Правый террор: уже сейчас
В прошлом году на экраны вышел телесериал под названием «Атаман» - про героя нашего времени, мужественного офицера-государственника, который противостоит криминалу и терроризму. Сериал начинается со знаковой сцены – главный герой во время одного из эпизодов чеченской войны бьет и швыряет в грязь мерзкого вида человечка в очках, пособника бандитов, только что ставшего виновником гибели российских солдат. Этот человечек – правозащитник. Когда он летит в грязь, из его папки вместе с бумагами выпадают доллары.
Именно такое представление о правозащитниках и либералах – как о продажных мерзавцах и «грантоедах» - навязывается обществу официозными СМИ. Неудивительно, что такая позиция способствует легитимации правого радикализма, который все чаще прибегает к террористическим методам. При этом правые радикалы считают себя «санитарами леса», являющимися союзниками государства и выполняющими за него ту работу, которое оно по каким-либо причинам сделать не может. Совершив преступление (деяние, по определению, антигосударственное), праворадикал чувствует себя государственником – тем более что он не любит и презирает тех, кого не любит и презирает государство. Ну, может быть, делает это несколько иначе - как умеет - в том числе и беря в руки оружие.
И если государство в последнее время нередко заимствует аргументы из арсенала националистов (будь то отношение к либералам или последние «грузинские» чистки), стремясь использовать их в своих интересах, то праворадикалы идут до конца, рассматривая государство как слишком слабое и компромиссное. Как это делали ультраправые в веймарской Германии – с возрожденными ими средневековыми тайными «судами фемы», расправлявшимися с обвиненными в измене рейху (потом многие из «судей» и исполнителей приговоров вступили в ряды нацистской партии). Занятно, что «официозный» сериал «Атаман» многим праворадикалам не понравился – главный герой какой-то слабый. Вот швырнул предателя-правозащитника в грязь, а надо было бы поступить с ним иначе. По законам военного времени и на месте.
Сейчас много спорят о том, кто убил Анну Политковскую, которая была не только журналисткой, но и правозащитницей. Либералы кивают на брутального Рамзана Кадырова, прокремлевские комментаторы – на хитроумного Бориса Березовского. Первые «утечки» от правоохранителей показывают, что «чеченская» и «олигархическая» версия доминируют и среди следователей. И все же не будем забывать, что в течение последнего времени Россия столкнулась с целым рядом преступлений, совершенных именно правыми террористами. Покушение на Чубайса: полковник Квачков – типичный праворадикал, достаточно почитать исходящие от него тексты. Попытка взрыва электрички Грозный – Москва: вначале думали, что это боевики, а потом арестовали двух постоянных посетителей правоэкстремистских сайтов, возмущенных тем, что чеченцы «понаехали» в златоглавую столицу. Взрыв на Черкизовском рынке, организованный фашиствующими участниками праворадикальной группы, – их жертвами стали торговцы-мигранты.
Сейчас праворадикалы ликуют – это хорошо видно на сетевых форумах и на их страницах в «Живом журнале» (не буду цитировать, хотя одно интересно – во многих сообщениях называются имена потенциальных жертв, которых авторы хотели бы видеть мертвыми или как минимум покалеченными). Ничего другого ожидать от них и не приходиться. Вспомним, что когда в Питере подонки убили таджикскую девочку (уж она-то, казалось, ничего праворадикалам не сделала – кроме самого факта приезда в Россию из Центральной Азии), то интернет был заполнен издевательствами над ребенком и его семьей – всех их сразу же причислили к наркоторговцам, то есть к преступникам против здоровья русского народа.
Впрочем, к радости иногда примешиваются другие чувства. Цитата (с сохранением особенностей текста) журналиста Владислава Шурыгина, многолетнего военного обозревателя газеты «Завтра»: «Мне не жалко Политковскую. Но мне не нравится ТАКАЯ её смерть. Я не любил Политковскую. Мы с ней на противоположных концах мира. Но от её УБИЙСТВА у меня нет чувства удовлетворения. Скорее ощущение недоумения и раздражения - слишком легко, слишком красиво. Впрочем, Судьба сама решает кому, какой смертью умереть…». Слишком легко – единственная претензия Шурыгина к киллеру: это к вопросу об особенностях психологии праворадикально настроенной публики. Неудивительно, что пока одни говорят – и подстрекают – другие действуют.
Есть мнение, что убийца Политковской – профессиональный киллер, который выполнил «заказ». Но возникают недоуменные вопросы. Во-первых, почему такой высокий профессионал не вывел из строя систему слежения в подъезде дома номер 8 на Лесной улице. В результате его изображение – пусть нечеткое – оказалось в распоряжении следствия в первые же часы после убийства. Во-вторых, почему киллер стрелял четыре раза – один выстрел в грудь, три – в голову. Для «страховки» хватило бы одного контрольного выстрела, но убийца стрелял еще и еще раз. Не означает ли это, что убийца не был хладнокровным исполнителем по контракту, а относился к своей жертве с сильной негативной эмоцией. Проще говоря, с ненавистью.
Пока государство боролось (и продолжает бороться) с либералами, считая их главной угрозой для себя, в стране появилась проблема куда более реальная. Если либералы электорально слабы и их идеи сейчас не пользуются значительной общественной поддержкой, то праворадикалы не только сильнее (второе место Квачкова на думских выборах в Москве с небольшим отрывом от победителя – исчерпывающее доказательство этого тезиса), но и имеют симпатизантов в силовых структурах. Горючая смесь готова, и в ряде случаев она уже идет в ход. Не случилось ли нечто подобное и в минувшую субботу?
Автор - заместитель генерального директора Центра политических технологий
Обсудить "Правый террор: уже сейчас" на форуме
Именно такое представление о правозащитниках и либералах – как о продажных мерзавцах и «грантоедах» - навязывается обществу официозными СМИ. Неудивительно, что такая позиция способствует легитимации правого радикализма, который все чаще прибегает к террористическим методам. При этом правые радикалы считают себя «санитарами леса», являющимися союзниками государства и выполняющими за него ту работу, которое оно по каким-либо причинам сделать не может. Совершив преступление (деяние, по определению, антигосударственное), праворадикал чувствует себя государственником – тем более что он не любит и презирает тех, кого не любит и презирает государство. Ну, может быть, делает это несколько иначе - как умеет - в том числе и беря в руки оружие.
И если государство в последнее время нередко заимствует аргументы из арсенала националистов (будь то отношение к либералам или последние «грузинские» чистки), стремясь использовать их в своих интересах, то праворадикалы идут до конца, рассматривая государство как слишком слабое и компромиссное. Как это делали ультраправые в веймарской Германии – с возрожденными ими средневековыми тайными «судами фемы», расправлявшимися с обвиненными в измене рейху (потом многие из «судей» и исполнителей приговоров вступили в ряды нацистской партии). Занятно, что «официозный» сериал «Атаман» многим праворадикалам не понравился – главный герой какой-то слабый. Вот швырнул предателя-правозащитника в грязь, а надо было бы поступить с ним иначе. По законам военного времени и на месте.
Сейчас много спорят о том, кто убил Анну Политковскую, которая была не только журналисткой, но и правозащитницей. Либералы кивают на брутального Рамзана Кадырова, прокремлевские комментаторы – на хитроумного Бориса Березовского. Первые «утечки» от правоохранителей показывают, что «чеченская» и «олигархическая» версия доминируют и среди следователей. И все же не будем забывать, что в течение последнего времени Россия столкнулась с целым рядом преступлений, совершенных именно правыми террористами. Покушение на Чубайса: полковник Квачков – типичный праворадикал, достаточно почитать исходящие от него тексты. Попытка взрыва электрички Грозный – Москва: вначале думали, что это боевики, а потом арестовали двух постоянных посетителей правоэкстремистских сайтов, возмущенных тем, что чеченцы «понаехали» в златоглавую столицу. Взрыв на Черкизовском рынке, организованный фашиствующими участниками праворадикальной группы, – их жертвами стали торговцы-мигранты.
Сейчас праворадикалы ликуют – это хорошо видно на сетевых форумах и на их страницах в «Живом журнале» (не буду цитировать, хотя одно интересно – во многих сообщениях называются имена потенциальных жертв, которых авторы хотели бы видеть мертвыми или как минимум покалеченными). Ничего другого ожидать от них и не приходиться. Вспомним, что когда в Питере подонки убили таджикскую девочку (уж она-то, казалось, ничего праворадикалам не сделала – кроме самого факта приезда в Россию из Центральной Азии), то интернет был заполнен издевательствами над ребенком и его семьей – всех их сразу же причислили к наркоторговцам, то есть к преступникам против здоровья русского народа.
Впрочем, к радости иногда примешиваются другие чувства. Цитата (с сохранением особенностей текста) журналиста Владислава Шурыгина, многолетнего военного обозревателя газеты «Завтра»: «Мне не жалко Политковскую. Но мне не нравится ТАКАЯ её смерть. Я не любил Политковскую. Мы с ней на противоположных концах мира. Но от её УБИЙСТВА у меня нет чувства удовлетворения. Скорее ощущение недоумения и раздражения - слишком легко, слишком красиво. Впрочем, Судьба сама решает кому, какой смертью умереть…». Слишком легко – единственная претензия Шурыгина к киллеру: это к вопросу об особенностях психологии праворадикально настроенной публики. Неудивительно, что пока одни говорят – и подстрекают – другие действуют.
Есть мнение, что убийца Политковской – профессиональный киллер, который выполнил «заказ». Но возникают недоуменные вопросы. Во-первых, почему такой высокий профессионал не вывел из строя систему слежения в подъезде дома номер 8 на Лесной улице. В результате его изображение – пусть нечеткое – оказалось в распоряжении следствия в первые же часы после убийства. Во-вторых, почему киллер стрелял четыре раза – один выстрел в грудь, три – в голову. Для «страховки» хватило бы одного контрольного выстрела, но убийца стрелял еще и еще раз. Не означает ли это, что убийца не был хладнокровным исполнителем по контракту, а относился к своей жертве с сильной негативной эмоцией. Проще говоря, с ненавистью.
Пока государство боролось (и продолжает бороться) с либералами, считая их главной угрозой для себя, в стране появилась проблема куда более реальная. Если либералы электорально слабы и их идеи сейчас не пользуются значительной общественной поддержкой, то праворадикалы не только сильнее (второе место Квачкова на думских выборах в Москве с небольшим отрывом от победителя – исчерпывающее доказательство этого тезиса), но и имеют симпатизантов в силовых структурах. Горючая смесь готова, и в ряде случаев она уже идет в ход. Не случилось ли нечто подобное и в минувшую субботу?
Автор - заместитель генерального директора Центра политических технологий
