Война и партизаны
Сирия тридцать лет оккупировала Ливан. Даже израильское вторжение 1982 года не поправило положения, и в результате оккупации и направленного геноцида страна с христианским большинством – единственная христианская страна на Ближнем Востоке – превратилась в страну с мусульманским большинством.
В конце концов сирийцы взорвали бывшего премьер-министра Ливана Рафика Харири, который, уйдя в отставку, присоединился к требованию оппозиции убрать из страны сирийские войска; это переполнило чашу, сирийцы были вынуждены уйти. Уходя, все свое оружие (советского происхождения, СССР поставил Сирии оружия на 26 млрд долл.) они передали шиитам-террористам из «Хезболла».
Опять-таки не первый случай, когда террористы получают ракеты: у организации освобождения Палестины, обосновавшейся в Ливане после неудачной попытки переворота в Иордании и последующей резни по приказу короля Хусейна, был советский «Град» в ассортименте, что, собственно, и стало причиной израильского вторжения в Ливан в 1982-м.
Не знаю, что делали бы российские власти, если бы чеченские боевики обстреливали из ракет Краснодар. Возможно, сказали бы, что никаких обстрелов нет и что всякий, кто распространяет слухи об этом, пособник террористов. Израильтяне выбрали другой ответ: они опять вторглись в Ливан.
Не скажу, что их ответ более адекватный. Современная война устроена так, что победить с ее помощью партизан (можете называть их террористами, повстанцами, борцами за свободу, моджахедами, воинами Аллаха и т.д. – ярлык в данном случае не имеет значения) – так вот, победить с помощью войны партизан невозможно.
Не буду ссылаться на пример чеченской войны, вспоминать войсковые колонн, попадавшие в засаду, когда боевики взрывали головную и замыкающую машины и расстреливали все, что в середине. Или на пример наступления в Грозном, когда согласно всем правилам второй мировой российские танки и артиллерия утюжили перед собой широкую полосу. Это существенно помогло бы, если бы требовалось выбить войска противника из окопов. Но окопов не было, да и войск тоже, а были два-три десятка чеченцев, которые почти без потерь уходили от обстрела (обыкновенно они придвигались к танкам), а после того, как обстрел кончался, подбивали те самые танки — по гранате на танк.
Мне скажут, что российские генералы были идиоты (не буду спорить), солдаты – первогодки и что воевать в локальных войнах надо с помощью профессиональной армии и солдат, экипированных и обученных не хуже Терминатора.
Хорошо, не буду приводить пример Чечни, приведу пример единственной сухопутной операции, проведенной американцами в Афганистане в марте 2002 года. Они назвали ее «Анаконда».
В долине Шахи-Кот к югу от Хоста американцы обнаружили 150 боевиков «талибан». Против 150 человек бросили 2300 солдат и авиацию; сначала отутюжили все бомбами, потом послали вперед афганских союзников на советской еще технике. Как только колонна двинулась, случилось ровно то, что обычно случалось с колоннами в Афгане в 80-м и в Чечне в 1999-м: головную машину подожгли, колонну стали превращать в фарш. Афганцы убежали, американцы назвали их трусами и начали высадку с вертолетов.
Вертолеты прижали к земле огнем, и уцелевшие убрались.
СЕНТКОМ (Центральное командование) тут же заявил, что боевиков было не сто пятьдесят, а целая тысяча, и, разумеется, отрапортовал о гибели четырехсот из них. Следовало понимать так, что во время бомбежки бойцы «талибан» стекались со всех сторон, чтобы лечь под бомбы.
Американцы отозвали вертолеты и снова стали перепахивать долину бомбами. Перепахав ее до состояния Марса, американцы объявили о гибели восьмисот боевиков и удачном конце операции. Когда журналисты, после бомбежки, высадились в долине, они насчитали аж 3 (прописью – три) трупа боевика.
Такой операции не постыдился бы и российский Генштаб: она до боли напоминает происшествия с пензенскими омоновцами или пермскими десантниками, особенно размах вранья про тысячи боевиков и пр. Единственная разница между Генштабом и СЕНТКОМом заключается в том, что американцы быстро извлекли урок и «Анаконда» осталась единственной сухопутной операцией в Афганистане.
В дальнейшем американцы ничего такого не делали, ограничившись охраной базы в Баграме, бомбометанием с высоты 20 тыс. футов (в ходе которого боеголовки ценой 2 млн долл. поражали стратегические объекты типа стада ишаков ценой двести долларов) да раздачей денег полевым командирам через посольство в Пакистане. У посольства стояли очереди; впрочем, не все полевые командиры, взяв деньги, сражались за тех, кто деньги дал.
Все это вместе американцы назвали выигранной войной в Афганистане, и это было самое умное, что они могли сделать.
Еще раз повторюсь: состояние военного дела на нынешний момент таково, что армия против партизан бессильна. Вышеупомянутые профессиональные солдаты-терминаторы помогают против регулярных войск, как в Ираке, а против партизан что терминатор, что безусый срочник – все едино. Если армия маленькая, то она партизан просто не может поймать. А если она большая, то представляет собой отличную мишень для партизан. Чем больше, тем лучше.
Так было не всегда.
До изобретения огнестрельного оружия дело обстояло в общем так, что любая развитая цивилизация – будь то шумеры, Рим или Ханьская империя — рано или поздно становилась добычей аккадцев, германцев или сюнну. Уровень развития оружия у обеих сторон был примерно одинаков, а уровень храбрости был несравним. (Даже и с оружием возникали казусы: когда Марий разгромил кимвров и тевтонов, этому в значительной степени способствовало то, что мечам легионеров противостояли люди в шкурах и с пращами. Но вот германское оружие 5-6 в. н.э, судя по всему, значительно превосходило серийный римский меч: археологи раскапывают германские мечи с сердечником из восьми полос, «перекрученных, перевитых, снова изогнутых, сваренных между собой, с лезвием, присоединенным к сердечнику с помощью сварки, и все это не больше 55 мм в толщину».)
Варварские народы простодушно полагали, что это «несправедливо, когда люди трусливые и изнеженные едят из золотых блюд, а люди храбрые и достойные не имеют, куда головы преклонить», — как выразился Атаульф, племяннник Алариха, разграбившего Рим в 410 году.
С изобретением огнестрельного оружия колесо качнулось в другом направлении: степень цивилизованности народа стала залогом его военных побед. Скифы, гунны, монголы навсегда отошли в прошлое человечества, как страшный сон цивилизаций.
Конец ХХ века, однако, снова смешал карты. Современная цивилизация достигла такой сложности инфраструктуры, что сама по себе инфраструктура стала выполнять двойное назначение. Чтобы взорвать Башни-близнецы, не понадобилось бомбы: хватило самолетов и перочинных ножиков.
Попытка изловить террориста в Нью-Йорке или Москве сложна и сопряжена с немыслимым уменьшением гражданских свобод. Попытка же изловить террориста в его естественной среде обитания, будь то ливанские, афганские или кавказские горы, кончается в лучшем случае «Анакондой». В худшем случае она кончается беспределом войск над мирным населением с соответствующим умножением числа террористов.
Тут профессиональная армия ценна не столько тем, что она хорошо борется с террористами, а тем, что в отличие от перепуганных и налитых по уши водкой восемнадцатилетних парней она хотя бы не увеличивает их ряды.
Нельзя сказать, чтобы у Израиля был выход. Во всяком случае, этого никак не может сказать Кремль, который только что сам разрешил армии и спецслужбами действовать в случае террористической атаки за рубежом. А ведь чеченские террористы гораздо умеренней, чем ХАМАС или «Хезболла». Даже Басаев не ставил себе целью уничтожение всей России; непризнание же права Израиля на существование является не просто краеугольным камнем программ ХАМАС и «Хезблла» — они не могут от этого пункта отказаться, потому что только он обеспечивает им популярность.
В таком случае не отвечать террористам – означает признать свое поражение. Но, к сожалению, ответный ход никогда не приведет к выигрышу. Израиль уже вторгался в Ливан в 1982 году, чтобы искоренить там ООП. Нельзя сказать, что это была самая успешная и почетная из израильских войн.
