В полку мучеников кровавого режима – прибавление.

Жертвой происков ФСБ стал известный борец за правду адвокат Борис Кузнецов. Его подвергли уголовному преследованию за оглашение факта незаконного прослушивания его подзащитного, бывшего сенатора Чахмахчяна, и в связи с этим либеральная общественность встала грудью на защиту героя. Даже на нашем сайте появился славный список подвигов адвоката Кузнецова, который защищал диссидента от КГБ генерала Калугина, директора «Образованных медиа» Манану Асламазян, жертв «Курска» и сейчас представляет семью Анны Политковской, — вкупе с предположениями о том, как же этот в высшей степени профессиональный и смелый адвокат  должен был насолить ФСБ.

Ввиду того, что список не совсем полон, спешу добавить в него некоторые другие подвиги на ниве защиты униженных и оскорбленных.

Адвокат Кузнецов защищал Алия Каитова, зятя президента Карачаево-Черкесии, расстрелявшего на своей даче семерых человек.

Напомню обстоятельства: в дым пьяный зять президента, после очередного празднования, вызвал к себе ночью домой авторитетного предпринимателя Богатырева, с которым у них были разногласия по поводу дележки местного химзавода. Богатырев приехал в полтретьего ночи, зашел к Каитову и был застрелен. После этого люди Каитова выскочили к машинам, где сидели друзья Богатырева, и изрешетили их несколькими сотнями выстрелов. Из машин вывалилось два живых человека. Их положили затылками вверх, и один из друзей Каитова, Бостанов, застрелил их в упор в затылок. Трупы отвезли в шахту в Кумыш, покромсали, забросали резиновыми покрышками и сожгли. Пока трупы горели, убийцы сидели рядом и закусывали.

Дача Каитова в центре города, расстрел слышали все, вице-премьер Ансар Тебуев, курировавшие силовые структуры, сказал: «Я не смогу удержать это в тайне». На следующий день Тебуева тоже изрешетили из автомата. Потом еще убили начальника СИЗО, который не понимал политической обстановки и не хотел отпускать господина Каитова из СИЗО жить на даче и вести себя так, как до ареста.

Вот эту-то жертву режима и защищал светлый адвокат Кузнецов, объясняя, что Каитов оборонялся на даче от напавших на него бандитов и что ему орден надо давать. Зачем надо было оставшихся в живых «напавших» достреливать в затылок, вместо того чтобы сдать их в дружественную Каитову прокуратуру и МВД, история умалчивает.

Вы скажете, что всем, даже Каитову, положен адвокат. Не спорю. Но тут уж – либо ты защищаешь клиентов, в том числе и каитовых, и тогда ты обычный адвокат, либо ты защитник униженных и оскорбленных. Либо рыбка – либо елка.

А вот другая история – история Михаила Народицкого. Этому обычному интеллигенту, сыну знаменитого скульптора Народицкого, принадлежал, представьте себе, трехэтажный особняк в центре Москвы, на улице Щусева.

Особнячок этот аж в 1958 году продала четырем советским скульпторам под мастерскую вдова пятого скульптора – Менделевича; все четыре скульптора вселялись, выселялись, уезжали в Израиль, получали новые мастерские, продавали доли друг другу — и все эти бесконечные процессы обменов, разъездов и пр. отражены в бесконечном количестве справок БТИ еще советского, неколебимого и неподдельного образца.

Натурально, такая огромная жилплощадь в центре Москвы была обсижена многочисленными родичами, родичами родичей, знакомыми родичей и просто знакомыми, которые там собирались, останавливались, пили чай — целая еврейская интеллигентская гостеприимная слободка, а не квартира.

И вот нашелся некто из этих гостей – скрипач Жислин, который вообще-то жил в Питере, а приезжая в Москву, останавливался в гостеприимной слободке, — подавший в суд иск о том, что-де слободка принадлежит ему: правда, договор не сохранился ни у него, ни в нотариальной конторе, ни в соответствующем реестре.

И суд требование товарища Жислина тут же удовлетворил, после чего товарищ Жислин продал свои права некоему г-ну Хапешису, а уж г-н Хапешис с вооруженными людьми тут же и выкинул несчастных Народицких из обжитого дома с книгами, пожитками и скульптурами отца.

Представьте себе беззащитных интеллигентов, которые бьются о двери собственного дома, пытаясь забрать оттуда хоть ложку, хоть деньги из кошелька, и спрашивают вооруженых лбов: «Вы – чьи?» — «Мы представляем интересы адвоката Кузнецова». — «Да кто такой ваш Хапешис?» — «Он юрист Кузнецова».

Это уже, извините, не защита клиента, хотя бы и Каитова. Это – рейдерство. Причем особо омерзительное и гнусное потому, что в данном случае отбирают не завод у «красного директора», а грабят беззащитного мягкого интеллигента, заведомо зная, что весовая его категория в наших продажных судах по сравнению с весовой категорией его противника равна нулю.

Не знаю, много ли было историй, как с Народицким, – об этой я знаю случайно через общих знакомых, но еще одну точно расскажу. Это история тотального разграбления Литфонда его директором Гюлумяном. Тогда тоже остолбеневшие писатели обнаружили, что интересы директора, который за бесценок продал огромное имущество Литфонда — землю, здания, поликлинику, — защищает адвокат Кузнецов, а когда писатели Гюлумяна переизбрали, в здание вломился ЧОП вместе с Гюлумяном и Кузнецовым и повыкидывал новоизбранных вон.

Кстати, напомню и суть дела с сенатором Чахмахчяном. Сенатор от славной демократической республики Калмыкии Чахмахчян был взят с поличным на вымогании взятки у хозяина «Трансаэро» Плешакова. Компания «Трансаэро» получила право беспошлинно ввести в Россию «Боинги». Счетная палата заинтересовалась странностями этого решения, и Чахмахчян навязался посредничать между Плешаковым и Счетной палатой для урегулирования щекотливого вопроса. А Плешаков взял его и сдал. (Плешаков вообще странный тип: стал сенатором в Совете Федерации, сформированной по новому принципу, пробыл там месяц, а потом встал и гордо заявил, что его губернатор вымогает у него за назначение миллион долларов. Заявление это вызвало у коллег всеобщее изумление, ибо сенат, как уже было отмечено, формирвался по новому принципу, и заявление Плешакова было равноценно тому, как если бы Плешаков снял девку в короткой юбке на Тверской, а потом обратился в милицию с заявлением: «Она требует с меня денег за секс!»)

В общем, вся эта компания – Плешаков, Чахмахчян да еще и Степашин, у которого заключения Счетной палаты формируются примерно по тому же всем известному принципу, что и Совет Федерации, и который при первом дуновении скандала выгнал занимавшегося «Трансаэро» аудитора Панскова, — стоят друг друга.

Что, вы спросите, я хочу сказать – что ФСБ поступила правильно, наехав на адвоката Кузнецова? Отнюдь нет. ФСБ обделалась по полной. ФСБ незаконно прослушивала телефон Чахмахчяна, а когда адвокат Кузнецов обнародовал факт преступления, совершенного ФСБ, ФСБ не нашла ничего лучше, чем завести за это на Кузнецова уголовное дело.

Бывает.

В прошлом году, например, в сентябре, в ходе охоты прокуратуры за мэром Владивостока Винни-Пухом во владивостокском УБОП были зверски избиты два адвоката — зама Винни-Пуха, Пекарников и Малеванный. Сергею Малеванному надели шапочку на голову, чтобы он никого не мог опознать, стянули руки за спиной и начали бить так, что он с тяжелейшими травмами оказался в больнице.

Это безобразие. Наши органы систематически ведут наступление на права адвокатов – а стало быть, и наши права. Адвокатов нельзя бить, а если они предают огласке преступления, совершенные органами против их клиента, то уголовное дело должно заводить против того, кто совершил преступление, а не против адвоката.

Но все-таки я бы хотела обратить внимание демократической общественности, что избиение адвоката Малеванного в УБОПе г. Владивостока не делает ни Малеванного, ни его клиента, ни шефа его клиента по кличке Винни-Пух жертвами режима, защитниками свободы и оплотом демократии.

А уголовное дела на адвоката Кузнецова не делает ни адвоката Кузнецова, ни его подзащитного Чахчмахчяна, ни его другого подзащитного – Каитова – борцами за свободу и демократию.