Про Конституцию, чижика и С.М. Миронова
Прошедшие выборы в региональные заксобрания стали апробацией как нового избирательного законодательства (отмена нижнего порога явки и графы "против всех"), так и относительно новой избирательной политической конструкции (появление "Справедливой России").
По первому пункту проблем не возникло вообще никаких. Явка оказалась выше ожидаемой. Все вопли и сопли разномастных социологов, политологов и прочих оторванных от жизни палеонтологов (в том числе автора этих строк) насчет того, что народ-де обидится, надуется как мышь на крупу и из принципа не пойдет к урнам, не стоили, как выяснилось, и ломаного гроша. Народ оказался выше мелочных обид и твердо, с достоинством исполнил свой гражданский долг. Думаю, что эта немелочность и необидчивость (недоброжелатели сказали бы: индифферентность) нашего народа должны произвести на нашу власть самое благоприятное и вдохновляющее впечатление. В том смысле, что наша власть: а) вправе почувствовать себя плоть от плоти народной и б) вправе, если уж прет такая фишка, смело действовать и дальше в том же направлении, т.е. менять по мере необходимости любой закон, вплоть до главного. Народ поймет и примет.
Что касается пункта второго, то здесь все разнообразнее и сложнее. В целом в Кремле, конечно, должны быть довольны результатом. Но есть нюансы, которые пока не принципиальны, однако в дальнейшем могут оказаться серьезными.
Главная задача, которую ставит партия власти в широком смысле, т.е. Кремль, перед всеми парламентскими выборами, от региональных до главных, проста, как яйцо: донести, не расплескав, до следующего решающего года и дальше рейтинг В.В. Путина и стабильность, управляемость политической системы. Что, т.е. рейтинг и стабильность, суть одно и то же. Справедливости ради надо признать, что так в России было практически всегда. Недостаток уважения к закону, а то и полное отсутствие такового, традиционно восполнялись избытком уважения к первому лицу. Ровно двести лет назад французская писательница Жорж Санд, гневно клеймившая узурпатора — тирана Бонапарта, и восхищенная молодым, либеральным русским императором Александром Павловичем, промурлыкала ему: "Государь, Ваш характер — лучшая конституция для империи Вашей!" На что царь возразил: "Если даже это так, мадам, то ведь я — только счастливая случайность". Однако, хорошенько подумав, Александр I решил, что галантнее будет согласиться с дамой, и обошелся без конституции.
Почти каждый русский правитель, от Великого князя до генсека, воспринимал себя как лучшую конституцию. И так же воспринимался благодарными подданными. Не говоря о приближенных, имеющих особые резоны для глубокой личной преданности, поскольку смена царя всегда есть смена дворцового караула. А в неустоявшемся обществе, да еще при отсутствии какого бы то ни было уважения (как на законодательном уровне, так и на уровне массового сознания) к институту собственности, смена лидера чревата полной или частичной сменой элит. Чему мы, кстати, и явились свидетелями после ухода Б.Н. Ельцина и прихода В.В. Путина. Естественно, действующая элита реагирует на потенциальную угрозу и проявляет понятную заинтересованность в консервации своего положения. В данном случае это невозможно гарантировать без консервации реальной власти и влияния В.В. Путина. Причем если сохранение Путина президентом de-jure составляет содержание розовых грез прежде всего так называемой силовой группировки, то сохранение его de-facto соответствует кровным интересам и эстетическим представлениям всех кремлевских кланов.
Так вот, если под этим углом зрения оценивать прошедшие региональные выборы, можно говорить о двояком результате.
С одной стороны, достаточно серьезный успех "Справедливой России", освоившей значительную часть бывшего электората "Родины" и откусившей сверх того добрый кусок от "Яблока" и кусок поменьше — от КПРФ, есть несомненная победа кремлевской тактики. В следующей Думе — а ее конфигурация уже вполне просматривается — контроль над законодательным процессом станет еще проще. Преемнику Путина и, главное, ему самому в его новом-старом качестве достанется совершенно управляемая, сонно-стабильная система, и в этом смысле задачу можно считать выполненной.
С другой стороны, есть проблема, и ее можно было предвидеть. Проблема состоит в том, что любая попытка и на елку сесть, и ничего себе при этом не поцарапать требует от исполнителя фантастической виртуозности. Чтобы позиционировать себя отдельно от главной партии власти, от "Единой России", любая другая партия власти должна от нее чем-то отличаться и эти отличия подчеркивать посредством критики оппонентов. Причем жесткой критики. Иначе — провал обеспечен. Но жесткая критика — штука опасная. Она обязательно приводит к негативным для всей политической конструкции последствиям. Во-первых, главная партия под огнем разрешенной критики начинает терять очки. То есть партия № 2 уже отщипывает не от общих супостатов, а от своей же маточной структуры, от партии № 1. Во-вторых, в процессе этой коммунальной свары неизбежно повышается градус всей предвыборной борьбы. Что уже вовсе ни к чему, поскольку от производимого начальством скандала просыпается протестный электорат и тогда уже начинает раскачиваться вся лодка. Так уже было, когда предшественница "Справедливой России" — "Родина", отвязавшись, забыла про КПРФ и стала, как взбесившаяся пушка, палить по своим. Пушку поймали, закрепили и сделали вывод персонального свойства: Рогозин чижика съел, Миронов — не станет. Миронов и вправду не Рогозин. Но объективная политическая логика его действий — та же, и согласно этой логике игра в управляемую оппозицию быстро теряет управляемость и перестает быть игрой. И тогда добрейший вегетарианец начинает хищно, с вампирским блеском в глазу, заглядываться на чижика. И тогда лодка начинает хлебать бортом воду. Того и гляди "Справедливую Россию" придется отправлять вслед за "Родиной" и подыскивать "Единой России" очередного дублера.
