Черкизов умер

Умер наш коллега, который в течение 15 лет определял лицо "Эха". Последнее время он болел. Но так, ничем серьезным. Поболеет, попьет таблетки и опять приходит.

Когда я пришел на "Эхо", Андрей уже писал реплики. Я не знаю, кто придумал это слово, но оно точное. Реплика - это короткая заметка про событие данного дня.

Но есть условия: там должно быть собственное мнение, и это должна быть литература. Такое маленькое произведение искусства, которое легко читать и легко слушать. И восприниматься это должно легко.
Это были такие радио-клипы, когда понятия клипа и в помине еще не было. За три минуты ты объяснял события и высказывал то, что о них думаешь.
Те, кто пишет - знают, как это тяжело.

Когда Черкизов уходил в отпуск или болел, многие писали вместо него, но так, как у него, не получалось. Мы всегда признавались, что так писать не можем. Мы вечно клепали скульптуру тетки, у которой на коленях лежит мужик. А у него получалась микеланджеловская "Пьета".
Черкизов не учил, но был учителем.
Он ввел на "Эхе" стандарт литературы. После него невозможно писать неосмысленно.

Он показал, что можно писать коротко. Пара минут - и все понятно, если
написано правильно.

Он ввел стандарт работоспособности - если реплики пишутся, почему бы не писать их десять лет подряд. Но нужно их писать изобретательно, чтобы не надоедали. Так он и писал.

Но главный урок - это то, что сейчас заплевано и не нужно.
Его гражданская позиция.
Когда Горбачев был неправ, он уничтожал Горбачева; когда пил Ельцин -
доставалось Ельцину. Про Путина и не говорю - Черкизов много слов ему сказал.

Чем меньше слов, тем лучше молитва.

У него было два бога - права человека и демократия. Он им молился в каждой своей программе, в каждой реплике. Прекрасные боги, правда?

Он не сидел, но был диссидентом. Даже тогда, когда это, казалось, было и не нужно. Зачем быть диссидентом при Ельцине? Ведь это твоя власть, ты за нее боролся.

Но как только те, за кого он боролся, приходили к власти, он переходил на другую сторону. И появлялись новые реплики. Острые, с матерком!.. Кстати, этот стандарт на "Эхе" тоже принадлежит ему.

"Перестаньте меня дое**вать, - отвечал он на наши просьбы не ходить зимой в шортах и майке с надписью "Эхо Москвы". - Мне не холодно".
Он шел от машины, и над ним смеялся весь Новый Арбат. Но ему было все равно. Я думаю, что "Эхо" было еще одним богом, которому он искренне молился.

Иногда он напивался и орал на референтов. Бедные референты плакали и ходили жаловаться Венедиктову. Тот отстранял Черкизова от эфира. Иногда надолго. Но, насколько я знаю, никогда не лишал зарплаты. Черкизов трезвел, клялся и возвращался. И так 16 лет.

Всех умерших сотрудников "Эхо" хоронит одинаково:
Панихида на кладбище,
Поминальная выпивка,
Портрет в коридоре.
Что тут нового придумаешь?..
Но у нас есть еще одно - главное.
Повтор программ!
Мы в его время будем повторять его программы.
И он будет рядом с нами.
Как Костик Кравинский.
Как Оля Орехова.
Как Анатолий Агамиров.
Чтобы он, вроде бы как и умер, но все время оставался с нами.