Логика власти

Рахат Алиев, зять президента Казахстана, арестован в Австрии. Рахат Алиев разыскивается республикой Казахстан за невинную, в общем-то, для зятя президента вещь: всего-то и отколол, что похитил и убил менеджера принадлежащего ему банка. Ну и что, зять президента Карачаево-Черкесии Алий Каитов тоже кого-то там убил, разве это повод для тестя сдавать зятя?

Так что вестимо — дело не в покойниках.

Просто согласно Конституции Казахстана президент Назарбаев не имел права избираться на третий срок, и вся казахская элита долго обсуждала, кто будет его преемником: его дочка Дарига, его зять Алиев или другой зять – Тимур Кулибаев. А президент Назарбаев избрался на третий срок и потом(!) внес изменения в Конституцию Казахстана.

Власть – жестокая штука. Ради власти византийская императрица Ирина ослепила своего сына; фактический основатель династии Тан принц Ли Ши Мин убил своих братьев и заставил отречься от трона отца; ради власти Ирод убил сыновей, а Екатерина II – мужа; ради власти королева Изабелла вогнала, про преданиям, в задницу своего мужа Эдуарда II раскаленный штырь (чтобы на теле не осталось видимых ран); ради власти каждый новый турецкий султан аккуратнейшим образом истреблял всех своих братьев.

Тут, правда, речь идет о специфическом виде власти. Власти, которая неважно, как называется – императорская, царская, президентская. Важно, что сутью этой власти является не желание сделать так, чтобы никто не мог убивать, грабить или сажать людей без оснований, а, наоборот, возможность посадить, обобрать или убить любого подданного. Другое дело, что этой способностью — убить или обобрать — власть и ограничивается, а за пределами этой способности нередко царит бардак.

Грубо говоря, это власть, при которой правитель имеет возможность безнаказанно делать то, за что грабитель Петя Резаный получает двадцать пять лет строгого режима; а разве Петя Резаный контролирует общество, даже если он скачет через форточки безнаказанно?

Так вот, чем дальше власть от представления о себе как о законе, и чем ближе власть к представлению о себе как о турецком султане — тем меньше она может быть передана в чьи-то руки. Даже в руки брата, зятя или жены. Наоборот – ближайшие люди и оказываются главными предателями. Подозрения, как СПИД, разъедают реальность, и зачастую человек предает не потому, что хочет предать, а потому, что его уже подозревают в предательстве.

К преемнику.

В течение нескольких последних лет президент Путин говорил, что не нарушит Конституцию. (Напомню, то же самое говорили о президенте Назарбаеве.) И даже назначил двух фактически официальных преемников — Иванова и Медведева. И вот только что, в интервью итальянским журналистам, президент Путин заявил нечто странное. Во-первых, он заявил, что преемником может быть и кто-то другой, например, «губернатор». Во-вторых, он сказал, что преемник будет обязательно, но что четыре года для президента – это мало. То есть получается, что Конституцию можно менять. Но, простите, зачем менять ее ради «губернатора», если можно менять ее ради Путина?

Доселе – до этого заявления — все слухи о преемниках можно было разделить на две позиции.

Первая – официальная позиция Кремля. Как я уже сказала, согласно ей, официальными преемниками являются либо Медведев, либо Иванов. («Если ситуация будет более жесткая, назначит Медведева, если нет – назначит Иванова». «Я не политолог, я бюрократ, я вижу, как на Медведева переключаются все административные рычаги». «Путин сам в это верит, Путин не будет так обманывать себя», — такие или примерно такие фразы можно услышать от высоких бюрократов.)

Вторая позиция – слухи, распускаемые всеми, кто стоит ниже президента. Кого тут только не называют в качестве преемника: и Фрадкова, и Нарышкина, и Якунина, и Собянина. Кто-то хочет поднять вес потенциального кандидата в глазах публики (взяток, грубо говоря, преемнику полагается больше, чем премьеру), кто-то, наоборот, хочет опустить потенциального кандидата в глазах президента Путина, кто-то просто ничего не знает, а хочет показать свою осведомленность.

Тут надо учесть две вещи. Во-первых — в вопросе о назначениях президент Путин даже скрытен, как Калигула. Во-вторых, вопрос о том, кто станет преемником – это не вопрос политики. Это вопрос психологии.

Это — поиск «своего» человека, марионетки, которая не кинет, не обманет и уйдет, когда будет велено. Глава Администрации Собянин не подходит – он не «свой». Он был назначен в противовес «своим», он необыкновенно административно усилился, он обладает железной усидчивостью и способностью работать по 14 часов в сутки и может пересидеть даже Сечина, он замкнул на себя назначения губернаторов, он стоит за многими крупными региональными переменами, например, в Приморье. Но он не король, он — ферзь. Власть такого рода нельзя доверить просто назначенному, ее надо доверить своему, родному, почти усыновленному.

Премьер Фрадков считается сейчас любимой кандидатурой Сечина: его двигают вперед, после того как шансы Устинова сравнялись с нулем. Премьер Фрадков покорен и тих. Однако есть одна маленькая деталь: никого в этом правительстве так последовательно не оскорблял и не унижал президент Путин, как премьера Фрадкова. Премьер Фрадков за пять минут до начала заседаний узнавал о том, что он назначил себе зама Медведева или о том, что он образовал Объединенную Авиастроительную корпорацию. Бюрократы таких вещи не прощают – они сидят в них, как зерно в земле и ждут, когда прорасти.

Посмотрите внимательно на премьера Фрадкова. Н каждом заседании: «Уволю!», «Разорву!», «Ноги повыдергиваю!» Это про Грефа или Кудрина. Кого на самом деле хочет уволить Фрадков? На кого на самом деле сердится этот бюрократ, выставляющий себя на посмешище постоянными угрозами об увольнении, похожий на чеховского героя, который приходит домой, получив выволочку от столоначальника, и кричит сыну: «Иди сюда, я тебя выпорю»? Неужели вы думаете, что у президента Путина есть иллюзии по поводу Фрадкова?

Еще один часто называемый кандидат — Якунин. Этот – действительно «свой». Старейший друг. Есть, однако, одна мелкая деталь. Этого старейшего долго не назначали даже на такую мелкую, по сравнению с президентством, должность, как должность главы РЖД. Он там в замах сначала ходил. И в Кремле хорошо известно, почему — сам президент, усмехнувшись, сказал, что, если Якунина назначить на большой пост, то голову он потеряет тут же. И второй раз была такая же история — когда рассматривался вопрос, не стоит ли Якунину возглавить растоптанную «Родину». По габитусу – патриот, православный – он очень ей подходил. Но президент сказал: не надо. Мол, если Якунин «Родину» возглавит, он уже ни с кем здороваться не будет.

Якунин – удивительное исключение. Слухи о президентских амбициях других претендентов обычно распространяют их враги; слухи об амбициях Якунина исходят из его окружения. Президент Путин прощает ему то, что не простит никогда «чужому», даже организацию собственного предвыборного штаба. Но вряд ли при таком раскладе его когда-нибудь назначат преемником.

Что нам ближе себя самого?

Если преемник и будет, то это будет друг, товарищ, родная душа, которая не сдаст, не выдаст. Согласно официальной версии, есть два таких человека: Иванов и Медведев. Но есть и третий такой человек. Его зовут Владимир Путин.

И, согласитесь, когда речь идет о власти абсолютной, власти, ради которой убивают братьев и отцов, то единственный человек, который не предаст – это ты сам. История придумала только один способ безопасной передачи подобной власти: по наследству — от отца к сыну, и то когда отец умер. Монархия.

Сторонники того, что в России будет преемник, обычно приводят в три аргумента. Во-первых, так говорит сам Владимир Путин. Во-вторых, он хочет быть принятым на Западе на равных, а пожизненное президентство закроет ему путь на Запад. В-третьих, он человек достаточно ленивый, предпочитает проводить время в Сочи или Ново-Огарево, в Кремль приезжает на несколько часов и зачастую уезжает обратно, не приняв даже самых высокопоставленных членов правительства. Ему тяжело жить как Путину, ему бы хотелось жить, как Абрамович.

Это аргументы весомые, но вот проблема. На слова президента Путина трудно положиться, так как он обычно говорит не то, что думает сам, а то, что хочет услышать собеседник. Репутация Путина на Западе теперь такова, что он уже никогда не будет там на равных. Напротив, если он останется президентом, Западу таки придется, делая благосклонную мину, подавать ему руку, как Назарбаеву или Зие-уль-Хаку. Но уж если он уйдет на покой, никакого дружеского общения ему, после Литвиненко, не светит. А что до склонности к праздной жизни, честное слово, праздность еще никогда не мешала автократам. Она мешает только демократически избранным президентам. Не слышала еще ни об одной частной вилле, которая лучше бы подходила для праздной жизни, нежели Версаль или воспетый Кольриджем сад Кубла-хана.

Примечательно, что подавляющее число событий, случающихся в России – события в пользу третьего срока. Огосударствление нефтянки; отравление Литвиненко; отмена выборов губернаторов; разгон «Маршей несогласных»; скандал с Грузией; скандал с Эстонией; скандал с Польшей; обвинение США в том, что они – «четвертый рейх». Помилуйте, да неужели все это – к отставке?

Это не части единого плана. Скорее — это части единого тренда, и тренд этот складывается из ошибок и фобий, нежели из намеренных действий. Самый характерный тому пример – наша внешняя нефтегазовая политика. В течение долгого времени приоритетом этой политики была покупка газопроводов в Западной Европе. Такая покупка перенесла бы центр прибыли Газпрома за рубеж и сделала бы его транснациональной корпорацией. Если бы Путин ушел с поста президента на пост главы такого Газпрома, это поставило бы его над внутрироссийскими дрязгами и сделало бы его равным крупнейшим бизнесменами мира. На такой пост действительно можно было бы уходить.

Но трубу нам не продали; и идея покупки трубопроводов уступила место другой внешнегазовой идее — «газовому ОПЕК». «Газовый ОПЕК» — это уже не альянс с покупателями, просвещенной и демократической Европой, а альянс с продавцами – диктаторами и эмирами Азии. Чтобы стать главой Супергазпрома, надо было перестать быть президентом России. Чтобы стать главой «Газового ОПЕКа», наоборот, надо президентом России оставаться, иначе среди азиатских коллег делать будет просто нечего.

Тренд – хуже, чем план. План можно сознательно переменить. Всеобщий тренд — равнодействующую тысяч и тысяч воль бездарных, непрофессиональных и коррумпированных назначенцев — переменить нельзя.

Президент Путин назначил двух официальных преемников. Это странно. Даже римские императоры, усыновляя достойнейшего, назначали только одного. Если действительно хочешь преемника – называй одного. А если называешь двух, чтобы они и свита передрались между собой, то это не похоже на назначение преемника. Это похоже на хитрый политический маневр, после которого подковерная драка достигает таких размеров, и ставки в ней становятся так велики, что большинство сторон прибегает к действующему президенту и слезно молит его не уходить.

Это очень тонкий момент. Официально в Кремле есть преемники. Можно даже подвергнуться санкциям за борьбу против преемника. А неофициально считается хорошим тоном сказать: «Я за третий срок». Чувствуется, что приятной теплотой отдаются вверху эти слова. Разумеется, когда они сказаны в тишине, от сердца, за бокалом красного вина. А не громко и бестактно — так, как будто ты не свою душу выражаешь, а указываешь президенту на что-то. За такое – см. пример спикера Миронова — легко и по шапке получить. Подталкивать президента не надо. Подталкивать президента может только сам президент.

Президента можно только растолковывать. И охотники растолковать его последнее заявление в Кремле, несомненно, найдутся. И скажут, что это крайне показательно, что, резко одернув Миронова, рассуждавшего о необходимости увеличения президентского срока, президент Путин тут же сказал то же самое.

Невысокие люди окружают Путина. Настолько невысокие, что лобызают его ботинки, почти не нагибаясь. Вот только ничто так не запоминает невысокий человек, как вкус ботинка, который он лобызает. И ни о чем так хорошо не осведомлен Путин, как о том, что стоит ему встать с президентского кресла, и сожрут его вместе с ботинками. Не чужие сожрут. Свои.

Стиль правления президента Путина имеет две особенности. Во-первых, о кадровых решениях Путина никогда и никому не известно заранее. Во-вторых, президент обычно не принимает решения как можно дольше, а когда он его принимает – это самое легкое решение. Тренд – не план – таков, что к 2008 году «третий срок» будет самым легким решением.