У Путина есть собственный олень
У президента Путина есть собственный олень. Его некоторое время назад подарили президенту ханты-мансийские оленеводы, и сегодня этот дареный рогатый скот мирно пасется на просторах ханты-мансийщины, опекаемый местными оленьими пастухами.
В отличие от трудовых подарков к государственным праздникам или съездам партии, на которые так щедр был советский народ, олень – настоящий имущественный дар, преподнесенный по всем местным правилам. Решение об отчуждении в пользу Путина оленеводы принимали на специальном собрании, информацию об этом передали кому следует, включая и вертикаль власти. Реакция владельца на полученное им вдруг имущество все еще не известна, хотя времени прошло достаточно.
Местная знаменитость оленевод Юрий Вэлла, закончивший, кстати, литинститут в Москве, а нынче собирающийся на экономфак, недоумевает: из Европы пишут, спрашивают, как там путинский олень? А сам президент ни разу не поинтересовался своим зверем. А ведь Путин, заверяет Вэлла, может теперь делать с оленем все, что захочет. Может кому-то отдать, может сам пасти.
Но ни одной из возможностей хозяин оленя не воспользовался. Вероятно, к сообщению о подарке в администрации отнеслись как к жалобе трудящихся и отреагировали соответственно.
Оленеводы рассматривают свой поступок очень серьезно. Они кормят оленя, ухаживают за ним, но никто, кроме хозяина, то есть Путина, не может им распорядиться. Не исключено, что олень рано или поздно просто умрет от старости, так и не дождавшись указаний на свой счет и избежав обычной участи своих сородичей, чьи рога, мясо и шкура кого-то все-таки интересуют.
Полное безразличие Путина к дареному оленю задевает дарителей. Они, понятное дело, не рассчитывали, что Путин, узнав о своем рогатом друге, все тотчас же бросит и прискачет за ним. Но отдать какое-то распоряжение или хоть как-то отреагировать на сам факт дарения – этого они точно ждали. На самом деле они ждали и большего. Со своей немудреной заполярной хитростью, они полагали, что президент, получив в дар оленя, поинтересуется, а есть ли у нас закон об оленеводстве или просто задумается над проблемой северных народов.
Местные телевизионщики из телекомпании «Югра» сняли не один сюжет об оленеводе с литературным образованием Юрии Вэлле, о его стойбище и его размышлениях о стойбищной цивилизации. Его философские рассуждения о сходстве между управлением оленьей упряжкой и управлением государством примитивно забавны и глубоко поучительны одновременно. Если такой упряжкой управлять неумело, то из четырех-шести оленей тащить воз будут только один-два, остальные – сачковать. Вот и в упряжке Путина, мыслит Вэлла, работают только два оленя – нефть и газ. Такая упряжка далеко не уедет.
Но даже получивший образование в Москве философ и поэт-оленевод Вэлла не понимает, почему хозяин оленя никак себя не проявляет. Почему на письмо мальчика из сельской школы президент откликается отправкой видеокамеры, да еще с шумным телесопровождением, а на сообщение о подаренном олене не реагирует вовсе. Опыта и образования Вэллы не хватает на то, чтобы понять: если из письма в адрес президента нельзя сделать шумный пиар, то письмо это обречено на забвение. В Кремле, видимо, еще не придумали, как ханты-мансийский олень может повлиять на рейтинг президента (если думали вообще). А пока не придумали, дареный олень обречен на забвение.
