Пожар в котельной

Нарастает ожесточенность противостояния между властью и оппозицией. Вслед за разгоном «Марша несогласных» в Санкт-Петербурге последовали беспрецедентные массовые репрессии в Нижнем Новгороде. Попробуем разобраться в природе этого явления.

Относительная депривация
Социология и политология потратили немало интеллекта, времени и страниц в поисках ответа на вопрос «Почему люди бунтуют?». Одна из самых распространенных теорий, выводы которой находили и находят множество подтверждений, оперирует красивым термином «относительная депривация». Он означает восприятие обществом разрыва между ценностными ожиданиями и ценностными возможностями. Ценностные ожидания – это представления людей о том, как они хотели бы жить. Ценностные возможности – это представления о том, как они могут реализовать свои потребности, и ожидания в реальной жизни. Резкий рост разрыва между ценностными ожиданиями и ценностными возможностями приводит к росту относительной депривации. Его преодоление общество находит в протесте и бунте. Эта теория объясняет, к примеру, почему люди не бунтуют, когда им долго плохо, а только когда длительный период улучшения сменяется резким ухудшением.

Есть заблуждение, согласно которому поводом для радикального недовольства могут быть только социально-экономические условия. Что такие абстрактные категории как свобода, демократия, политическая конкуренция и т.п не причем, особенно у нас, в России. Это не так и теоретически, и практически. Теория гласит: поводы для недовольства могут быть любые. Необходимо только, чтобы они четко осознавались, контрастировали с другими.

Именно так происходит у нас. Политические репрессии в России не носят тотального характера. Они сконцентрированы исключительно в сфере политической конкуренции. Власти быстро компенсируют социальное недовольство. Оставляют без внимания, за редкими исключениями, протесты экологов или блюстителей нравственности. Им наплевать на искусство и для них нет запретных зон в науке, как это было при большевиках. Причина понятна: власть заботит только то, что непосредственно и в кратковременной перспективе угрожает ее самосохранению. Но то же самое обстоятельство делает сферу политической конкуренции, зону политической свободы контрастной, ясной, отчетливо видимой, а потому подпитывает рост относительной депривации.

Второе условие упомянутого роста: сужение ценностных возможностей. Обычно оно сопряжено с усилиями властей, как это и происходит в нашем случае. Власть, стараясь обеспечить «стабильность», «преемственность» и предсказуемость выборов, подавляет политические свободы и, тем самым, уменьшает ценностные возможности. В результате растет относительная депривация.

Относительная депривация может быть различной для разных социальных групп. Например, ее рост может быть не угрожающим в тех группах, которые могут менять свои ценностные ожидания в сторону уменьшения. Сейчас так происходит с большой социальной группой людей, которые существенную часть своей жизни прожили в эпоху брежневского застоя. Они могут конформистски смиряться с потерей ценностных возможностей, гипнотизируя себя примерно так: «Ну жили же мы при Брежневе без всяких выборов! И ничего!». В результате уменьшаются ценностные ожидания и ослабевает рост относительной депривации.

Иное дело молодежь – первое непоротое поколение. У них нет опыта нашего конформизма, они выросли в условиях расширения свобод. И их сужение они (не все, конечно) воспринимают как потерю, как падение ценностных возможностей; к тому же они не могут безболезненно сбавлять свои ценностные ожидания. Именно поэтому рост радикализма сейчас мы наблюдаем именно среди молодежи. Более того, нет сомнений, что он будет расти помимо усилий властей по законам распространения моды. Этому будет способствовать тот факт, что власть своими репрессиями создает героев, в данном случае – лидеров моды.

Все сказанное мной на бытовом уровне выражается известной формулой: «Нельзя запаивать подогреваемый котел». Мы видим, что власть занимается именно этим. Последствия очевидны.



Появление новых котлов
Теперь воспользуемся описанной выше теорией, чтобы попытаться спрогнозировать, в каких еще социальных группах возможен резкий рост относительной депривации с вытекающим из него обострением радикального протеста. Для этого надо ответить на два вопроса. Первый: в каких сферах наблюдался рост ценностных ожиданий? Второй: в каких из этих сфер произошло резкое сужение возможностей? При такой постановке вопросов ответ напрашивается само собой: это сфера предпринимательства.

Действительно, с конца восьмидесятых годов и до начала нулевых нового тысячелетия именно здесь происходили существенные изменения возможностей, приводившие к росту позитивных ожиданий от самореализации в этой сфере человеческой деятельности. Совершенно не случайно в предпринимательство ринулись активные люди самых разных профессий. В тоже время последние лет семь здесь же произошли резкие сокращения возможностей. Это происходило по мере того как бюрократия становилась монопольно властвующей и абсолютно неподконтрольной. В силу этого безудержно росла коррупция.

Последние два года образцы поведения федеральных властей в сфере отъема чужой собственности стали стремительно распространяться на все уровни власти и, соответственно, на все уровни бизнеса. Исследования Фонда ИНДЕМ указывают не только на количественные, но и на качественные изменения. Об одном я уже сказал – это всеобъемлющий рост такого вида коррупции как захват бизнеса. Но предприниматели жалуются и на другое: коррупция перестает быть сферой услуг, а становится обычным грабежом. Распространились поборы за «право жить». Если при Ельцине, как говорят наши респонденты, «брали и делали», то сейчас «берут, обещают и не делают».

Росту ценностных ожиданий способствует удачная экономическая ситуация: большой приток в страну углеводородных доходов. Но если в нормальной экономике это смогло бы стать условием общего экономического подъема, то у нас это приводит к скачку имущественного расслоения, о чем свидетельствует, в частности, неестественное разбухание рядов долларовых миллиардеров.

Рост относительной депривации в этой сфере очевиден, но он пока не выливается в организованный протест предпринимателей-собственников. Причина ясна. В отличие от молодежи, бизнесмены привыкли оценивать и соизмерять приобретения и издержки. Сейчас практика власти предельно проста: будешь выкобениваться – отберем бизнес. Пока индивидуальные потери от такого исхода оцениваются как более значимые, нежели коллективные приобретения от организованного сопротивления.

И еще два обстоятельства. Первое: потери от сопротивления незамедлительны, а приобретения – отдаленны. Наш бизнес, воспитанный агрессивной средой предпочитать краткосрочные стратегии, склонен переоценивать краткосрочные потери и недооценивать долгосрочные приобретения. Второе: владение частной собственностью не подталкивает, мягко говоря, к коллективным действиям. Не удивительно, что известные объединения предпринимателей-собственников создавались у нас под благословения властей и становились весьма сервильными. В тоже время нарождающийся средний класс, состоящий, в первую очередь, из нового поколения менеджеров, более активен и не обинуясь страхами организуется для защиты своих имущественных интересов.

Перспективы нашей котельной
Истерические и остервенелые действия властей побуждены страхом перед призраком оранжевой революции. Страх этот не только иррационален, но, к тому же, не имеет под собой каких-либо реальных оснований. Российское общество еще не готово к массовому организованному сопротивлению такого масштаба, который обернулся бы реальной угрозой для режима. Если абстрагироваться от собственных усилий власти и учитывать только общественный ресурс, то он созреет, как показывают различные оценки, примерно к 2012 году. Однако усилия власти по ограничению неконтролируемых политических сил приводят к обратному эффекту. Иногда даже теряешься, когда ищешь причины такого рода нелепых действий. Что это – шизофрения или сознательная дестабилизация ситуации? Безумие или провокация столь явно, с интервалом около 24 часов, демонстрировать вопиющий разрыв между репрессиями в Нижнем Новгороде и благолепным шоу «Наших» в Москве. Российский народ – не быдло, а наша молодежь – не обколотые придурки.

Власть находится в стратегической ловушке. Диктатура стабильна, только если она расширяет сферу контроля за пределы политики. Это происходит, но вяло и стихийно, потому эффектом такой экспансии контроля можно пренебречь. Концентрируя контроль на сфере политики, власть локализует растущее сопротивление в самой опасной для себя сфере. Стремление к неограниченному обогащению бюрократии неизбежно создаст условия, при которых предпринимательство почувствует ничтожность издержек от потери бизнеса. И тогда оно станет еще одним источником организованного сопротивления. Вопрос в том, когда и в каких формах. А нарастающий масштаб и ожесточенность подавления оппонентов неизбежно приведут только к росту протеста и ускорят его переход за критическую черту масштаба.

Не питая теплых чувств к нынешней власти, я должен был бы радоваться ее неразумным действиям. Но мои эстетические разногласия с режимом подавляются отчетливым чувством тревоги. Эта власть своими действиями привела к тому, что оранжевая революция в стране становится крайне маловероятной, но уже по новой причине.

Напомню, что оранжевая революция возникает в условиях чувствительных для общества отклонений от политической конкуренции, близкой к равноправной (снова следствие роста относительной депривации!). Когда в этой конкуренции легально участвует системная оппозиция, значимо представленная во власти. Все эти условия уничтожены нынешним режимом. Поэтому страна подведена к черте радикальных потрясений.
Своими действиями российская власть лишила себя возможности участвовать в легальной смене власти, при которой представители прежней правящей группировки остаются в истеблишменте, просто меняя свой статус на оппозиционный. Факт участия или не участия в этом переходе активно действующих масс несущественен. Напомню, что в Украине они играли роль арбитра справедливости выборов – роль, которую не смогли сыграть официальные институты.

При сохранении и крайне вероятном ужесточении нынешней политической практики смена нынешней клептократии на более или менее вменяемый режим (это в лучшем случае) возможен только в результате перехода через период радикальных политических потрясений. Однако в условиях таких потрясений становятся реальными шансы на нелегитимный захват власти радикальными силами, например, военной хунтой. И своими первыми жертвами такой режим сделает нынешнюю правящую клику.

Ответственность за будущие политические потрясения, в какой бы форме они не происходили и чем бы не закончились, несет нынешний режим во главе с оплотом его «стабильности» В.Путиным.