Думал ли выпускник новосибирской школы КГБ, бывший сотрудник Управления военной контрразведки КГБ, майор ФСБ в отставке и бывший начальник отдела внутренней экономической безопасности компании ЮКОС Алексей Пичугин, что однажды окажется персонажем детективного романа, написанного в недрах Генпрокуратуры России? Адвокат Дмитрий Курепин назвал этот детектив «Обвинительное заключение в отношении Пичугина». Я бы назвала его «Дело о псевдозаказчиках и нескольких покойниках».

Неслучайно адвокату и журналисту независимо друг от друга дело Пичугина напомнило детектив   плохого качества. Проблема в том, что за пять лет сюжет этого «романа» устарел. Ведь в последнее время в моде другие — более крутые детективные сюжеты. Поэтому-то история Алексея Пичугина воспринимается обществом с определенной долей усталости и равнодушия. Тем более что сам по себе «детектив от Генпрокуратуры» рассчитан на определенных потребителей: судей Московского и Верховного суда, которые, скорее всего, этот «продукт» проглотят и забудут о нем.

А зря. С каждым новым заказным делом, то, есть делом, придуманным в кабинетах Генпрокуратуры и получившим благословение Фемиды, деградирует российское правосудие, все более превращаясь в карательную машину 30-х годов прошлого века с ее неправосудными приговорами. Ведь если правы адвокаты Пичугина, не оставившие от обвинения «камня на камне» и последовательно показавшие, что их подзащитный не имеет отношения к тем преступлениям, в которых его обвиняют, то, значит, что прокуроры, хладнокровно просившие о пожизненном наказании, совершают не просто ошибку, а, страшно сказать, совершают преступление?

Или, быть может, обвинителям удалось добыть достаточно доказательств, а адвокаты «передергивают» в интересах своего подзащитного? 

Судите сами. Заказные убийства раскрываются крайне редко. В лучшем случае находят и осуждают исполнителей. В наилучшем случае — посредников. До заказчиков почти никогда не добираются.

Казалось бы, здесь Генпрокуратура вытащила «счастливый билет»: пойманы исполнители, известны посредники, на скамье подсудимых один из заказчиков. Одна незадача: главный обвиняемый своей вины не признает, «закладывать» сообщников, ради которых все и затевалось, не собирается. Но остановить запущенную машину «правосудия» не представляется возможным.

На прошлой неделе в Мосгорсуде завершился третий судебный процесс в отношении Алексея Пичугина. Прокуроры попросили для него пожизненного заключения. Адвокаты настаивали на полном оправдании. Подсудимый в очередной раз заявил о своей невиновности. Приговор будет оглашен 6 августа.

Почему я верю адвокатам и считаю, что «дело Пичугина» придумано в Генпрокуратуре? Слишком много нестыковок, несуразностей, неправдоподобных эпизодов. Если вникнуть в это дело, внимательно разобрать все эпизоды, то приходится согласиться с адвокатами, что у Пичугина и у топ-менеджеров ЮКОСа не было мотивов заказывать убийства и покушения, в которых их обвиняют.

Смущает также, что все доказательства строятся на показаниях матерых уголовников, которые с Пичугиным лично не знакомы, но слышали о его причастности к «делам» от посредников, заказывавших им убийства. Самое удивительное, что все эти посредники, знавшие Пичугина, мертвы. И подтвердить, что именно он заказывал преступления, не могут.

Вот и получается: подсудимый свою вину отрицает, а свидетели, они же киллеры, утверждают, что слышали, будто бы Пичугин заказывал убийства в интересах Леонида Невзлина.

Здесь, как видим, сочинители «прокурорского детектива» отступают от правды жизни. Посредники, как правило, не сообщают исполнителям о всех звеньях преступной цепочки.

Напомню, Пичугина обвиняют в организации убийства директора московской торговой фирмы «Феникс» Валентины Корнеевой, в организации убийства мэра Нефтеюганска Владимира Петухова и в организации двух покушений на управляющего компанией «Ист Петролеум» Евгения Рыбина.

А поскольку прямых свидетелей причастности Пичугина к инкриминируемым преступлениям нет, то и на втором процессе не удалось установить, когда и где «Пичугин вступал в преступный сговор с акционером и первым заместителем председателя правления НК «ЮКОС» Невзлиным и другими неустановленными лицами из числа руководящих сотрудников НК «ЮКОС». Вопрос: почему свидетели-киллеры не вспомнили, в какой день и в каком месте Пичугин встречался с Невзлиным и вынашивал планы преступлений? Ответ: те, кто их «консультировал», справедливо опасались, что они могут перепутать детали и получится совсем некрасиво. Тем более что подобная «нестыковка» произошла на судебном процессе, когда два подельника — Цигельник и Решетников — запутались в показаниях и подвели «сочинителей» из Генпрокуратуры.

Приведу только один, но самый характерный пример. Убийство мэра Петухова расследовалось по горячим следам, и тогда многочисленные свидетели описывали предполагаемых убийц — неких Попова и Приходько. Они подозревались в убийстве мэра Петухова, но под стражу взяты не были, а находились под подпиской о невыезде. Перед судом они не предстали, потому что при невыясненных обстоятельствах были убиты.

Защитники Пичугина много раз обращали внимание, что внешность Цигельника и Решетникова, позднее обвиненных в этом убийстве, серьезно отличается от внешности Попова и Приходько, о которых можно судить по материалам уголовного дела, возбужденного против них. В связи с этим адвокаты Пичугина вообще ставили под сомнение причастность Цигельника и Решетникова к убийству мэра Нефтеюганска.

На последнем судебном процессе Решетников и Цигельник, выступавшие в качестве свидетелей, решили убедить защиту Пичугина в своей виновности. Но то ли указания о том, что говорить, киллерам давали по отдельности, то ли память подвела — в общем, сенсации не получилось. Получился конфуз.

Так Цигельник заявил в суде, что когда они следили за Петуховым, то надевали парики. Решетников же, напротив, «вспомнил», что менял внешность, когда следил за Рыбиным и не менял ее, когда следил за Петуховым.

Адвокаты подсчитали, что ранее Цигельник был допрошен 24 раза, а Решетников — 26 раз. И ни разу ни тот, ни другой не давали показаний об изменении внешности.

Другой свидетель — некто Смирнов — на последнем процессе также неожиданно вспомнил, что Горин ехал на встречу не с Пичугиным (так он говорил раньше), а на встречу с Невзлиным. По мнению защиты, все неожиданно всплывшие воспоминания свидетелей-киллеров связаны с желанием обвинения исправить неконкретность обвинения, на которую им указал Верховный суд, когда отменял приговор в отношении Пичугина.

Я уже говорила, что если внимательно проанализировать все эпизоды этого дела, то окажется, что убийства, о которых идет речь, были совершенно не выгодны ЮКОСу. Так после убийства Валентины Корнеевой нефтяная компания не получила в собственность здание магазина «Чай». Напротив, ситуация усложнилась. Обвинение утверждало, что мэр Нефтеюганска мешал нефтяной компании, потому что требовал от ее руководителей платить налоги в бюджет. Сторона защиты подробно разобрала эту ситуацию и предоставила суду документы, свидетельствующие, что ко времени, когда было совершено убийство мэра, задолженность ЮКОСа перед бюджетом города уже была ликвидирована. Прокурор Кира Гудим отмахнулась от этих документов. Одним из доказательств причастности Пичугина и Невзлина к убийству Петухова она посчитала тот факт, что убийство произошло в день рождения Михаила Ходорковского.

Что же касается покушений на Евгения Рыбина, то адвокаты доказали, что у топ-менеджеров нефтяной компании не было мотивов его убивать, поскольку конфликт между ними разрешился в Венском арбитражном суде. И разрешился в пользу ЮКОСа. Так что истории, рассказанные горе-киллерами, о том, что они должны были убить Рыбина из арбалета при его выходе из арбитражного суда в Вене, и впрямь попахивают низкопробным детективом.

Похоже, сочинители «дела Пичугина» взяли несколько «висяков», фигуранты которых каким-то боком были связаны с компанией ЮКОС и искусственно «привязали» к ним Алексея Пичугина в надежде добиться от него показаний на Невзлина, а если очень повезет — и на Ходорковского.

Подобная схема довольно часто используется при фабрикации преступлений. Берется реальное убийство, исполнителям обещают сокращение срока и заставляют их назвать имя того заказчика, который нужен следствию. В нормальном, не «заказном» процессе такое дело быстро разваливается. Здесь же в течение почти пяти лет обкатывается история «с преступной организацией, безжалостно устраняющей своих конкурентов».

Судебный процесс, о котором идет речь, помимо всего прочего, носит еще и пропагандистский характер. Адвокаты подсчитали, что в обвинительной речи прокуроры назвали фамилию Невзлина 36 раз, фамилию Ходорковского — 17 раз, фамилию Пичугина всего 6 раз.

Сейчас наблюдатели гадают: дадут ли Пичугину пожизненное наказание или ограничатся большим сроком. Никто не верит, что его оправдают.

«Разве этот судья похож на камикадзе?» — спросил меня один из опытных адвокатов, когда я поинтересовалась, сможет ли судья пойти «против течения».

А это значит, что схема, успешно использованная в «деле Пичугина», будет и дальше тиражироваться в других — как «громких», так и не «громких» делах.