После 11 сентября
За прошедшую с трагического дня гибели "двух сестер" пятилетку ситуация на мировой сцене изменилась сильно и в худшую сторону.
Агрессор по сути так и не наказан и ходит гоголем. Исламский мир решительно радикализуется, в нем появился второй (первый Аль-Каеда) центр агрессивной силы — Иран. Причем два этих центра тоже подобно, прости Господи, сестрам-близнецам не конкурируют, а выгодно дополняют друг друга. Бен Ладен вольготно и успешно ведет антиамериканский пиар среди суннитского большинства последователей магометанской веры и занимается подготовкой точечных терактов, что позволяет держать в постоянном нервном напряжении цивилизованный мир. А Иран зовет на священную борьбу шиитов. Он сконцентрировался на антиизраильской пропаганде и антиизраильской же деятельности (например, эффективная поддержка «Хезболлы»), а также вполне уверенно идет к созданию своей атомной бомбы. Когда отмороженный иранский режим получит бомбу, а помешать ему при нынешнем политическом раскладе способно только чудо, перед ним откроются широчайшие возможности. Он сможет и сам заниматься ядерным шантажем, сможет подключить к этому «Хезболлу», отстегнув ей немножко «мирного атома», — выбор широк и приятен.
Главный объект ненависти, главный враг международного терроризма — США — за отчетный период потерял очки. Бен Ладен не пойман, Ирак не замирен, плодотворная идея по взнузданию Ирана отсутствует. Самый верный (наряду с Англией) союзник США — Израиль — потерпел моральное поражение в Ливане. Запуганная терактами Западная Европа не едина.
Это на государственном уровне. На уровне общественности дела много хуже. Почти вся европейская пресса придерживается позиций либеральных, что в данном контексте означает — антиамериканских и антиизраильских. Если к этому добавить все возрастающую исламизацию Европы, то сомнения в том, что Старый Свет способен оказать Соединенным Штатам существенную поддержку и противостоять давлению пассионарных исламских экстремистов, только крепнут. Прежде всего — и террористы это поняли — европейский человек, связанный привычкой к комфорту и политкорректности, утративший суровое мужество своих победоносных предков, психологически не в состоянии вынести информацию о потерях среди мирных жителей. Это — такая стариковская слабость европейца. И ей можно и нужно пользоваться. Как это делалось в Ливане. И как это будет делаться впредь. Они как огня боятся гибели мирных жителей? Отлично. Значит, мирных жителей будет гибнуть много. И сочувствие европейского обывателя нам обеспечено.
Российский обыватель не столь изнежен сердцем. Его гибелью нескольких сотен мирных граждан морально не разоружить. И с террором Россия знакома не понаслышке. В сентябре 2001 года президент Путин однозначно поддержал президента Буша, и казалось, что это начало новой эры в отношениях двух стран. Не тут-то было. Сейчас Россия и Америка реально дальше друг от друга, чем были до 11 сентября 2001-го. Причина не только в нас. И Штаты не спешат раскрывать братские объятия. Они не спешат — а мы на них обижаемся. И эта обида падает на взрыхленную почву. Собственно, рыхлить почву история начала давно. И история, и география.
Как мы хорошо видим сейчас по политике РПЦ, отношение православия к католичеству гораздо жестче, чем к исламу. Близкородственная конкуренция — самая острая. И так было всегда. Падение Византии, сделавшее Россию уже не просто самой восточной из западных христианских стран, но и оплотом православия, ознаменовало начало жесткого идеологического диалога России и Запада. Мессианский пафос, присущий России в этом противостоянии, только усилился после 1917 года. Оплот православия превратился в оплот социализма, несущий всему миру благую весть об освобождении от капиталистической эксплуатации. А несомненный лидер Запада, особенно после Второй мировой войны, т.е. главный оппонент — США. Наше антизападничество естественно вылилось в антиамериканизм, который в годы холодной войны вошел в плоть и кровь каждого советского человека, особенно в погонах. Гибнущий Советский Союз, как эстафетную палочку, передал свою ненависть к Америке международному терроризму, но и здесь, на родной территории, эта ненависть не рассосалась. А, напротив, успешно подпитывается постимперскими комплексами. И на сегодня составляет эмоциональную базу официального патриотизма, своего рода визитную карточку патриота. К массовому глубинному антиамериканизму прибавился привычный ведомственный антиамериканизм наиболее влиятельной, силовой части нынешнего российского руководства.
Конечно, Путин хочет, чтобы к нам обратились послы от всех народов в тот желанный миг, когда человечеству понадобятся переговорщики с ХАМАСом и «Хезболлой». Конечно, часть нашей элиты не против подзаработать на атомных контрактах с Ираном и военных поставках в Сирию. Конечно, мы считаем себя прагматиками. И играем в "реальную политику". Как играли в реальную политику без малого семьдесят лет назад, обижаясь на Англию и подписывая пакт с Риббентропом.
