Неделю назад, в ночь на понедельник, в Ингушетии, в станице Орджоникидзевской (в народе её всё ещё называют по-старому — Слепцовская), убили целую семью — 55-летнюю учительницу математики из второй школы Людмилу Вадимовну Терёхину и двоих её детей, 19-летнего Вадима и 23-летнюю Марину. Убийцы пощадили только брата Людмилы Терёхиной, 50-летнего Сергея Артюхова, практически слепого. Он-то и рассказал, как около часа ночи в их дом 74 "а" по Грозненской улице через окно влезли вооружённые люди. Они вошли в комнату, где спали он и его сестра, и спросили по-русски: "Где деньги?". И тут же — приглушённый звук выстрела. Потом, застрелив Вадима и Марину, убийцы ушли.

Хоронили убитых в среду, 18 июля. Траурный митинг прошёл у ворот православного кладбища — внутри не хватило бы места. Когда люди пошли к могилам, раздался взрыв — сработало самодельное взрывное устройство — граната, электродетонатор, батарейка, замыкатель нажимного действия из одноразового шприца. Десять человек ранены, из них восемь местных жителей: Беручева Раиса Михайловна (она-то и задела "растяжку", ей оторвало правую ногу до колена), Ким Леля Вонгировна, Злотникова Галина Львовна, Артемьев Василий Федорович, Долакова Аза Тухановна (множественные осколочные ранения лица с повреждением обоих глаз), Буражев Абукар Иссаевич, повреждения шеи и левого уха, Хашиев Мустафа Хамурзаевич, Павленко Елена Сергеевна и двое командированных в Ингушетию сотрудников МВД: Ушаков Константин Аркадьевич и Козлов Константин Владимирович.

В те же сутки совсем рядом, в Карабулаке, обстреляли машину с военными, есть раненые; в Чечне, но поблизости, у станицы Ассиновская, по другую сторону от поста "Кавказ-1", были убиты двое чеченских милиционеров; на другом конце Чечни, поблизости от Курчалоя, ранены ещё шестеро милиционеров; в Дагестане, в Кизил-Юрте, при взрыве фугаса погибли четверо милиционеров и шестеро были ранены. Но милиционеры, "люди в форме", — это одна из сторон в вооружённом конфликте. А в Орджоникидзевской были совершены именно теракты — то есть действия, имеющие целью устрашение остающегося ещё русского населения.

Здесь, в Ингушетии, эти события стали главной новостью "со знаком минус". В отличие от Чечни девяностых годов местную власть и правоохранителей трудно упрекнуть в том, что они сквозь пальцы смотрят на такие преступления. Существует даже программа возвращения русского населения в республику, не особо эффективная, но...

 

 

Однако дело не только в этом. Большинство населения как в самой станице, так и вообще в республике возмущено и убийством, и кощунственным взрывом на кладбище. Терёхина лет тридцать преподавала математику во второй школе. Её дети свободно говорили по-ингушски. Почитай, вокруг все её ученики, а по всей маленькой республике — друзья и знакомые её учеников. Да и ранены на кладбище пятеро русских и трое ингушей — проводить пришли все. И потом люди продолжали идти с соболезнованиями в дом Терёхиных. С кем в Ингушетии ни заговоришь — не то что "ни одного дурного слова", но искреннее сочувствие, недоумение, подавленность... Кто, за что, почему?

И появляются "народные" версии... Первая, разумеется, "виноваты спецслужбы". Другая, которую тоже часто называли в разговорах, связывала убийства в Сунженском районе и похищения ингушей в Пригородном районе соседней Северной Осетии. Справедливости ради, добавлю, что в самой Северной Осетии я слышал не менее экзотическую версию этих самых похищений: «Это ингуши сами себя…»

 

 

Логика во всех случаях понятная — трудно признать, что есть мерзавцы среди "своих", такие рассуждения можно услышать в любом народе. Похищения людей в Чечне в конце девяностых тоже порою списывают на спецслужбы. Или вот в Украине открывают "Музей оккупации" (ясно, чей оккупации?) — как будто украинскую республику ликвидировали и советскую власть насаждали исключительно "кляти москали". А у нас, в России, в бедствиях ХХ века, натурально, тоже виноваты чужие — "жиды, знаете ли..." Такое случается с любым народом, когда он пытается "изживать комплекс вины" и начинает "гордиться..."

Только вот в Сунженском районе Ингушетии в первой половине прошлого 2006 года уже была волна нападений на русских. 17 января в Орджоникидзевской пытались поджечь дома Чеботаевых и Коваленко; 20 января люди в масках ворвались в дом Зарудневых и в упор расстреляли находившихся там людей, Сергея Ленькова и Владимира Заруднева, были ранены его жена и сын; 23 января пытались поджечь дом Помотовых. 21 февраля в Нестеровской пытались поджечь дома Старостюковых и Матюшкиных. 25 февраля в Троицкой бросили гранату Гороховым, ранили 65-летнюю Валентину Владимировну. А 9 июня в Орджоникидзевской убили замглавы администрации Сунженского района Галину Губину — та занималась возвращением и обустройством русских. Тогда не было сомнений, что цель террора — запугать русское население. На экстремистских сайтах казаков называли "военными колонистами", то есть "разрешённой целью". А потом публиковали сообщения об успешных "спецоперациях".

Только тогда всё это не стало "новостью номер один". А теперь — "теракт в прямом эфире", только потому и ставший едва ли не главным событием страны. А ведь съёмочная группа Первого канала отнюдь не случайно оказалась у места взрыва на кладбище в станице Орджоникидзевской днём 18 июля. Двумя днями ранее, после убийства семьи Терёхиных, съёмочная группа Ольги Кирий — единственная! — работала на месте преступления. Кто-то, может быть, вспомнит историю её избиения милиционером в Северной Осетии — с профессионально работающими журналистами это бывает. Оказывается, есть ещё такие. Так что спасибо группе Ольге Кирий, и слава Богу, что их не задело осколками...

В четверг по ингушскому телевидению транслировали долгое заседание, на которое Мурат Зязиков собрал республиканское начальство — от глав сельских администраций и выше. Транслировали в записи, самые резкие тирады, надо полагать, убрали, но и оставленного в эфире с избытком хватило, чтобы понять степень озабоченности республиканского руководства.

И тут опять зазвучали "версии". Главный вопрос "Кому выгодно?". Разумеется, не Зязикову и не ингушским властям. Дестабилизация в Ингушетии, на фоне успешной и развивающейся кадыровской Чечни, — угроза не только нынешнему президенту, но и самому существованию республики, поскольку каждый раз всплывает тема возвращения к Чечено-Ингушетии. Раздаются даже голоса: «Нам бы Рамзана, хотя бы на год», — знакомая тоска по «сильной руке», возникающая обычно, когда тоскующий отделён от этой «руки» расстоянием или временем.

В выступлении ингушского президента критике подверглись и местные оппозиционеры, готовые критиковать власть за что угодно. Но, с другой стороны, это ведь функция любой оппозиции…

Другое дело – действительно ли те, кому по тем или иным причинам якобы «выгодно», могут быть причастны к этим преступлениям?

Вот спикер местного парламента уже вспомнил коварный Запад, мечтающий дестабилизировать Северный Кавказ. Хороший вопрос "Кому выгодно?"! Но от местных "силовиков" требуются ответы на более конкретные вопросы. Они уже отвечают: "по неофициальной информации, убийство совершил исполнитель", а заказчик, "житель Сунженского района", объявлен в федеральный розыск. Прокуратура называет фамилии полевых командиров, организовавших и этот теракт, и прошлогодний террор (одного из этих командиров, Магомед-Башира Албакова, вроде бы уже успели убить два с половиной года назад — за год до начала нападений! — а другой никому доселе не был известен).

Исполнитель теракта "по версии прокуратуры" выглядит не менее странно: его якобы завлекли "богатым вознаграждением", которое он должен найти в доме учительницы (!), семья которой, кроме зарплаты, жила на деньги от сдачи дома слепого брата рыночным торговцам...

Другой "источник в Генпрокуратуре" связывает события в Орджоникидзевской с преступлениями, совершаемыми в Пригородном районе Северной Осетии, — в частности, с недавним похищением двух стариков-ингушей из села Чермен (по сути дела озвучивая одну из «народных» версий). Спору нет, и те, и другие преступления привели к обострению обстановки. Но что ещё их объединяет?

Ещё один "источник в следственной группе" ответил, что теракты в Орджоникидзевской были совершены "сразу после того, как президент Зязиков объявил о начавшей действовать в Ингушетии программе по возвращению русских в республику". С этим "как только" есть одна сложность: "программа" действует уже много лет.

Следствие можно понять. Убийство и взрыв, благодаря телевидению, стали событиями общероссийского значения и, судя по всему, находятся на контроле где-то "наверху". Нужно что-то говорить...

 

 

Только вот, на мой непросвещённый взгляд, вопрос «кому выгодно» тут стоит задавать чуть ли не в последнюю очередь. Слишком много возможных действующих сил (как теперь говорят, «акторов»). В таких случаях нередко одни пользуются результатами действий других – без какого-либо предварительного сговора. И, наоборот, планы, выстроенные в расчёте на один результат, будучи осуществлены, слишком часто приводят к совсем иному — или не приводят ни к чему (Толстого все в школе читали, да? Ди ерсте колонне марширт…).

Тут же, противореча только что сказанному, замечу: версия о причастности "силовиков" и спецслужб могла бы звучать правдоподобно лет пять-шесть назад — до того, как они получили возможность свободно оперировать в Ингушетии. Теперь же ответственность за возможное обострение лежит и на них — так зачем создавать себе проблемы?

И всё же на наших "силовиках" доля ответственности за нынешнюю ситуацию лежит. Нынешний поток версий вызывает опасение, не пойдёт ли следствие по проторенному пути? В Ингушетии и Северной Осетии уже несколько лет работает следственная группа Управления Генеральной прокуратуры по Южному Федеральному округу — людей вывозят, дознают и следуют, осуждают... Но уровень насилия в Ингушетии не снижается — то есть избранная тактика борьбы с подпольем неэффективна.

Что еще раз подтвердилось в субботу, 21 июля. В Карабулаке неизвестные расстреляли Ваху Ведзижева — человека, которого называли советником Мурата Зязикова. Однако не менее важно то обстоятельство, что Ведзижева можно было отнести к религиозным авторитетам. А экстремистское подполье давно уже ведёт охоту на представителей традиционного ислама в Ингушетии.

А в воскресенье многие СМИ сообщили о покушении на самого Мурата Зязикова. Что делать следствию в таких условиях?

Да, самое простое — не искать настоящих преступников, а "выбить" признания у тех, кого по каким-то причинам решили "назначить" преступниками. Эти простые методы дознания и следствия с большей вероятностью ведут не к выявлению преступников, а к обвинению непричастных. А где же остаются преступники? На свободе. И уж, во всяком случае, брутальные методы следствия скорее вызовут среди населения не отвращение к преступнику, а симпатию к нему как к жертве беззакония. И появляются последователи.

Но ведь Россия не всегда приходила на Кавказ таким образом. Убитая школьная учительница Людмила Терёхина сеяла разумное, доброе, вечное. Её в Ингушетии помнят. Покойтесь с миром, Людмила Вадимовна! Хочется надеяться, что посеянное вами даст всходы.