-вторых, она нанесет серьезный удар по тому классу люмпен-бюрократии, на который он опирается. Ведь любой грязный бизнес в стране (в том числе водку) крышуют погоны.

Иначе говоря, если вместо борьбы с основной причиной смертности, которая может повредить популярности президента, мы видим раздачу денег избирателям, мы вправе заключить, что в данном случае главное – не повышение рождаемости. А повышение рейтинга.
Но есть и второе следствие решения президента, гораздо более серьезное, чем простой популизм.

Как-то я разговаривала с чеченкой, муж которой отвоевал и первую, и вторую войну, а сын – только вторую. Когда вторая чеченская началась, сыну было шестнадцать. Он как раз женился. На пятнадцатилетней. «А зачем же он женился-то?» — изумилась я. Мне объяснили: «Ну как же. Было ясно, что будет война. Вот сына убьют, так хоть дети после него останутся».

Нет-нет. Я вовсе не о том, что русские должны следовать примеру чеченцев. Такое поведение, может быть, вызывает глубокое уважение, но в современной России уже невозможно.
Я о другом.

Одна из самых страшных проблем России – это гибель традиционных родовых, семейных и общинных связей. В СССР они разрушались совершенно намеренно, и исчезли теперь безвозвратно. Смешно было бы при попытке разрешения демографического или любого иного кризиса апеллировать к традициям российской сельской общины. Ее больше нет, как нет римских легионов или греческих полисов.
Людям последовательно внушали: государство у вас теперь вместо семьи. Не дело сына содержать мать — мать будет содержать государство. Не дело матери воспитывать сына – сына воспитает пионерия.

Одной из немногих сфер, где государство не играло роль благотворителя, было именно рождение детей. Мать была рабочей единицей общества, ее труд был слишком ценным вкладом в социалистическую копилку, и вся система советских благ – декретных отпусков, отпусков по уходу за ребенком — строилась на том, чтобы отпустить женщину родить, но тут же затащить ее обратно на работу.

Так вот: инициатива президента Путина как раз не поощряет женщин работать. Статистически она способна создать целый класс матерей, которые в лучшем случае не стремятся к карьере, а живут на небольшую зарплату плюс пособие, а в худшем – рожают детей, чтобы получить три тысячи рублей и пить на них без просыпу.

Это классический путь создания люмпен-избирателя, зависящего от власти. Таким путем пошли когда-то французские социалисты, с одной стороны, давая переселившимся во Францию арабам гражданство и пособия, а с другой – отсекая их от карьеры и интеграции в общество. Они под благими лозунгами создавали избирателя, который будет голосовать за халяву — и нажили себе на этом парижские бунты.

Есть категория матерей, которая рожает по «чеченской» модели. Рожает без оглядки, движимая инстинктом сохранения рода, куда более фундаментальным, нежели «основной инстинкт» из одноименного фильма. У такой семьи часто нет денег, но она для ребенка как нерушимая стена. Такая мать не сможет послать ребенка в Оксфорд, но она бросится за него под пули.

Есть категория матерей, которая рожает по «западной» модели. Обзаведшись квартирой, машиной, работой (замужество не обязательно). Три тысячи рублей – не фактор для такой женщины, она не будет рожать, пока не купит дом на Рублевке. Такая мать не бросится за ребенка под пули, но она оплатит ему Оксфорд.

Как бы ни были различны индивидуальные случаи, но статистически программа Путина порождает третью категорию матерей. Категорию, для которой три тысячи рублей в месяц и жилплощадь, которую можно купить на 10 тыс. долларов, станут фактором, определяющим материнство. Эта категория по сути – эквивалент арабских кварталов в пригородах Парижа. Не знаю, какие это будут матери – но избиратели для Путина это будут хорошие.

Вот только население России сокращается в год на 700 тыс. человек.
Демография – слишком серьезная вещь, чтобы делать ее инструментом избирательных игр.

Фотография Андрея Кобылко