Вначале приведу две пространные цитаты лидеров Союза правых сил. Итак, Никита Белых в свежем интервью «Ведомостям» от 24 июля уверенно заявляет: «В 2003 г. попытка СПС и с властью не ссориться, и протестный электорат привлечь провалилась. Тогда люди спрашивали: вы за или против власти — и, не получив ответа, не приходили на избирательные участки либо голосовали за других. На этих выборах мы предельно ясно выступим против власти. Будем четко говорить, что монополизация и огосударствление экономики — вредно, сворачивание демократических процессов — крайне вредно, отсутствие независимых СМИ и судов — отвратительно, изменения в избирательном законодательстве имеют четко выраженную тенденциозность».

Итак, все ясно, споры закончены. СПС ясно и четко определил свою позицию, перейдя в решительную оппозицию действующей власти. Но вот материалы совета партии, прошедшего за месяц (23 июня) до интервью Белых. На нем выступает Леонид Гозман – «человек номер два в партии», известный своей близостью к Анатолию Чубайсу, и говорит: «Значительная часть нашего электората лояльна действующему Президенту России, что, в общем, нормально для граждан. В конце концов, граждане страны должны уважать законно избранного президента. Но этого мало. Наш электорат любит Владимира Владимировича Путина. Эти люди считают, что, в общем, все делается правильно. Конечно, есть отдельные какие-то мелочи, но в общем и в целом все идет неплохо. Но их немножко раздражает тупость власти, коррумпированность, неэффективность. Они говорят: ну хорошо, демократические свободы закрыли, «закрутили гайки», а толку с вас все равно никакого».

Из этого анализа следует, что СПС не только не будет, но и не может быть реальной оппозицией. И не потому, что за это могут наказать, хотя и этот фактор существует. Не случайно же на весенних выборах сразу в нескольких регионах правые чуть-чуть не дотянули до 7%. Окончательный результат СПС в Ленинградской области вообще фантастичен – 6,997% (впрочем, Белых употребляет другую формулировку – «в особо извращенной форме»). Но хорошо известно, что если партия действительно ощущает поддержку значительного числа избирателей – ее твердого надежного электората – то она может рискнуть. СПС же на риск не пойдет, несмотря на оппозиционные заявления Белых. Впрочем, при ближайшем рассмотрении выясняется, что между «оппозиционером» Белых и «лоялистом» Гозманом принципиальной разницы нет – не случайно, они продолжают оставаться в одной партии. Но об этом несколько позже, а сейчас вернемся к электорату.

Отметим, что «правый» избиратель действительно оппозицию не слишком востребует. Это следует не только из высказываний Гозмана, но и из социологических опросов, которые уже несколько лет показывают лояльность электората СПС в отношении Путина и основных направлений его политики. Правому избирателю не слишком нравится начальство, которое пытается принудительно крышевать «средне-малый» бизнес, в котором он является собственником или менеджером. Современное российское телевидение ему тоже не очень импонирует своей ставкой на развлекательность и апологетикой власти в политических программах. Но все это он считает вторичным по сравнению с возможностью дестабилизации общественно-политической ситуации. От чиновника можно откупиться (это неприятно, но не смертельно), а проблему телевидения решить с помощью спутниковых каналов и интернета. Но если в стране случится нечто вроде революции, правый избиратель будет испытывать не эйфорию (как это было со значительной частью «среднего класса» в Украине в 2004 году), а крайний дискомфорт.

Российский «средний класс» привык к жизни в условиях «нефтяного роста». Он начал планировать свою жизнь не на несколько месяцев, а на несколько лет вперед. Он берет кредиты на покупку квартир, на приличное образование для своих детей, на другие долгосрочные нужды. Привык к стабильным приличным зарплатам, которые выплачиваются своевременно и в полном объеме. Политические потрясения угрожают этой наладившейся жизни не меньше, чем падение нефтяных цен до уровня 1998 года. Раз стабильность в стране связывается с именем Путина, «средний класс» настроен вполне лоялистски.

Из всего этого следует, что СПС будет вести себя на выборах как умеренная политическая сила, не желающая вступать в системный конфликт с властью. Опросы сейчас не дают правым 7% голосов, но опыт наиболее удачных для них региональных выборов – в Перми и Красноярске – свидетельствует о том, что в ходе самой избирательной кампании (особенно на ее финише) правые могут серьезно прибавить. Но то, сколько они получат – 7,1 или 6,997% — зависит в значительной степени от того, пропустит ли их власть в Думу или нет. Поэтому оппозиционность, о которой говорил Белых, будет не «против власти», а против «плохих бояр», которые мешают государю еще успешнее реализовывать свой политический и экономический курс.

И здесь мы возвращаемся к тезису о том, что между позициями Белых и Гозмана при всей их внешней противоположности нет большой разницы. Говоря об отношениях с властью, лидер СПС заявил в том же интервью буквально следующее: «Будь у Кремля возможность, и КПРФ в Думе бы не было. Но они объективно существуют – их процент можно снизить, но с ними приходится договариваться. А нам еще надо доказать, что мы есть, потому что позиции недостаточно сильные, вступать с нами в договорные отношения Кремль не станет». Такая позиция неудивительна – если электорат предельно прагматичен, то зачем партии вести себя как-то иначе.

Проблема только в том, захочет ли Кремль содействовать (или не мешать – для того, чтобы воспрепятствовать прохождению СПС в парламент, достаточно серьезно раскрутить спойлерский проект «Гражданская сила») «продвижению» политической партии, с которой потом придется договариваться. Опыт «Родины» показал, что такие договоренности – дело хлопотное и не всегда надежное. К тому же для договоренностей при нынешнем избирательном барьере нужно не 6-7, а минимум гарантированные 10% голосов. А избиратель СПС – индифферентный к политике, лояльный власти и иногда тихо фрондирующий в домашних условиях – такой уровень поддержки партии вряд ли обеспечит.

Автор — заместитель генерального директора Центра политических технологий