Француз ищет Францию
Везет же французам. Мало того, что они живут во Франции, так еще и выборы у них получились задорные, каких давненько не бывало. 85 процентов избирателей пришли к урнам. Это стало главной неожиданностью. Еще в пятницу доля тех, кто не знал, за кого голосовать, составляла без малого половину. Вторым сюрпризом оказалась поразительная точность прогнозов. Консерватору Николя Саркози предсказали быть первым с 30 процентам голосов. Он стал. Либералку Сеголен Руаяль поставили на второе место с отставанием в 4-5 процентов. Так и вышло. Отныне и вплоть до 6 мая, когда во втором туре будет названо имя президента Франции, всех прочих претендентов просят не беспокоиться.
Древние греки полагали, что человеческие существа могут без страданий обитать только там, где произрастает виноград. По этой части во Франции порядок. Географический атлас страны — как ресторанная карта. Что ни надпись, то знаменитая выпивка: Коньяк, Шампань, Бордо.
И выборы минувшим воскресеньем получились калорийные, даром что промежуточные. Дюжина кандидатов в президенты не унывала до самого конца голосования. Конечно, всего увереннее чувствовала себя коренная четверка. Умеренный консерватор Николя Саркози. Умеренная социалистка Сеголен Руаяль. Очень умеренный центрист Франсуа Байру. Лишь неистовый националист Жан-Мари Ле Пен не вполне соответствовал моде на умеренность, хотя и он выглядел много сдержаннее себя прежнего. В хвосте, с огромным отрывом, плелась восьмерка, которую замыкал представитель партии с милым названием «Охота, рыбалка, природа, традиции».
Огромный резерв нерешительных избирателей оставлял надежду для всех. Статистика приветливо улыбалась оптимистам. Однако последним смеялся Николя Саркози. Или проще, как уже приклеилось к нему: Сарко.
Вообще-то, у победителя имя длинное и звучное: Николя Поль Стефан Саркози де Надь-Боша. Он из потомственной аристократии – только не французской, а венгерской. Жестокий Ле Пен, ненавистник иммигрантов, очень въедливо корил Саркози за «неисконно французское происхождение». Но это как раз французам глубоко безразлично. Их больше занимала малая частность, а именно: готов ли маленький (т.е. по-наполеоновски невысокий) Сарко стать для Франции тем же, чем стал Билл для Америки и Тони для Британии?
Не в пример простоватым англосаксам президенты Франции никогда прежде не опускались до вульгарного амикошонства. Не только Шарль де Голль, величественный, как Монблан, но и Валери Жискар д’Эстен, и Франсуа Миттеран с презрением отвергли бы малейшие попытки приклеить им краткие собачьи клички. Никаких «Валей» и «Франей». Франция останется Францией, чтобы там ни химичили за океаном.
«Добрая доля антиамериканизма не повредит ни одной французской избирательной кампании», — любила говаривать моя добрая знакомая, служившая в Вашингтоне корреспондентом газеты «Монд».
Очевидно, эту добрую долю вполне исчерпал нынешний президент Франции Жак Ширак. Вместе с немцем Шредером и русским Путиным он жестко стоял на пути американского нападения на Ирак, однако в нынешней предвыборной гонке антиамериканская тема особого развития не получила. Францию занимает другое. Франция сомневается, удастся ли ей остаться Францией. И потому судорожно боится избрать «не того» президента.
Французы болезненно гордятся Францией. Прошлое страны пронизано всевозможным величием, от философии до сыра. Но и сегодня французам во Франции хорошо. 35-часовая рабочая неделя. 5-недельный оплачиваемый отпуск. Бесплатное образование, включая университеты, и бесплатное медицинское обслуживание, включая зубное протезирование. Месячные средние зарплаты таковы: квалифицированный специалист – 200 тыс. руб., служащий — 113 тыс. руб., фермерский рабочий — 61 тыс. рублей. Налоговые послабления и оплата путешествий (отдыха) для семей с тремя детьми и более позволили преодолеть спад рождаемости.
Но ВВП растет хуже всех в Европе. Государственный долг таков, что стране надо для погашения его почти год надобно трудиться без крошки хлеба во рту и без капли любимого «божоле». На 63 миллиона жителей в стране 4,9 миллиона иммигрантов. Многие из них, как Николя Саркози, родились во Франции, однако в министры не выбились и принялись поджигать по ночам автомобили, отчего сам Саркози, который до недавнего времени руководил внутренними делами страны, очень сурово их гонял, чем, собственно, и заслужил расположение соотечественников.
Но что делать с чахлым ростом экономики, со злыми иммигрантами, с безработными (10 процентов от всей рабочей силы), с налогами, которые достигают 50 процентов от доходов — этого никто из кандидатов прямо не говорил. Боялись.
Печальный долг политика состоит в озвучивании того, что хотят услышать избиратели. Поэтому Николя Саркози говорил о необходимости снизить налоги, упорядочить иммиграцию, повысить национальную способность к мировой конкуренции. В общем, «порвать с Жаком Шираком». Нынешний президент, которого всего четверть века назад гордо называли «молодым волком», стал символом чего-то такого, что у нас называли «застоем». Ширак до последнего колебался, не пойти ли на третий срок (конституция не запрещает, хотя после Де Голля подобного не было). Когда осознал, что шансов нет, уныло призвал всех к поддержке Саркози. Вряд ли это добавило фавориту много голосов, однако в его нападках на действующего президента стало чуть меньше злости. 17 мая Ширак покинет Елисейский дворец. Ни Саркози, его однопартиец-голлист, ни социалистка Сеголен Руаяль не нуждаются в том, чтобы клеймить предшественника. Имя Ширака скоро подернется ряской забвения, если не всплывут денежные грехи его молодости.
Может быть, сбудутся и финальные прогнозы экспертов? В паре Саркози-Байру победа, по их мнению, оказалась бы на стороне последнего. Однако этой связке уже не бывать. Зато в завершающем поединке, назначенном на 6 мая, умеренный консерватор Саркози не оставит шансов своей очаровательной сопернице-социалистке.
Французское избирательное предвидение зарекомендовало себя прекрасно, но и на старуху бывает проруха. Первой неожиданностью воскресного вечера стало единодушие, с которым отпавшие кандидаты попросили своих сторонников голосовать за Сеголену Руаяль. Никто не возражает против ее патриотической инициативы, чтобы каждый француз хранил у себя дома национальный флаг и непременно вывешивал его в дни торжеств. Но главная надежда – на обещанную ею «отвагу» при решении социальных проблем. И еще – на низкие каблуки. Многие критиковали претендентку за слишком высокие каблуки, которые она позволила себя при недавнем посещении Мексики. Все, что «слишком», — не для французского президента.
Хотя Франция считается сугубо президентской республикой, власть главы государства огромна, но далеко не безмерна. Вот его влияние на внешнюю политику безмерно. Ни кабинет, ни парламент не в силах противоборствовать Елисейскому дворцу в формировании внешнеполитического курса. Не смогут – но и не захотят. Вот уже долгие десятилетия генеральная линия, намеченная Де Голлем, исполняется безупречно. Ни один из кандидатов на нее не покушался даже по мелочам.
Не то в политике внутренней. И Саркози, и Руаяль сами возглавляли провинциальные правительства. Личный опыт подскажет им, что лезть в дела местных органов бессмысленно, а резко внедряться в социальную политику – просто опасно. Французы слишком любят свои ласковые каникулы и долгие перекуры. Неизменными уличными беспорядками, привычными поджогами лавок, разгромленными магазинами, коллективным мордобоем и увечьями полицейских отвечают они на любую попытку внедрить в их жизнь американскую потную гонку или японскую трудовую ярость.
Французы знают, что перемен не избежать, но предпочитают, чтобы за это расплачивался кто-нибудь другой. Кто именно? Ну, скажем, те 48 миллионов туристов со всего мира, которые ежегодно гостят во Франции. Или молодые члены Европейского Союза, разные Польши и Румынии. Или Всевышний, даровавший Франции райское Средиземноморье. Впрочем, на то и избирают они президента, чтобы он нашел источник красивой французской жизни. Воскресные выборы показали, что следующие пять лет этим будет заниматься маленький Сарко или красавица Сеголена. 6 мая французы будут голосовать за кого-то из них, думая исключительно о себе.
