Опасная слабость
Мир действительно изменился. Сегодня слабые государства стали опаснее сильных. Эксперты с тревогой пишут об общем падении управляемости. Международные режимы не соблюдаются, оружие массового уничтожения расползается, террористы плетут сети, все более частые и прочные.
Особо говорят о так называемых несостоявшихся государствах, они же государства-неудачники. Там с управляемостью беда. К тому же никто не знает, как превратить эти государства в состоявшиеся. И повысить тем самым управляемость во всем мире.
Встречаются в связи с этим даже "приятные" воспоминания о колониализме. Ведь не состоялись хотя и не все, но в основном бывшие колониальные и зависимые страны. Однако когда колонии были, этих стран как таковых не было. Так что тоска по пробковым шлемам — это потаенное и бредовое желание стереть несостоявшихся с политической карты мира. Правда, периодически их пробуют вбомбить в каменный век, но толку никакого.
Эксперты расходятся в оценке количества несостоявшихся государств. Считают, что государственное управление неэффективно минимум в шести десятках стран. Среди совсем деградирующих – Чад, Йемен, Гаити, Афганистан, Сомали, послесаддамовский Ирак, Конго, Либерия, Восточный Тимор и т.д.
Критерии отнесения той или страны к этой группе у экспертов различны. Но, как правило, в несостоявшемся государстве – повальная коррупция. Судебная система не работает. Бюрократия неэффективна. Социальная инфраструктура не развита. Полиция правопорядок не охраняет. Армия разложена. Солдаты и офицеры не повинуются властям, организуют незаконные формирования. Возникают анклавы, которые не подчиняются центру и конституции.
Казалось бы, пусть так и живут, что за них беспокоиться. Это тоже позиция, но спорная. Дело в том, что по вине стран-неудачников мировой порядок рушится на весьма обширных площадях, в том числе примыкающих и к Европе, и к США, и к России. А это на самом деле угрожает глобальной безопасности.
Из-за бессилия властей в несостоявшихся странах государственные функции выполняют негосударственные образования. В одних – организованная преступность, в других – международный терроризм. Помните, одно время в России граждане обращались за справедливостью не в суды, а к уголовным авторитетам. Так всегда бывает – если государственный институт слаб. Поскольку несостоявшиеся государства – это часто лагеря террористов или наркоторговцев, мировому сообществу не все равно, что там происходит.
Например, подписанный в Осло договор о палестино-израильском урегулировании во многом сорван именно несостоятельностью властей Палестины. Сегодня там захвачена часть территории, которая не подчиняется центральному руководству. Случай с захватом Красной мечети в Пакистане – того же порядка. Разница лишь в том, что Пакистан – ядерная держава, и о судьбе ядерного оружия в случае победы экстремистов даже не хочется говорить. В Афганистане также в некоторых провинциях власть вновь у талибов. Эта страна, к тому же, до сих пор главная база Аль-Каеды.
Так что в несостоявшихся государствах идут опасные процессы. У властей этих стран на выстраивание железных занавесов государственных возможностей нет. Поэтому туда проникает информация о другой жизни, о процветании и свободе. И население стран Расширенного Ближнего Востока, Африки или Латинской Америки политизируется. Начинается конфликт с авторитарными правительствами. В Латинской Америке это кончается троцкизмом и другими экстремальными левыми движениями. А в мусульманских странах – радикальным исламизмом, переходящим в терроризм. При этом радикалами становятся не самые бедные, а люди среднего достатка. Именно они взорвали Всемирный торговый центр в Нью-Йорке, готовили недавно террористический акт в Глазго и т.д.
Власти несостоявшихся стран обычно очень амбициозны. Они критикуют Запад, капитализм, мировой сионизм. Те, кто посильней, закупают вооружение, работают над ядерной бомбой. А это — прямая и явная угроза ядерного терроризма.
Отношение мирового сообщества к странам-неудачникам обычное – помощь за хорошее поведение, санкции – за плохое. США попытались распространить демократию – на Афганистан и Ирак. "Вбомбить" в демократию эти страны не удалось. В Афганистане и Ираке управляемость, мягко говоря, мала. Население мусульманских стран либо сопротивляется демократическим процедурам, либо голосует за экстремистов. Например, на открытых выборах в Палестине к власти пришла та самая группировка ХАМАС, которая отторгла от автономии сектор Газы. В отношениях со странами-неудачниками и помощь ничего не дает. Скажем, борьба со СПИДом требует определенной медицинской инфраструктуры. А у этих стран ее нет.
В 2005 году в одном из западных материалов Россия попала в число несостоявшихся государств. По недоразумению, конечно. А вот в 90-х годах она чуть было, в самом деле, такой не стала. И не одна она – все страны, в которых шли либеральные реформы. А шли они не только в бывшем коммунистическом лагере. Чтобы эти реформы дали эффект, надо, в первую очередь, ослабить государственное вмешательство в экономику. Однако всюду шла попросту дезорганизация государственного управления. Между тем, ослабление государства в одной из его функций требовало усиления в функциях других. Освобождение экономики и ослабление государственной власти – разные вещи. И элементы несостоятельности у России, по общим критериям, в 90-х годах были налицо. Нынешнюю российскую вертикаль власти есть за что критиковать. Наверняка она не совершенна. Но с государственной разрухой времен 90-х надо было что-то делать.
А "Вашингтонский консенсус", по которому проходили либеральные реформы конца прошлого века, теперь критикуют. В 2001 году главный вдохновитель приватизации Милтон Фридман признался, "что соблюдение законности может быть важнее приватизации". А автор либерального манифеста — "Конца истории" – Фрэнсис Фукуяма в 2004 году выпустил книгу "Сильное государство".
То ли спохватились, то ли мир изменился.
