Торговля на вынос
Если о вероятности личной встречи Буша с Путиным накануне саммита «восьмерки» в Москве только заговорили, слухи о возможности этого междусобойчика в Вашингтоне появились около двух месяцев назад. Кроме того, даже если бы до сбора лидеров G8 у президентов США и России не случилось личного свидания, то беседа лицом к лицу, а вернее, глаза в глаза, все равно бы произошла. Потому что она и так была запланирована в рамках саммита и давала двум президентам возможность объявить, например, о начале работы над подписанием какого-нибудь договора.
Конечно, для тех, кто наивно считает, что отношения между США и Россией резко ухудшились после речи Ричарда Чейни в Вильнюсе, объявление о личной встрече Путина и Буша до слета коллег на Неве должно было стать сенсацией. На самом деле ситуация, сложившаяся сейчас между Белым домом и Кремлем, напоминает отчаянную торговлю на рынке не слишком толерантного к ЛКН (лицо кавказской национальности) славянина с представителем одного из этих народов. Одному что-то надо купить, а второму нужно что-то продать. Поэтому, при обоюдной неприязни друг к другу, договариваться им все-таки придется. Хотя гарантий того, что черешня и абрикосы перетекут от продавца к покупателю, никто дать не может.
На витрине переговоров между Вашингтоном и Москвой лежат Иран, Штокмановское газовое месторождение, вступление России в ВТО без ущерба для Украины, ядерное сотрудничество, контракт на покупку самолетов «Боинг», доступ инородцев — «независимых производителей» — в транспортную систему Газпрома. С Ираном ситуация такая же запутанная, как и, например, со вступлением России в ВТО. Если верить информации в Вашингтоне, то Белому дому и трем европейским странам удалось уговорить Россию (и Китай) не применять вето в СБ ООН при голосовании по пакету санкций против Тегерана. В случае если последний не согласится с предложениями шестерки.
Впрочем, проблема состоит в том, как я уже писал, что именно Россия настояла на исключении из Венского соглашения упоминания о пункте 41 Хартии ООН, дающего возможность странам применить как экономические санкции, так и военную силу для решения кризисной ситуации. Насколько Москва захочет выполнить свое обещание, если таковое действительно дано, никому пока неизвестно. Или, скажем, не совсем известно, поскольку иранская тема не идет отдельно от общего пакета, согласованного для обсуждения Бушем и Путиным.
Согласие США на вступление России в ВТО является неотъемлемой частью разговора между лидерами двух стран. Собственно, и здесь налицо некоторый конфликт. С одной стороны, подписание протокола по ВТО между Москвой и Вашингтоном активно лоббирует компания «Боинг». Ей очень хочется, чтобы Россия одобрила сделку по покупке более 20-ти новых «Боингов»-787. Кремль тоже не против, но сразу после получения гарантий о вступлении в ВТО. Администрация Буша и готова их дать, подтверждением чему является последнее заявление министра экономики США Джона Сноу, но компании по производству аудио- и видеопродукции категорически против. Они уже давно и успешно давят на конгресс, заявляя, что Россия ежегодно ворует у них интеллектуальной собственности на пару миллиардов долларов.
Тут в торговлю вступает Штокмановское месторождение, которое Москва держит для участия американских компаний, как взрослые — леденец, обещанный за хорошее поведение истекающему слюной малышу. Впрочем, и на Штокман у американцев есть свой ответ. Кремль очень хочет, чтобы наконец заработало хранилище ядерных материалов в Сибири, которое за несколько лет может принести в казну не менее 15 млрд долларов. Но проблема в том, что отработанное, например, в Южной Корее, Японии или на Тайване топливо с АЭС эти страны, как и многие другие, отправлять на хранение в Россию не могут. Хотя очень хотят. Уран, на котором их станции работают, поставлен туда из США. А у Вашингтона нет договора с Москвой о полноценном сотрудничестве в атомной области, который, в том числе, разрешает поставку третьими странами отработанного топлива, произведенного в США. В Вашингтоне этот договор называют «раз, двадцать три». По названию пункта 1-23 в законе, который строжайшим образом регламентирует деятельность в ядерной сфере. А не подписывается этот документ потому, что Россию подозревают в помощи Ирану в разработке не совсем мирных ядерных технологий. Хотя, похоже, что Сергей Кириенко, глава Минатома, во время своей недавней поездки в Вашингтон эту ситуацию с мертвой точки сдвинул. При этом только подготовка к подписанию договора 1-23 займет около года.
История с вхождением иностранных независимых производителей в транспортные сети Газпрома также имеет прямое отношение как к вступлению России в ВТО, то есть к беседе Буша с Путиным, так и к обсуждению энергетической безопасности на саммите G8. Во вторник, выступая на международном экономическом конгрессе в Санкт-Петербурге, президент Путин сказал о том, что монополию Газпрома из-за плохих законов разрушать не будут, но в транспортные сети иностранцев пустят. Отвлекаться не хочется, но это заявление напомнило сразу несколько анекдотов, связанных фразой: «У меня для вас две новости: плохая и хорошая». В общем, отговорка про законы, видимо, прошла, так как была обговорена заранее. То есть цепляться к присутствию монополии как причины для отказа России вступать в ВТО США не будут. Газпром — это святое, в том смысле, что дураков отдавать лично выращенный большой и спелый арбуз за бесценок нет. А маленький кусочек — можно. Тем более если это убедит тех же европейцев и американцев, что Россия надежный поставщик энергоресурсов, несмотря на довольно бестактное поведение по отношению к Украине в декабре прошлого года.
Вполне возможно, что Буш с Путиным будут обсуждать и еще какие-то экономические темы, о которых мне ничего неизвестно. Равно как и о продолжительном разговоре о состоянии демократии и свободы в России. Точно знаю, что борьбу с коррупцией Буш с Путиным в Питере обсуждать не будут. То есть не станут эту историю мусолить, поскольку Кремль уже почти три месяца ведет неравный бой с этим вечным злом. Завершение этой битвы некоторые «неразумные» эксперты предрекают к середине 2008 года.
И последнее, о чем я сознательно промолчал вначале. Преимущество у президента Путина перед встречей с президентом Бушем все-таки есть. И оно заключается не только в нежелании Кремля стабилизировать ситуацию на Ближнем Востоке и в Персидском заливе из-за того, что она может уронить цены на нефть. Во всяком случае, такие упреки слышны со всех сторон и имеют под собой твердую почву. Владимир Путин прекрасно понимает, что уж точно не позднее декабря 2008 года Джорджа Буша и его людей в Белом доме не будет. А, может быть, политическая смерть администрации в Вашингтоне случится на два года раньше. После оглашения результатов выборов в Конгресс в декабре этого года. Если республиканцам не удастся удержать большинство в обеих палатах парламента, то ни одна законодательная инициатива президента Буша, раздражающая демократов, там не пройдет.
У Путина же перспективы самые разные. Думаю, что перечислять их не имеет смысла. Они все, так или иначе, давно известны. Надо только выбрать нужный план действий. А для того чтобы более никто не впадал в болезненно сенсационное состояние, например, из-за итогов личной встречи президентов США и России или G8 в целом, вспомните о торговле на рынке, только в приличном варианте. Представьте себе пресс-конференцию в Санкт-Петербурге по окончании двусторонней встречи Буша и Путина. Если о правах человека, свободе и демократии будут говорить немного, то что-то Буш у Путина или Путин у Буша взаимовыгодное приобрели. Спасибо за покупку.
Автор — собственный корреспондент ИД «Коммерсант» в Вашингтоне
