Сериал «Горец», или «В живых останется только один»

В Москве, на Ленинском проспекте, у дома номер 37, при задержании застрелили Мовлади Байсарова, бывшего охранника Ахмат-Хаджи Кадырова, бывшего командира т.н. нефтеполка. Задерживал чеченский ОМОН, московский УБОП и спецназ. Байсаров живым не дался, погиб как настоящий чеченец: возле трупа еще минут сорок бродили, огородив место и не решаясь подойти из-за валявшейся рядом выхваченной им гранаты.

Мовлади Байсаров поссорился с Рамзаном Кадыровым еще в 2004-м году, когда нефтеполк Байсарова попытался стребовать денег за проезд с кого-то из родичей Кадырова: тот вез три грузовика выкопанных из земли труб. Последовала обычная разборка, ничем в принципе не отличающаяся от тех, которые вели где-нибудь в XII веке в Англии знатные норманские бароны, разве что вместо мечей и стрел были автоматы. И Байсаров убыл в Москву.

Вдруг, пару месяцев назад, он внезапно активизировался и стал давать интервью в прессе, что для чеченца довольно необычно. Горцы – они не жалуются. В конце концов, чеченец это или певица Валерия, у которой сложности с мужем?

Более того — в этих интервью политические нападки на Кадырова перемежались с глубоко личными. Это было еще более странно. Ведь Мовлади Байсаров – это не Пол Хлебников. Не наивный американец, который не знает, как на Кавказе чтут онтологическую ценность базара и личных оскорблений не прощают – особенно если они не заслуженны.

Чем кончится дело, стало ясно еще в середине прошлой недели, когда байсаровский нефтеполк был разоружен в Чечне, а у самого Байсарова в Москве сняли личную охрану, что автоматически делало его приговоренным. Это был конец сериала «Горец». «В живых останется только один».

Мовлади Байсаров, вероятно, искренне надеялся на поддержку недовольных Кадыровым силовиков. Надеялся зря: он был не игроком, он был только картой на зеленом столе. Ситуация была очень простая. Если Кадыров не справится с Байсаровым – все в Чечне расценят это как слабость. Справится – можно будет прийти в Кремль, к Путину и сказать: до чего чеченцы дошли! В Москве людей мочат! В Москве, на Ленинском проспекте! Развели тут, понимаешь, Ачхой-Мартан.

Возможностей выскочить из этой ситуации у Байсарова, похоже, уже не было: то ли он не видел ее, упоенный обещаниями, то ли личная гордость не позволяла.

Надо сказать, что таких историй во взаимоотношениях силовиков и карт, возомнивших себя игроками, хватает. Есть история г-на Голубовича, который рассказал о том, как его отравил ЮКОС – а после Голубовича взяли и задержали в Италии по запросу Генпрокуратуры. Есть история г-на Вексельберга, который обиделся на АВИСМУ и сделал все, для того чтобы государство АВИСМУ купило с его помощью. А когда дошло до самой покупки, Вексельбергу не досталось от АВИСМЫ ничего.

Но на Кавказе таких историй особенно много: может быть, потому, что горец, безжалостный и хитрый в горах, не особенно силен в интригах, и любое застольное вранье воспринимает как данное ему слово. Горец знает, что за слова отвечают и не знает, что за слова отвечают только в горах, а не на Лубянке.

Несколько таких историй я наблюдала своими глазами. Покойный Станислав Дерев, один из лучших бизнесменов не только Карачаево-Черкесии, но и всего Кавказа, кавказский Генри Форд, последние несколько месяцев своей жизни ждал, что его вот-вот назначат президентом КЧР. Это было заведомо невозможно, хотя бы в силу личных отношений между Козаком и Деревым; но ведь у Козака в Кремле масса недоброжелателей, начиная с г-на Сечина. И вот Дерев ездил в Москву и ждал назначения, кто-то в нем эту мысль все время подогревал. Не дождался – умер от внезапного инфаркта.

Сайгидпашу Умаханова, легендарного мэра Хасавюрта, одного из лидеров аварской оппозиции, два года назад вызвали в Кремль. «Ты тут пошуми немного», — предложили, — «Нам надо снять главу Дагестана Магомедали Магомедова, помоги нам митингом». Митинг созвали. Двадцать тысяч вооруженных аварцев в Хасавюрте скандировали на площади: «Кто убил Магомедсалиха Гусаева?» «Магомедали!» и так далее. Встревоженный г-н Магомедов поехал в Кремль – договариваться. Договорился, видимо, потому что Умаханова позвали снова и сказали: «Спасибо, ты задачу выполнил. Больше не шуми». Кстати, история эта, по дагестанским понятиям, вполне могла кончиться, как байсаровская. Не кончилась только потому, что Умаханов, в отличие от Байсарова, на личности не переходил и главу Дагестана желтым земляным червяком не называл. (Обвинения в убийстве не в счет. В непубличном виде это почти комплимент.)
Козак потом настоял-таки на снятии Магомедали Магомедова. Но, уверяю вас – мэра Хасавюрта разводили совсем другие люди.


Какие последствия могут иметь такие разводки – объяснять не надо. На Кавказе – это даже не эксперименты с пороховой бочкой. Это эксперименты с ядерной бомбой.
Иногда через такие разводки вымогают денег (порой даже от обеих сторон, от одной – за назначение, от другой – чтобы не назначили); иногда их устраивают, чтобы попугать, заставить договориться, прийти с дарами к кому надо. На то и щука, чтобы карась не дремал. Иногда просто из стремления попрактиковаться — не пропадать же ремеслу, выученному на должности какого-нибудь главы парткома в посольстве - как натравливать друг на друга сотрудников.

Это то, что заменяет в России политику, потому что какие-то стратегические задачи, плохие ли, хорошие ли, в Кремле, похоже, ставит себе один президент Путин.

А у всех остальных вместо политики – разводка. Не всегда это даже деньги, иногда это спорт.
Но всегда жертва такой разводки – это именно жертва, напрасно полагающая, что она союзник. Карта, а не игрок. Пешка, а не шахматист. О том, во сколько ценили жизнь Байсарова, свидетельствует то, что его лишили охраны.

Клиентов много. Очередь из желающих не иссякает.
Но каждый, кто хочет договориться и принять участие в торгах – на должность президента республики или лучшего друга силовиков — всегда в конце обнаруживает, что он – не участник торгов. Он – товар, которым торгуют.