«Враг моего врага?» — окститесь, граждане! (Записки непонятливого)

Персонификация политики – вещь столь же естественная, сколь и опасная. Мы говорим «Хусейн» — и забываем об Ираке. «Ким Чен Ир» — и забываем о Северной Корее. Есть люди, которые, говоря «Путин», забывают о России.
И почти все мы, говоря в начале года «Лукашенко», забывали о Белоруссии.

Оговорюсь сразу: Белоруссия – не моя страна. И потому я спокойно понимаю и тех, кто сравнивает уровень и качество жизни белорусов с несырьевыми регионами России, и тех, кто произносит взволнованные монологи о коррупции, самодурстве и исчезнувших (за отсутствием оргпреступности, на которую так удобно все списывать) политических противниках.
Я не понимаю других.

Радующихся, что Путин доказал наконец свою «крутость» и «вломил зарвавшемуся диктатору».
Радующихся, что хоть одного «зарвавшегося диктатора» наконец «поставили на бабки».
Ужасающихся, что Лукашенко потерпел поражение, потому что он противник Путина, а «враг моего врага – мой друг».

С последними проще всего. При всех недостатках Путина, он – не самый большой и далеко не самый зловредный дракон. И если завтра на нашем горизонте появится Гитлер – я не сомневаюсь в том, что на защиту Путина – да, пусть как «меньшего зла» — не колеблясь, с оружием в руках, в том числе и нелегальным, встали бы и сегодняшние сторонники логики «враг моего врага».

Радующихся за победу Путина я не понимаю потому, что Лукашенко зависит от России полностью, со всеми потрохами, и нет, кроме инвестируемого в США и Евросоюз Стабфонда, более наглядной иллюстрации недееспособности нашей бюрократии, чем отсутствие в Белоруссии мощного пророссийского лобби и относительная независимость Лукашенко от Путина.

Но меньше всего я понимаю злорадствующих по поводу «наказания диктатора» — просто потому, что наказывали, может, и «диктатора», а вот наказали в итоге народ.
Я напомню, что партизанское движение в Белоруссии стало массовым именно тогда, когда немцы стали вымещать свое бессилие перед диверсионными отрядами НКВД на местном населении.
Отечественная бюрократия вымещает свое бессилие перед Лукашенко на белорусском населении.

Коллеги, им оно, может, и надо — а нам?
Белоруссия, как и другие страны постсоветского пространства, как, собственно, и Россия, — не может существовать при дорогой энергии. Можно ругать недавних руководителей, можно Советскую власть, можно царизм, можно учебник географии – положение не изменится.
Компромисс, достигнутый с Лукашенко, означает лишение Белоруссии долгосрочной возможности развития и ее постепенную хаотизацию.

Мне отвечают: ничего подобного, теперь там будут либеральные реформы.
Так могут говорить замшелые белорусские оппозиционеры и экономисты. Они имеют право не знать опыта других стран и мечтать о судьбе Польши с ее 19-процентной безработицей. Это их дело.

Но что, в России кому-то неизвестно, чем кончаются либеральные экономические реформы, осуществляемые ради политических преобразований? Если мало опыта России, можно посмотреть на Югославию 1990 года, можно на самую либеральную страну Средней Азии – Киргизию, на вполне себе либеральную экономически Грузию (наш бывший олигарх Бендукидзе собрался там ликвидировать больницы – потому, что они хуже американских; знакомая логика, и объяснять что-либо просто некому).

Либеральные реформы в Белоруссии – просто один из этапов создания на ее территории хаоса.
Но этот хаос придет не в Европу; он придет в Россию.
Наполняя кошельки лиц, стоящих за Газпромом, сегодня, Россия дестабилизирует Белоруссию завтра и себя саму – послезавтра.

Эта логика безумна для связывающих свое будущее со своей страной — но она абсолютно нормальна для тех, кто считает своим будущим Куршевель (разумеется, лишь когда он «исправится», напугавшись санкций, наложенных на него Рублевкой), Сардинию и океанские яхты, оснащенные собственной ПРО и собственными подлодками.

Удивляться нечему: эта логика уже реализована на всем постсоветском пространстве, и Белоруссия была – во многом по недоразумению, во многом из-за упорства «батьки» – последним осколком лояльности к безумной российской бюрократии.
За отказ от этой лояльности придется платить, причем долго и дорого, не российской бюрократии, но нам — России.

Покажите мне повод для радости, пожалуйста.

Автор — директор Института проблем глобализации, д.э.н.