Дальше — тишина
Президент Путин, встречаясь с руководителями силовых структур, сказал: "Хочу еще раз подчеркнуть: деньги и власть должны быть разъединены. И это тоже — выбор каждого чиновника, каждого сотрудника государственного аппарата или работника правоохранительных органов. Хотите зарабатывать деньги — идите в бизнес. Хотите служить государству и реализовывать себя на государственной службе — живите на государственную зарплату".
Пусть в меня (ну не в президента же!) бросит камень тот, кто не согласен с этими словами. Лично я абсолютно согласен, и как человек, и как гражданин. Мало того, я очень рад, что наш президент произнес эти слова в этой аудитории. Очень правильная применительно к данному контексту аудитория! И хорошо, что президент отдает себе отчет в том, насколько она правильная применительно к данному контексту. Иначе он бы это произнес в какой-нибудь другой аудитории. А он выбрал именно эту. То есть президент всерьез озабочен коррупцией в правоохранительных органах. Потому что каким еще словом можно обозначить практику, при которой госслужащие (в данном случае в погонах) занимаются бизнесом? Тем более что и само понятие "бизнес" толкуется предельно широко. И крышевание — бизнес, модное ныне рейдерство, в которое сплошь и рядом мягко перетекает это крышевание, — тоже бизнес. Да и простая взятка, будь то элементарный конверт через помощника в ресторане или перевод некой суммы на некий зарубежный счет — обратно же, чем не бизнес?
Значит, все это президенту известно. Да и не может быть иначе при его-то уровне информированности. И это ему сильно не нравится. Что также не удивительно, потому что кому же это может понравиться? Кроме, разумеется, тех, кто в этом участвует.
Но вот дальше, к сожалению, начинаются вопросы.
Вопрос первый: а зачем вообще президент это сказал? Звучит нелепо, но действительно, какой смысл говорить: "Ребята, не воруйте!" или: "Ребята, вы призваны стоять на страже закона, а вы его нарушаете. Как вам не стыдно!" Ведь если у президента есть конкретная, персонального свойства информация, то в его распоряжении достаточно возможностей, чтобы наказать преступников. А призывы и увещевания, как известно, редко оказывают на кого-либо воздействие. Васька слушает да ест.
Вариантов ответа я вижу два. Либо у президента такой конкретной информации нет, и он грозит пальцем в пустоту в надежде, что виноватые при виде грозного пальца одумаются и начнут новую жизнь. Либо эта информация настолько обширна, что он пребывает в определенной задумчивости на предмет того, что с ней делать, с этой информацией. Делать вид, что ничего не происходит нехорошо, но что делать-то! Если метастазы и по горизонтали, и по вертикали структур, о которых говорил президент, такие, что это все уже неоперабельно? Сразу в морг? Есть и такой вариант, но, во-первых, президент — не сторонник радикальных решений в принципе, во-вторых — впереди 2007-й, а за ним — 2008 год.
И главное, во всяком случае, самое болезненное и для президента, и для нас: эти добрые люди, заслуженные и частично многозвездные, не сами пришли во власть. Они пришли, кто непосредственно, а кто по цепочке, вслед за ним, за президентом. Фактически они — его люди. И они сами так считают, и в известной (ему известной) степени так считает он. Т.е. он их как бы привел, а они как бы проворовались. Не все, конечно. Но многие. Тяжелая проблема. И президент, не найдя пока оптимального решения (а его, скорее всего, нет — оптимального) вынужден прибегнуть к разговорному жанру.
Второй вопрос: а какой будет результат? Вопрос, боюсь, риторический. Результата не будет. Или будет мелкий, локальный, пиаровско-показательный. Поймают за хвост десяток полковников и пару не самых значимых генералов, разжалуют в рядовые и прогонят сквозь строй. Это — больно (см. рассказ Л.Н. Толстого "После бала"). Но это — все. Дальше тишина.
У нас со времен Ю.В. Андропова, который до сих пор остается кумиром и отцом родным (при нем шли в органы и карьеру начинали) значительной части сегодняшней российской политической элиты, бытует романтическое представление, что воруют везде — и в регионах, и в центре, и в правительстве, и в армии, и в МВД — но не в КГБ. Он, КГБ, недоступен звону злата. К нему не дотянулись и никогда не дотянутся, не посмеют дотянуться зеленые языки коррупции. Там, в секретной тиши, в мистической тайне, трудятся на благо Отечества рыцари с горячим сердцем и чистыми руками, и их щит, равно как и меч, служат надежной гарантией их стерильной чистоты. Чистейшей прелести чистейший образец. Усомниться в этой аксиоме — безнравственно и непатриотично. Органам не верить — все равно что Родину не любить.
Я верю органам, как самому себе. Даже больше, ибо я, как и всякий живой человек, слаб, а органы — замечательно сильны. Но как быть со словами президента? Боюсь, что никак. Чистые представители органов продолжат вести свою непорочную жизнь. А погрязшие в грехе — продолжат свою. Как говаривал И.В. Сталин, не согрешишь — не покаешься. А не покаешься — не спасешься.
Они — спасутся.
