Провинциальная ментальность мира
Президент Ирана Ахмадинеджад не отдаст на поругание СБ ООН свою военную ядерную программу. Он будет стоять до конца. Для этого исламского фанатика и стоящих над ним столь же безумных мулл, жизнь не идет ни в какое сравнение со смертью. В том случае, конечно, если это смерть мартира. Так утверждают некоторые эксперты в Вашингтоне.
Другие же предлагают иную точку зрения. Они считают, что тегеранский «карлик» ходит по лезвию бритвы, поскольку очень хочет выторговать у разъединенного СБ ООН более выгодные для Ирана условия прекращения военной ядерной программы.
Ахмадинеджад самостоятельно загнал себя в ситуацию, при которой крик «нет» является единственной формой торговли, которую он может себе позволить. Трудно не орать на весь мир, если пропагандистская машина Тегерана превратила ядерные исследования в национальное достояние.
Также, например, как это сделал СССР после полета Гагарина или американцы после покорения Луны Нилом Армстронгом и Эдвином «Баззом» Алдриным. Оговорюсь, что эти достижения никакой отрицательной нагрузки не несли.
Ахмадинеджад не придумал ничего нового. Образец его поведения является лишь подтверждением провинциальной ментальности многих ныне покойных, как, впрочем, и здравствующих мировых лидеров.
Несколько дней назад, разговаривая со своими друзьями из штата Нью-Джерси, я узнал об интервью, которое один из высокопоставленных чиновников правительства Индии недавно дал американским документалистам.
Он рассказал о том, что его сыну, поступившему в один из университетов в США, не оказывали никакого уважения до тех пор, пока у Индии не появилось ядерное оружие. Только после этого знаменательного события отпрыск бюрократа почувствовал себя равным среди равных.
Эта индийская история является прямым отражением того образа мысли, начало которому положили наши давние предки, едва поднявшись с четырех конечностей.
То племя, которое первым прикрепило остро заточенный камень к деревянной палке и научилось ее бросать, конечно же, получило преимущество перед своими оппонентами. Просто потому, что у конкурентов за мясо какого-нибудь убитого мамонта плохо работала та часть мозга, которая отвечала за военно-промышленный комплекс.
Когда вражьему племени удалось скопировать копье, у их соперников, видимо, появились новые идеи, приведшие оппонентов в ужас. Ну, например, луки со стрелами или машины для метания камней и тому подобное.
Даже сама новость об обладании совершенным оружием или только его вид чаще заставляли врагов сдаваться, чем непосредственное применение оного. Достаточно было использовать новую камнеметалку для захвата одной крепости, чтобы еще три или четыре сдались исключительно при виде этой страшной машины.
Конечно, было много исключений, когда защитники городов и крепостей стояли на смерть. Однако последний пример применения США атомного оружия против Японии дал довольно серьезную пищу для размышлений многим странам. Включая, кстати, и СССР, который вскоре после этого удачно скопировал ядерное «копье».
Ахмадинеджад также, как и его коллега Ким Чен Ир, будут бороться за каждый цент, прежде, чем отказаться от своих достижений в атомной области. Причина проста как мир. Более ничего существенного их страны за последнее время создать не смогли, а потратились на военные программы очень сильно.
Наличие нефтяных месторождений в Иране и их отсутствие в Северной Корее являются лишь радостным событием для бюджета одних и печальной действительностью для жизни других. Поэтому Ахмадинеджаду пока есть на что продолжать свои военные исследования и кормить народ, а Ким Чен Ир вынужден подавать к ужину своим гражданам лишь светлые идеи прекрасного будущего.
При этом если приятель этих ребят за рюмкой водки со змеей или простого хлебного вина спросит их, зачем они так напрягают ситуацию, то они в подпитии скажут, что пытаются, как можно дороже продать свою агрессивность.
Несмотря на то, что лозунг «Смерть Израилю и США» вызывает у меня большое желание дать президенту Ирана бейсбольной битой по голове, я, тем не менее, отдаю себе отчет в том, что мои усилия не пригодятся.
Ахмадинеджад, видимо, рассчитывает на то, что администрации Буша и Блэра, рассорившиеся с остальным миром после начала войны в Ираке, не смогут убедить его нанести удар по Ирану. А, значит, продолжат предлагать Тегерану морковки, за отсутствием палок.
Расчет этот верен лишь в той части, которая касается ООН. Здесь, конечно, «карлик» просчитал все правильно. Ошибся он в том, что думает о Буше и Блэре как о политиках, которые избавились от провинциального менталитета. Не тут то было. Загнанный собой же в тупик Белый дом, взяв в союзники Даунинг Стрит, вполне может решиться на то, чтобы показать Ахмадинеджаду, кто в доме хозяин.
И это также будет проявлением провинциальной ментальности. В ООН ходили, угрожать угрожали, а результата — нет. Похоже на затасканный пример с ружьем, которое устав висеть на стене, выстрелит к концу известной пьесы.
Думаю, что у такого сценария есть все основания превратиться в реальность. Еще и потому, что провинциальная ментальность не миновала и другого все менее важного игрока в иранской истории. Этот игрок — Владимир Путин.
Кажущийся миролюбивым подход российского президента к решению Иранского кризиса, на самом деле все более подталкивает администрацию в Вашингтоне к жестким действиям против Тегерана.
Москва заставила Вашингтон согласится с ролью основного переговорщика с Тегераном, обещая успешный финал своей дипломатической миссии. Кроме потери времени и денег на полеты в Иран, эти разговоры ничего не дали.
Администрация Путина выступила против упоминания о жестких санкциях в отношении Ирана во всех известных резолюциях СБ ООН. Прошедшее обсуждение на берегу Восточной реки в Нью-Йорке, также не усложнило жизнь радикалам в Тегеране. Они в который раз получили отсрочку вынесения приговора.
Таким образом, Белый дом получает четкий сигнал из Кремля о том, что Путин не хочет присоединиться ни к реальным, способным охладить пыл Ахмадинеджада, санкциям против Тегерана, ни к жесткому варианту решения кризиса.
Все, что может сделать Путин, поняв неотвратимость нанесения удара по иранским ядерным объектам, — это тихо сдать Тегеран, воздержавшись при голосовании в ООН и при создании альянса для нанесения военного удара.
Но для того, чтобы пойти на такой шаг, Кремль должен выйти за пределы провинциальной ментальности и выторговать себе место под иранским солнцем после смены режима в этой стране.
Причем сделать это Москве лучше не за день или два до нанесения удара, а несколько раньше. Потому что, когда самолеты и ракеты будут готовы взлететь, Путина лишь поставят в известность об этом, без права выдвигать какие-либо предварительные условия.
Впрочем, Ахмадинеджад может самостоятельно избавить свою страну от больших неприятностей. Для этого президенту Ирана нужно понять, что последние условия СБ ООН являются тем максимумом, который он сможет получить от мирового сообщества.
Чтобы «ружье» не выстрелило, президенту Ирана нужно закончить с сочинением писем Бушу и требованиями теледебатов с ним, и срочно метнуться к телефону, чтобы объявить Кофи Аннану о согласии с требованиями СБ ООН.
Недавняя попытка Аннана убедить Ахмадинеджада выбросить белый флаг, успеха не принесла. Собственно, мало, кто ожидал, что поездка генсека ООН в Тегеран, принесет заветный результат. Аннан отправился на встречу с президентом Ирана, скорее для спасения своей репутации, чем в надежде добиться долгожданного решения.
Думаю, что час икс пробьет для Ахмадинеджада в кулуарах генассамблеи ООН, которая состоится в Нью_Йорке с 17-го по 20 сентября. Президент Ирана, насколько мне известно, собирается почтить это мероприятие своим присутствием.
Может быть именно в здании ООН, провинциальная ментальность, как паранджа, упадет с головы тегеранского «карлика», чтобы ее вместе с этим слабым местом не сняли те, кто устал от его методов торговли, выраженных в отчаянных криках ненависти. Потому что в эти крики реально поверили почти все, кто их слышал. Так что Ирану под предводительством мулл и Ахмадинеджада не удастся стать членом ядерного клуба, как это случилось с Индией и Пакистаном. Надо было меньше кричать. Не на базаре...
Автор — специальный корреспондент ИД «Коммерсант» в Вашингтоне
