На прошлой неделе, 26 июля 2007 года, Европейский суд по правам человека вынес очередное — счёт пошёл уже на вторую дюжину — решение по "чеченскому" делу: "Мусаев и другие против России". Речь идёт о совершённом 5 февраля 2000 года массовом расстреле мирных жителей села Новые Алды, расположенного на юго-западе Грозного.

Выигранные заявителями — и соответственно проигранные Россией — "чеченские" дела, кажется, уже не вызывают особого интереса у отечественных журналистов: "ну да, а чего ещё от Страсбурга ждать?" – или: «ну да, ужасно, но один ужас похож на другой»! Но алдинское дело (шестое из чеченских, где интересы пострадавших представляли юристы «Мемориала») можно назвать "рядовым", только если речь идёт о сумме присуждённой судом компенсации — около 140 тысяч евро на пятерых заявителей (жертве пыток нижегородских милиционеров Михееву присудили 250 тысяч!). Во всём остальном дело весьма нерядовое.

Во-первых, необычно — даже для Чечни! — само преступление.

Речь идёт не о бомбардировках и обстрелах (были уже два решения), не о "фильтрах" (решение о Чернокозово вынесено по делу Битиевой), не об "исчезновениях" (есть много решений, последнее – по делу Руслана Алихаджиева), а о "зачистке", в ходе которой подразделением федеральных силовых структур были убиты, по крайней мере, 56 человек.

То есть здесь убивал не лётчик, не артиллерист — те хотя бы могут случайно попасть в мирный дом. Тут всё было иначе. Тут "работали" каратели. Убивали не боевиков, не «пособников» — просто убивали.

Эти убийства нельзя списать на "состояние аффекта" или "месть за только что (или на днях) убитых товарищей" (этим порою пытаются оправдать убийство более ста человек в Самашках 8 апреля 1995 года). Накануне, 4 февраля, расположенный на окраине города посёлок Новые Алды уже "зачистила" и ушла к центру Грозного армейская часть, до того стоявшая на соседних высотах. А потом пришли другие "силовики", ранее стоявшие в тылу.

Эти убийства нельзя списать на группу неорганизованных и недисциплинированных военнослужащих, ходивших по дворам и грабивших по собственной инициативе (так было в Старопромысловском районе в январе 2000-го — там женщин расстреливали, чтобы с мёртвых сорвать серьги; кстати, убивали там не "по национальному признаку" — среди выживших свидетелей есть и славяне).

А в Новых Алдах всё было вполне "организовано"... "Зачищавшие" шли по улицам, по дворам — и убивали. Но можно было откупиться. Где-то люди смогли собрать требуемый выкуп — и оставались в живых. Где-то не получалось — и их убивали. На глазах одной из заявительниц, Малики Лабазановой, во дворе дома убили троих родственников — 60-летнюю женщину, 70-летнего старика и 47-летнего инвалида. Где-то в качестве выкупа отдавали золотые зубные коронки. У одного человека выдрали золотые зубы — уже у убитого. Ничего не напоминает?..

Жертв могло быть и больше — если бы сельский врач Асет Чадаева не пробежала по дворам и не заставила людей выйти на улицу. Их, сгрудившихся в толпу, убивать не стали — трусливые мерзавцы готовы были убивать в домах и во дворах, без свидетелей, но так вот, когда на них смотрят десятки глаз...

Надеюсь, никто не предположит внезапное появление в тылу федеральной группировки отряда замаскированных боевиков на боевой технике, решивших опозорить честь российского оружия? Надеюсь, никто также не усмотрит в содеянном любовь к России, героизм, праведный гнев и т. п.?

Совершённое в Новых Алдах имеет отношение не к войне, а к военным преступлениям. И никто не был заинтересован в наказании преступников больше, чем  сама Россия. Не только ради таких понятий, как «честь» и «справедливость», — правосудие, свершившееся тогда, в 2000-м, до начала партизанской войны, предотвратило бы уход «в лес» очень многих колеблющихся. Но это — по идее…

И тут мы переходим ко второй части нашей истории — столь же необычной, даже для Чечни, — к следствию.

Ведь были все шансы расследовать это преступление. Чеченцы долго не хоронили своих убитых, ожидая, что к ним явится прокуратура. Но уголовное дело было заведено лишь месяц спустя, когда сделанная в Новых Алдах видеозапись прошла по мировым телеэкранам. Потом родственники разрешали эксгумацию тел — тоже редкий для Чечни случай. У следствия были извлечённые из тел пули, собранные на месте преступления гильзы. Наконец, не было секретом, кто именно проводил "зачистку" Новых Алдов — ОМОН ГУВД Санкт-Петербурга.

Но никакого хода дело не имело — до тех пор, пока не стали интересоваться из Страсбурга.

И тут дело передали молодому следователю прокуратуры Анзору Асуеву — наверное, в надежде на то, что он ничего не сможет сделать. А он смог. Несколько месяцев он добивался от руководства ОМОНа фотографий бойцов, бывших в той чеченской командировке. Его чуть не уволили — за превышение срока собственной командировки в Питер. Получил он лишь небольшую часть фотографий...

Тем временем с самодеятельных милицейских сайтов исчезли воспоминания о подвигах той зимы. То есть до января 2000-го есть — а дальше гиперссылки ведут не на следующую главу, а «в никуда». И на форумах появились рассуждения вроде "чеченцы сами поубивали и сами натащили туда трупы своих родственников".

...По фотографиям свидетели опознали одного человека — бойца питерского ОМОНа Бабина. Его в Питере задержали... а потом он скрылся, перешёл на нелегальное положение. Сам Бабин утверждает, что в Новых Алдах не был, а был в селе, в горах на востоке Чечни. Я не могу и не буду его опровергать — более того, очень может быть, что командование питерского ОМОНа дало следствию фотографии именно тех бойцов, что в Новых Алдах не были — это было бы логично! Но ведь в любом случае по закону Бабина должны были бы допросить, подвергнуть процедуре опознания по всем правилам... Глядишь, он назвал бы тех, кому есть, что сказать.

Впрочем, о чём это я? Одна моя знакомая с процесса над «превысившими полномочия» милицейскими операми (а речь у нас идёт так же и о милиционерах!) писала: «Начисто лишённые обаяния — и отрицательного обаяния тоже, — они неотделимы друг от друга, как слизь, которую невозможно разделить на частицы. И то, что они никогда не будут свидетельствовать против коллег, выглядит практически законным — это ведь всё равно, что против себя».

Тогда должны же были сохраниться документы о проведённой спецоперации? Документы, в которых перечислены все её участники. Это ведь был не пикник в свободное от службы время! Должны были сохраниться рапорты. Ведь даже на четвероногого Мухтара пишут "акт использования служебной собаки".

Но следствие ничего подобного не получило — и соответственно не продвинулось в поиске убийц. Тут всё, как обычно, — ни в одном из известных мне дел о «зачистках» такого рода документы следователям предоставлены не были.

Подозреваемые по такого рода делам, очевидно, относятся к особой категории. Как Луговой, которого, как полагает наша прокуратура, отравил Литвиненко. Как неизвестно куда исчезнувший из лагеря полковник Буданов. Как Ульман со товарищи, испарившиеся из Ростова накануне приговора. Как осуждённые в Катаре за убийство Зелимхана Яндарбиева: прошли в аэропорту по ковровой дорожке, и где они — в тюрьме их нет! Очевидно, этот сорт людей пользуется у нас такой же защитой, как в Европе болгарские медсестры, побывавшие в заложниках у полковника Каддафи. Для этой категории людей у нас существует не только презумпция невиновности, но и кое-что получше. Только вот сама Россия становится всё больше похожа на какую-нибудь джамахирию...

Стоит ли удивляться, что Европейский суд усмотрел в данном случае отсутствие эффективных средств правовой защиты и теперь вот — почти семь с половиной лет спустя после преступления — вынес своё решение. Россия была признана виновной в гибели алдинцев и в нерасследовании этого преступления.

И, наконец, третье важное обстоятельство.

Последние решения Европейского суда заставляют по-новому взглянуть на события начала февраля 2000 года. Ведь это был триумф российской армии. Выманив боевиков из Грозного, "продав" им "коридор", спецслужбы подставили их под удар артиллерии, авиации и "всех имеющихся средств" и в итоге уничтожили: операция "Охота на волков"!

Если бы...

Из материалов рассмотренного в прошлом году дела Хаджимурата Яндиева мы узнаём, что федеральные войска вошли в Алхан-Калу — село, через которое боевики выходили из Грозного — только 2 февраля, то есть на третий день после начала их отхода. Боевики уже ушли, а "федералам" остался госпиталь с ранеными — в основном, подорвавшимися на минах! Их бросили в подземный бункер "фильтрапункта", а кого и расстреляли. Например, Яндиева — по приказу генерала Баранова, нынешнего командующего Северо-Кавказским военным округом. "Геройская победа"?

 Потом боевиков пытались блокировать и уничтожить в сёлах — как 4 февраля в Катыр-Юрте, откуда не выпустили ни местных жителей, ни беженцев (дело это было рассмотрено в Страсбурге в 2005-м, одним из первых). Результат — от нескольких десятков до полутора сотен погибших мирных жителей. А тысячи боевиков ушли в горы — с ними потом воевали в Комсомольском и под Улус-Кертом. Так что, ещё "геройская победа"? Командовал под Катыр-Юртом генерал Яков Недобитко, с декабря 2006-го командующий Объединённой группировкой на Северном Кавказе...

А потом войска занимали Грозный. Как? Смотри вот это последнее «алдинское» страсбургское дело...

Разумеется, далеко не все "силовики" действовали именно таким образом: военные, "зачищавшие" Новые Алды 4 февраля, не зверствовали и даже предупреждали жителей: за нами идут звери.

И долг государства — вершить правосудие. Указывать, что война и военное преступление — не одно и то же. Этот долг не отдан. Потому что государство в этом случае не только наказывает (или уводит от ответственности) преступников — оно восстанавливает границы нормы, нарушенные «государевыми людьми».

Исполнение последнего решения Европейского суда отнюдь не сводится к выплате компенсаций. Теперь, семь с половиной лет спустя, Россия должна довести расследование алдинского дела до конца, до суда — и покарать карателей.

Автор — член правления общества «Мемориал»

Фотографии размещены на сайте