Последний акт
Русская православная церковь за границей (РПЦЗ) все-таки объединяется с Московским патриархатом. Одни называют это событие этапной вехой в церковной истории, другие – фактическим аншлюсом, организованным Москвой (при покровительстве светской власти в лице Владимира Путина) в тесном союзе с большинством зарубежных архиереев, третьи обращают внимание на то, что никаких обязывающих решений на Всезарубежном соборе принято не было. Действительно, Собор одобрил «декларацию о намерениях» объединиться с РПЦ, несмотря на то, что три известных условия, выдвинутые РПЦЗ для примирения, выполнены далеко не полностью: Московский патриархат пошел навстречу «зарубежникам» настолько, насколько ему было это выгодно. К тому же от декларации до реализации немалая дистанция, и ее преодоление может быть совсем не гладким.
Но вначале об условиях. Наибольший прогресс достигнут в вопросе о канонизации новомучеников. К лику святых причислены царская семья (это особо важный вопрос для «зарубежников», многие из которых глубоко почитали государя еще до его канонизации за рубежом в 1981 году), а также некоторые архиереи – духовные единомышленники РПЦЗ, не шедшие на компромисс с большевистским режимом: митрополит Кирилл (Смирнов), епископ Виктор (Островидов). Правда, противники объединения обращали внимание на то, что списки новомучеников, прославленных РПЦ и РПЦЗ, существенно разнятся, и задавали вопрос: почему не признаны святыми такие последовательные оппоненты сталинского режима, как митрополит Иосиф (Петровых) и архиепископ Феодор (Поздеевский)?
Сейчас, однако, даже ревнители православия из РПЦЗ стараются не поднимать эту тему – слишком щекотливой она оказалась. Представители патриархии ясно заявили, что препятствием к прославлению может быть характер показаний на допросах – не послужили ли «признания» гонимых поводом для ареста и гибели других людей. Так что, вороша прошлое, можно столкнуться с неприятными неожиданностями, хотя если церковь после тщательного расследования сочтет, что «признательный» протокол допроса является изготовленной следователем фальшивкой, то канонизация возможна.
Второй вопрос также исторического характера. «Зарубежники» требовали, чтобы Московская патриархия осудила Декларацию митрополита Сергия от 1927 года, положившую начало сотрудничества церкви (точнее, той ее части, которая поддержала документ) с большевистским режимом. Для РПЦ осуждение этой декларации невозможно – в этом случае подрывается авторитет не только самого Сергия, ставшего в конце жизни патриархом, но и всех последующих предстоятелей, включая, разумеется, и нынешнего. Но главное в том, что для большинства нынешних деятелей РПЦЗ патриарх Сергий – такая же история, как Вселенские соборы или петровский Святейший Синод. Ломать копья из-за формулировок они не будут, удовлетворившись констатацией в социальной доктрине РПЦ того, что церковь дистанцируется от государства.
Наконец, самый сложный вопрос – экуменическая деятельность патриархии. Пуристы из РПЦЗ выступали за полное ее сворачивание, но РПЦ вовсе не собирается выходить из Всемирного совета церквей – основной экуменической площадки, где тон задают протестантские деятели. Дело в том, что практически все высшие церковные иерархи Московского патриархата принимали активное участие в деятельности этого органа или его фланкирующих организаций. Кроме того, патриархийным деятелям не хочется терять какой-никакой, но все же внешнеполитический ресурс, имеющийся в их распоряжении. Однако экуменизм – в отличие от сугубо исторических вопросов о Декларации митрополита Сергия и новомучениках – тема актуальная и людей в Зарубежной церкви всерьез волнующая. Не случайно, в Соборной резолюции прямо сказано о том, что членство РПЦ во Всемирном совете вызывает «смущение в среде нашего клира и паствы», и фактически содержится призыв выйти из этого органа.
Что дальше? Очевидно, что нынешний Всезарубежный собор дал принципиальное согласие на то, чтобы объединением занялись архиереи (их собор начинается сегодня и продлится до 19 мая). Однако при этом обставил объединительный процесс такими оговорками – созыв Поместного собора для решения вопроса о воссоединении, уже упомянутая антиэкуменическая тема, – что при всем желании епископата РПЦЗ к скорейшему сближению с патриархией, это будет сделать непросто.
С одной стороны, большинству епископов очень хочется вернуться к «нормальному» для православного иерарха состоянию – то есть когда церковь находится в молитвенно-каноническом общении с другими респектабельными православными церквами (сейчас РПЦЗ с оговорками «признают» только сербы и Иерусалимский патриархат – по еще довоенной традиции). С другой стороны, если они воспользуются формально предоставленными полномочиями и завершат интеграцию уже в ближайшее время, то у несогласных появится моральное право хлопнуть дверью, отказавшись следовать за своими пастырями. Тем более что идти есть куда: к сторонникам бывшего главы РПЦЗ митрополита Виталия, к «катакомбной» пастве недавно почившего архиепископа Лазаря (рукоположенного в епископы РПЦЗ еще в 1982 году), а то и в Суздаль к «автономникам» — то есть к приверженцам Валентина Русанцова, который еще в перестроечные годы был поставлен «зарубежниками» в епископы, а потом ими же разжалован. Некоторые могут уйти и к греческим «старостильникам» — достаточно многочисленной оппозиции Элладской церкви, перешедшей на новый стиль еще в 30-е годы.
Здесь-то и кроется главная проблема. Одно дело – привести в патриархию сплоченные ряды клириков и прихожан, и совсем другое – расхристанное воинство, отягощенное идеологическими и имущественными спорами (последнее немаловажно, так как отделяющиеся общины будут претендовать и на храмы). Поэтому пока следует воздержаться от однозначных оценок состоявшегося Собора – как оптимистических, так и тревожных. Основные решения впереди.
Автор — заместитель генерального директора Центра политических технологий
Обсудить "Последний акт" на форуме
Но вначале об условиях. Наибольший прогресс достигнут в вопросе о канонизации новомучеников. К лику святых причислены царская семья (это особо важный вопрос для «зарубежников», многие из которых глубоко почитали государя еще до его канонизации за рубежом в 1981 году), а также некоторые архиереи – духовные единомышленники РПЦЗ, не шедшие на компромисс с большевистским режимом: митрополит Кирилл (Смирнов), епископ Виктор (Островидов). Правда, противники объединения обращали внимание на то, что списки новомучеников, прославленных РПЦ и РПЦЗ, существенно разнятся, и задавали вопрос: почему не признаны святыми такие последовательные оппоненты сталинского режима, как митрополит Иосиф (Петровых) и архиепископ Феодор (Поздеевский)?
Сейчас, однако, даже ревнители православия из РПЦЗ стараются не поднимать эту тему – слишком щекотливой она оказалась. Представители патриархии ясно заявили, что препятствием к прославлению может быть характер показаний на допросах – не послужили ли «признания» гонимых поводом для ареста и гибели других людей. Так что, вороша прошлое, можно столкнуться с неприятными неожиданностями, хотя если церковь после тщательного расследования сочтет, что «признательный» протокол допроса является изготовленной следователем фальшивкой, то канонизация возможна.
Второй вопрос также исторического характера. «Зарубежники» требовали, чтобы Московская патриархия осудила Декларацию митрополита Сергия от 1927 года, положившую начало сотрудничества церкви (точнее, той ее части, которая поддержала документ) с большевистским режимом. Для РПЦ осуждение этой декларации невозможно – в этом случае подрывается авторитет не только самого Сергия, ставшего в конце жизни патриархом, но и всех последующих предстоятелей, включая, разумеется, и нынешнего. Но главное в том, что для большинства нынешних деятелей РПЦЗ патриарх Сергий – такая же история, как Вселенские соборы или петровский Святейший Синод. Ломать копья из-за формулировок они не будут, удовлетворившись констатацией в социальной доктрине РПЦ того, что церковь дистанцируется от государства.
Наконец, самый сложный вопрос – экуменическая деятельность патриархии. Пуристы из РПЦЗ выступали за полное ее сворачивание, но РПЦ вовсе не собирается выходить из Всемирного совета церквей – основной экуменической площадки, где тон задают протестантские деятели. Дело в том, что практически все высшие церковные иерархи Московского патриархата принимали активное участие в деятельности этого органа или его фланкирующих организаций. Кроме того, патриархийным деятелям не хочется терять какой-никакой, но все же внешнеполитический ресурс, имеющийся в их распоряжении. Однако экуменизм – в отличие от сугубо исторических вопросов о Декларации митрополита Сергия и новомучениках – тема актуальная и людей в Зарубежной церкви всерьез волнующая. Не случайно, в Соборной резолюции прямо сказано о том, что членство РПЦ во Всемирном совете вызывает «смущение в среде нашего клира и паствы», и фактически содержится призыв выйти из этого органа.
Что дальше? Очевидно, что нынешний Всезарубежный собор дал принципиальное согласие на то, чтобы объединением занялись архиереи (их собор начинается сегодня и продлится до 19 мая). Однако при этом обставил объединительный процесс такими оговорками – созыв Поместного собора для решения вопроса о воссоединении, уже упомянутая антиэкуменическая тема, – что при всем желании епископата РПЦЗ к скорейшему сближению с патриархией, это будет сделать непросто.
С одной стороны, большинству епископов очень хочется вернуться к «нормальному» для православного иерарха состоянию – то есть когда церковь находится в молитвенно-каноническом общении с другими респектабельными православными церквами (сейчас РПЦЗ с оговорками «признают» только сербы и Иерусалимский патриархат – по еще довоенной традиции). С другой стороны, если они воспользуются формально предоставленными полномочиями и завершат интеграцию уже в ближайшее время, то у несогласных появится моральное право хлопнуть дверью, отказавшись следовать за своими пастырями. Тем более что идти есть куда: к сторонникам бывшего главы РПЦЗ митрополита Виталия, к «катакомбной» пастве недавно почившего архиепископа Лазаря (рукоположенного в епископы РПЦЗ еще в 1982 году), а то и в Суздаль к «автономникам» — то есть к приверженцам Валентина Русанцова, который еще в перестроечные годы был поставлен «зарубежниками» в епископы, а потом ими же разжалован. Некоторые могут уйти и к греческим «старостильникам» — достаточно многочисленной оппозиции Элладской церкви, перешедшей на новый стиль еще в 30-е годы.
Здесь-то и кроется главная проблема. Одно дело – привести в патриархию сплоченные ряды клириков и прихожан, и совсем другое – расхристанное воинство, отягощенное идеологическими и имущественными спорами (последнее немаловажно, так как отделяющиеся общины будут претендовать и на храмы). Поэтому пока следует воздержаться от однозначных оценок состоявшегося Собора – как оптимистических, так и тревожных. Основные решения впереди.
Автор — заместитель генерального директора Центра политических технологий
