Следующим после Ходорковского будет Ходорковский
В России с 19 века есть две главные традиции поведения перед судом - уголовная и политическая. «Политические», представ перед судом, использовали его для обличения власти. Уголовники «включали дурака»: гражданин начальник, я там не был, и ножик не мой.
Традиция политических процессов в России, казалось, кончилась с диссидентами. Даже Эдуард Лимонов, представ перед судом, вел себя как уголовник, получил минимальный срок и утратил возможность стать крупным политическим лидером.
Последнее слово бывшего главы НК ЮКОС Михаила Ходорковского стало первой речью политического подсудимого за последние двадцать лет.
Михаил Ходорковский заявил, что не намерен просить суд о снисхождении, потому что не совершал преступлений; заявил, что его посадили в тюрьму, чтобы он не мешал разграблению компании, и предложил прокуратуре не вмешиваться в бизнес, в котором она ни черта не смыслит. «Те люди, которые заняты сегодня расхищением активов ЮКОСа, не имеют никакого реального отношения к государству Российскому и его интересам», - напомнил Ходорковский. Эта речь обращена не к судье Колесниковой. Она обращена к будущему майдану.
Видимо, наметки этой речи стали известны властям раньше, чем прозвучали в суде. Потому что перед концом процесса на Ходорковского вдруг обрушились с новой силой: прокурор Кешаев публично намекнул, что власть может посадить и старенького отца Ходорковского (к нему-де Горин ездил советоваться о неоплаченных убийствах). И тут же в дополнение кнуту последовал пряник: адвокат Генрих Падва, чья область специализации - компромиссные решения между обвиняемым и государством, - вдруг заявил, что Ходорковский и Лебедев могут попасть под амнистию в связи с 9 мая.
Так был обозначен коридор принятия решений. Хочешь - посадим отца. Хочешь - выпустим по амнистии. Очень было надо, чтобы Ходорковский отказался от последнего слова. Или пробормотал что-то типа «Гражданин начальник, извините, я честно-честно ни при чем». Мало было посадить Ходорковского - надо было его сломать. (Потому что, понятно, никакая амнистия ему не светит. Наоборот, ее спешно пишут так, чтобы даже рядом никаких схожих преступлений не стояло. Не сдавшихся Кремль бьет, сдавшихся - добивает.)
Так получилось, что процесс Ходорковского стал поворотной точкой в политической истории России. Это произошло не потому, что у нескольких людей - пусть даже весьма именитых - отобрали компанию, пусть даже очень крупную.
Это произошло потому, что людей, которых президент Путин сделал своей опорой, не учили вести бизнес или управлять государством. Их учили одному - охотиться на врагов государства.
Если врагов нет - их создают. И, по случайному совпадению, добро, конфискованное у врагов, должно достаться тем, кто их разоблачил.
Но в том-то и дело, что раз созданные враги становятся настоящими. Если в Чечне русский солдат врывается в дом и расстреливает половину семьи со словами «это боевики», то те, кто остался в живых, действительно станут боевиками. Если вы отбираете у человека бизнес под тем предлогом, что он враг президента, - он действительно станет врагом.
А если вы отобрали чью-то собственность с помощью власти, то единственный ваш шанс сохранить эту собственность - остаться у власти.
Процесс Ходорковского заложил экономическую основу диктатуры в стране. После ареста Ходорковского главной опорой президента стали люди, которые умеют разоблачать врагов.
Часто задают вопрос: кто будет следующим после Ходорковского?
Ответ: Ходорковский.
С весьма большой вероятностью можно предсказать новый процесс над Ходорковским. И почти несомненно - новый процесс над Пичугиным.
Причин для таких процессов по крайней мере три.
Во-первых, надо реабилитироваться за первый процесс Пичугина, со специально выписанной судьей, сменными присяжными и серийным убийцей Коровниковым в качестве главного свидетеля обвинения. (Это сделать в принципе несложно: можно ж ведь раскопать в тюрьме профессионального киллера, готового дать показания в обмен на снижение срока. Или просто нанять человека, который за пять лет в тюрьме и энную сумму денег готов сдаться правосудию и показать: «меня-де нанимал в киллеры ЮКОС».)
Во-вторых, у ЮКОСа еще есть чего делить. «Томскнефть», Мажейкяйский НПЗ, словацкая труба и пр. А делить лучше во время процесса, чем после. Больше возможностей для давления.
И третье, самое главное. Дело ЮКОСа невыгодно президенту Путину и выгодно его окружению. В результате дела ЮКОСа Путин потерял международное уважение, а его друзья распилили «Юганскнефтегаз». Путина подсадили на ненависть к Ходорковскому, как на наркотик. Сначала президенту рассказывали, что Ходорковский хочет стать на его место и уже договаривается с Кондолизой Райс о ядерном разоружении России. Теперь президенту докладывают о том, как наши доблестные спецслужбы в очередной раз предотвратили и сорвали заказанное Леонидом Невзлиным покушение на президента.
Президента надо держать в тонусе и постоянно напоминать ему о недремлющих врагах, защитить от которых его могут только преданные люди. А для этого нет лучше способа, чем новый процесс Пичугина и дальнейшее расчленение ЮКОСа.
Потому что в ходе этих процессов продажное общественное мнение растленного Запада окончательно станет на сторону кровавых убийц из ЮКОСа, а президент Путин окончательно убедится, что его единственной опорой и единственной защитой от кровавых убийц являются его друзья.
Традиция политических процессов в России, казалось, кончилась с диссидентами. Даже Эдуард Лимонов, представ перед судом, вел себя как уголовник, получил минимальный срок и утратил возможность стать крупным политическим лидером.
Последнее слово бывшего главы НК ЮКОС Михаила Ходорковского стало первой речью политического подсудимого за последние двадцать лет.
Михаил Ходорковский заявил, что не намерен просить суд о снисхождении, потому что не совершал преступлений; заявил, что его посадили в тюрьму, чтобы он не мешал разграблению компании, и предложил прокуратуре не вмешиваться в бизнес, в котором она ни черта не смыслит. «Те люди, которые заняты сегодня расхищением активов ЮКОСа, не имеют никакого реального отношения к государству Российскому и его интересам», - напомнил Ходорковский. Эта речь обращена не к судье Колесниковой. Она обращена к будущему майдану.
Видимо, наметки этой речи стали известны властям раньше, чем прозвучали в суде. Потому что перед концом процесса на Ходорковского вдруг обрушились с новой силой: прокурор Кешаев публично намекнул, что власть может посадить и старенького отца Ходорковского (к нему-де Горин ездил советоваться о неоплаченных убийствах). И тут же в дополнение кнуту последовал пряник: адвокат Генрих Падва, чья область специализации - компромиссные решения между обвиняемым и государством, - вдруг заявил, что Ходорковский и Лебедев могут попасть под амнистию в связи с 9 мая.
Так был обозначен коридор принятия решений. Хочешь - посадим отца. Хочешь - выпустим по амнистии. Очень было надо, чтобы Ходорковский отказался от последнего слова. Или пробормотал что-то типа «Гражданин начальник, извините, я честно-честно ни при чем». Мало было посадить Ходорковского - надо было его сломать. (Потому что, понятно, никакая амнистия ему не светит. Наоборот, ее спешно пишут так, чтобы даже рядом никаких схожих преступлений не стояло. Не сдавшихся Кремль бьет, сдавшихся - добивает.)
Так получилось, что процесс Ходорковского стал поворотной точкой в политической истории России. Это произошло не потому, что у нескольких людей - пусть даже весьма именитых - отобрали компанию, пусть даже очень крупную.
Это произошло потому, что людей, которых президент Путин сделал своей опорой, не учили вести бизнес или управлять государством. Их учили одному - охотиться на врагов государства.
Если врагов нет - их создают. И, по случайному совпадению, добро, конфискованное у врагов, должно достаться тем, кто их разоблачил.
Но в том-то и дело, что раз созданные враги становятся настоящими. Если в Чечне русский солдат врывается в дом и расстреливает половину семьи со словами «это боевики», то те, кто остался в живых, действительно станут боевиками. Если вы отбираете у человека бизнес под тем предлогом, что он враг президента, - он действительно станет врагом.
А если вы отобрали чью-то собственность с помощью власти, то единственный ваш шанс сохранить эту собственность - остаться у власти.
Процесс Ходорковского заложил экономическую основу диктатуры в стране. После ареста Ходорковского главной опорой президента стали люди, которые умеют разоблачать врагов.
Часто задают вопрос: кто будет следующим после Ходорковского?
Ответ: Ходорковский.
С весьма большой вероятностью можно предсказать новый процесс над Ходорковским. И почти несомненно - новый процесс над Пичугиным.
Причин для таких процессов по крайней мере три.
Во-первых, надо реабилитироваться за первый процесс Пичугина, со специально выписанной судьей, сменными присяжными и серийным убийцей Коровниковым в качестве главного свидетеля обвинения. (Это сделать в принципе несложно: можно ж ведь раскопать в тюрьме профессионального киллера, готового дать показания в обмен на снижение срока. Или просто нанять человека, который за пять лет в тюрьме и энную сумму денег готов сдаться правосудию и показать: «меня-де нанимал в киллеры ЮКОС».)
Во-вторых, у ЮКОСа еще есть чего делить. «Томскнефть», Мажейкяйский НПЗ, словацкая труба и пр. А делить лучше во время процесса, чем после. Больше возможностей для давления.
И третье, самое главное. Дело ЮКОСа невыгодно президенту Путину и выгодно его окружению. В результате дела ЮКОСа Путин потерял международное уважение, а его друзья распилили «Юганскнефтегаз». Путина подсадили на ненависть к Ходорковскому, как на наркотик. Сначала президенту рассказывали, что Ходорковский хочет стать на его место и уже договаривается с Кондолизой Райс о ядерном разоружении России. Теперь президенту докладывают о том, как наши доблестные спецслужбы в очередной раз предотвратили и сорвали заказанное Леонидом Невзлиным покушение на президента.
Президента надо держать в тонусе и постоянно напоминать ему о недремлющих врагах, защитить от которых его могут только преданные люди. А для этого нет лучше способа, чем новый процесс Пичугина и дальнейшее расчленение ЮКОСа.
Потому что в ходе этих процессов продажное общественное мнение растленного Запада окончательно станет на сторону кровавых убийц из ЮКОСа, а президент Путин окончательно убедится, что его единственной опорой и единственной защитой от кровавых убийц являются его друзья.
