Газ – наше все

В преддверии саммита «большой восьмерки» на встрече руководителей ведущих информагентств «восьмерки» немец Мальте фон Трота задал президенту вопрос о российской газовой стратегии.
Вплоть до последнего времени многие полагали, что после 2008 года Путин станет главой Газпрома, более того, похоже было, что это будет другой Газпром. «Супергазпром», в который – с помощью друзей Сильвио, Герхарда и Жака – войдут европейские газовые сети, Газпром, с высоты которого ЮКОС покажется мелкой букашкой. Суперкомпания, держащая Европу на пуповине трубопровода.
Сейчас это будущее под вопросом. После январского кризиса, вызванного распрями с Украиной, Европа сомневается в надежности Газпрома. А выговор, сделанный Алексеем Миллером всем европейским послам за нежелание одной отдельно взятой Англии продать Газпрому газораспределительную «Сентрику», так удивил европейцев, что все бросились выяснять настоящих собственников «Росукрэнерго».

Стратегию Газпрома можно сформулировать так. Первое: мы вам долю в месторождениях, вы нам – доли в сетях. Второе: никакого рынка газа со спотовой ценой, нам нужны долгосрочные контракты. Эта стратегия теперь оказалась под угрозой.

Российскую позицию по газу президент Путин изложил главам мировых информагентств. Начало его ответа фон Трота было такое: «Я считаю, что наши деловые партнеры, особенно европейские, никогда не сомневались и сегодня не сомневаются в надёжности сотрудничества со своими российскими коллегами».

Это странно. Неужели паника, охватившая Европу после украинской истории, поиски Еврокомиссией картельного сговора на рынке ЕС и отказ Газпрому в участии в английских и итальянских газораспределительных сетях отражают состояние, которое можно описать как «не сомневаются»?
Но президент дал исчерпывающий ответ: партнеры в Газпроме не сомневается. Впрочем, он его продолжил: «А вопросы подобного рода и сама их постановка нами оцениваются как способ побудить нас к принятию односторонних решений, которые бы удовлетворяли наших партнеров, но не учитывали бы в полной мере интересы российской экономики..».

Это странное продолжение. Из первой половины ответа президента следовало, что проблем вообще нет, а из второй — что есть даже не проблемы, а целые происки: в целях «принятия односторонних решений».

Затем президент Путин заговорил об Украине: «Наши западные друзья очень активным образом поддержали "оранжевые события" на Украине… Но если вы хотите дальше поддерживать все, что там происходит, вы за это заплатите. Почему мы должны за это платить?...Россия на протяжении последних 15 лет в объеме 3-5 миллиардов долларов ежегодно субсидировала украинскую экономику… И каждый год мы ставили вопрос о том, что нам нужно выходить на европейский способ ценообразования. Почему потребители в Германии должны платить 250 долларов за тысячу кубов, а в Украине – 50? Если уж вы хотите сделать такой подарок Украине, заплатите за него. Почему же вы желаете, чтобы эти подарки делали мы?».

Но это уж совсем странно. Сначала президент Путин сказал, что западные партнеры не сомневаются в России; потом он сказал, что они побуждают Россию принимать односторонние решения, а потом – фактически уличил «наших западных друзей» в диверсии на территории сопредельного государства (а мы-то думали, что это российский президент лично летал поддерживать Януковича).

Со слов президента можно понять, что Запад требует от России субсидий Украине. Но Запад ничего такого не требует. Немцам глубоко наплевать, сколько украинцы будут платить за газ. Немцам интересно, сколько будут платить сами немцы. Никогда – ни до, ни после газового конфликта с Украиной – ни один западный политик не требовал от России субсидировать украинскую промышленность. Россия же, увы, в течение многих лет спускала Украине все. Рамочный договор между Газпромом и «Нафтогазом», подписанный еще пять лет назад, предусматривал привязку цены на газ к ценам на нефть, и даже по этому договору в 2005 году Россия уже должна была получать 130 долл. за тысячу кубов. Кремль оставил цены на прежнем уровне, сделав предвыборный подарок Януковичу — а подарок достался Ющенко. Конечно, это обидно. Так же обидно, как подарить квартиру невесте, которая вышла замуж за другого. Но вряд ли стоит пенять европейцам, что они хотят, чтобы Россия субсидировала Украину.

Российское предложение Европе «мы вам – месторождения, вы нам – сети» далеко не бесспорно. Требовать от европейцев уступок в обмен на предоставление им права вложить в Россию свои деньги —все равно что супермаркету брать дополнительную плату с покупателей за возможность оставить деньги именно в этом супермаркете. С такой стратегией недолго и разориться. Очень трудно убедить Запад, что он должен угодить Кремлю дважды: и продав сети, и предоставив инвестиции.
Но главный вопрос, который возникает, когда читаешь стенограмму речи президента Путина, — а чьи, собственно, это слова? Если эти слова говорит бизнесмен, который – совершенно разумно – хочет, чтобы Украина платила его компании нормальные деньги и чтобы его компания получила все: и деньги для месторождений, и доли в сетях – то при чем здесь политика, обвинения партнеров в заговоре и приписывание собственных коммерческих просчетов их политическим интригам?

Если эти слова произносит глава государства – то не слишком ли это для главы — ставить свои отношения с миром в зависимость от коммерческих уступок, сделанных одной конкретной компании?
Проект по созданию «Супергазпрома» был действительно грандиозный проект, который не только позволил бы нынешней кремлевской верхушке конвертировать власть в собственность, но и был бы спасением для хлипкой российской свободы. Возможно, этот проект не совсем отвечал классическим приличиям демократии – но нет ни одного проекта, который бы сильнее мог способствовать политической стабильности России и который заслужил бы большее одобрение бизнес-элиты.

Увы. Проект этот поставлен под угрозу не врагами, не террористами, не «западными друзьями», которым совершенно все равно, как изнутри устроено общество, снабжающее их газом. Он был поставлен под угрозу собственными иллюзиями Кремля. Искренней уверенностью в том, что поставки газа – почти то же самое, что танковое вторжение; и что страна, являющаяся сырьевым придатком Европы, превращается в энергетическую сверхдержаву только оттого, что ею руководят мудрые люди, понимающие укрепление вертикали власти как увеличение количества бабок, этой самой властью получаемых.